Комендант некромантской общаги 2 (СИ) - Леденцовская Анна - Страница 63

— Я тебе сейчас глаз на… — Петр Егорович осекся, увидев круглые мерцающие желтым глаза с вертикальным зрачком на алой меховой морде с рогами. — Вашу маму мне в печенку, я все-таки в аду! Врете, не возьмете, твари рогатые! — И он нырнул в спасительное нутро уже родного сосуда.

Такой подставы Веня от джинна не ожидал.

— Эй, вылезай! Я только дорогу узнать хотел. Я заблудился, — пытался он давить на жалость и вызвать на диалог обитателя бутылки.

— Да, да. Заблудился, котел потерял, угли потухли, сковородки остыли, масло продал, а кипяток сам выпил. Я, по-твоему, совсем тупой? — глухо пробурчало из бутылки.

— Я ничего из этого в трактире не брал! — Черт пытался понять, о чем ему говорят. — Эй, вылезай уже. Тебе что, трудно дорогу указать? Раз голубой, так с нормальным чертом и поговорить зазорно?

То, что прозвучало из бутылки в ответ на это заявление, смело можно было всё запикать цензурой, включая точно обрисованный в красках маршрут чертячьего следования. Из всего изложенного чертик понял только то, что очень мало знает о подробностях личной жизни своей матушки, и то, что его тоже считают голубым.

— Может, мне бутылка с дальтоником попалась? — Выражение на мохнатой морде младшего Пепелюшко отразило поочередно все стадии озадаченности. — Я вообще-то красный, и ты должен исполнить мое желание! — попытался он еще раз в надежде, что на слово «желание» каждый джинн реагирует одинаково.

На эту заветную формулу странный и явно испорченный джинн отозвался странной фразой:

— А шиш тебе. Коммунистом не был и партбилета не имею!

— Я бутылку разобью, — пригрозил отчаявшийся черт.

Глаз в бутылке прижался к стеклу и осмотрел окрестности.

— Об траву? Кури бамбук, лошара! Нашел чем пугать! — ответил неправильный джинн и больше на черта не реагировал.

В чем этот гад был прав, так это в том, что в траве угроза разбить бутылку была и правда маловыполнима. Пробка заняла свое законное место, и черт побрел дальше, отчаиваясь и коря себя за то, что согласился на уговоры Фарида, не представляя, что его ждет. Все-таки он был насквозь городским чертом и ориентироваться как мамуля, где только не побывавшая, не мог. Впрочем, через некоторое время ему показалось, что удача вновь повернула к нему свой сиятельный лик. Сквозь траву что-то замаячило. Это оказался небольшой холмик, трава на нем росла пониже, видимо от недостатка влаги, и на верхушке торчали из нее несколько камней.

Решив, что оттуда он может рассмотреть что-нибудь, чертик потопал в том направлении. Забравшись на камень, который был поровнее и более плоский, он огляделся вокруг. В степи смеркалось, на небе уже проступали очертания лун, вокруг по-прежнему была трава. Правда, на горизонте виднелось что-то темное. Мохнатый решил: что бы это ни было, там явно есть разумные, а значит, можно узнать дорогу. А может, это та самая стройка или ставший родным трактир? Он попытался почесать затылок, но только стукнул себя бутылкой, зажатой в руке. Вот тут-то чертячья натура, перешедшая по наследству, сыграла свою роль. И он решил все-таки разобраться с бракованным джинном и потребовать компенсацию за страдания в лучшем стиле своей родительницы. Коготь скреб по стеклу бутылки, из которой он уже смело вытащил пробку.

— Лучше вылазь! Тут достаточно камешков, чтобы испортить твое жилище. Ты джинн и обязан выполнять мои желания! — потребовал он.

Шокированный этим заявлением Петр Егорович вылетел, крутя пальцем у виска.

— Ты что, совсем крыша в полете? Какой я тебе джинн? Я призрак! У меня ноги вон, а не то, что там обычно у джиннов. И вообще, полетел я подальше. Достал ты меня своим нытьем!

Но его, надо заметить, вполне искренние объяснения только разозлили усталого и раздосадованного бесплодными попытками дойти до цели черта. Решив, что противный джинн над ним издевается, Венцеслав для острастки решил сделать вид, что пытается разбить бутылку, и стукнул ею по соседнему камню. Раздался шорох, странный скрип, чертик с испугу присел, оглядываясь вокруг. Часть камня, на котором он стоял, внезапно ушла из-под ног, и наш мохнатый страдалец, выпучив глаза и вопя от неожиданности, с зажатой в руке целой бутылкой, покатился кубарем в темноту распахнувшегося проема. Призрак быстро подлетел к образовавшейся дыре, пытаясь заглянуть внутрь, и увидел, как камень медленно встает на место. Раз это не ад и камни на холме освещаются знакомыми тремя лунами, значит, надо найти кого-то, кто сообщит о нем в академию. Петр Егорович уже собирался отправиться в путь и забыть о красношкуром неудачнике, когда его пронзила мысль о том, что его бутылка, единственная и неповторимая бутылка для призрака, осталась у наглой шерстяной морды. Он вздохнул и нырнул в камень, выручать свое имущество.

— Ага! — это было первое, что он услышал. — Теперь не обманешь, ты точно джинн. Только джинны так привязаны к бутылкам.

В общем, чертова мать могла его просветить, что большинство граждан планеты Земля, привязанных к бутылкам, совсем не являются джиннами, но с данной категорией существ наш черт не сталкивался, а мамули рядом не наблюдалось.

Егорычу же чрезвычайно хотелось в академию, но только с вожделенной тарой. Он уже понял, что мозгами природа этого конкретного индивидуума чертячьего племени явно обделила, и решил его обмануть.

— Ну ладно, я джинн. Но желания выполнять не могу.

— Ты хочешь меня обмануть! Опять! — Чертик вышел из себя. — Учти, тут везде камень!

— Я не простой джинн! — тут же исправился бывший комендант.

— Я уж вижу, что какой-то бракованный, да и дальтоник к тому же. Но желания всё равно должен исполнять. Все джинны исполняют!

— Я алкоджинн и просто так не работаю, — выкручивался призрак. — Мне надо заправиться, чтобы исполнить желание. А в бутылке пусто.

— Что-то я не слышал про такое. А чем заправиться? — заинтересовался чертик.

— Выпивкой, конечно. Наливай — и будет тебе желание.

Петр Егорович был уверен, что спиртного у мохнатого нет, а если он пойдет его искать, то придет к разумным расам, и там можно будет, сославшись на МАСМ и ректора, попросить помощи и отобрать у черта бутылку.

— Вот ты Карлсона знаешь? — продолжал придумывать он, заметив недоверие во взгляде чертенка. — Так он на варенье работал!

— Тоже желания выполнял? — почти поверил черт.

— Не совсем. Он был такой специфический джинн по перемещениям, — выкрутился Беспалов.

Венцеслав приуныл.

— Где я тебе выпивку достану? — в своей любимой манере заныл он.

— А куда ты шел-то?

— Да там строят, где-то у развалин. Какие-то студенты-маги из академии. Я шел посмотреть. Им мама мешает, чтобы домой вернуться и меня женить. А я не хочу. Я хочу здесь остаться, а она пусть домой. И ты можешь исполнить мне желание, чтобы так сделать! — путано и сбивчиво объяснил черт.

На такую удачу, как студенты-маги, призрак даже не надеялся, а если это еще и из родной академии…

— Пошли скорее, что ли, — заторопил он черта.

— Куда? — не понял тот.

— Вон туда по тоннелю. Ты говорил, строят у развалин. Значит, тоннель может вести к ним. — Все-таки Беспалов был умным человеком и понимал, что не может просто так в степи быть подземный тоннель с тайным входом. — Скорее всего, мы придем туда, куда тебе надо.

— А там что? — Чертик уже откровенно тупил, вконец запутавшись с этим алкоджинном.

— А там найдешь мне выпивку — и будет тебе желание.

Черт, подумав, кивнул, всё равно других вариантов не было, и они двинулись в глубь темного туннеля при слабом мерцающем свете от призрачного бывшего коменданта.

На кухне в лагере над котелком клубился пар, Манефа и Габриэль варили ускоритель прорастания. Подсыпая ингредиенты и помешивая раствор в одном котле, они неизбежно сталкивались руками. У Манефы слегка розовели щеки от смущения, все-таки она никак не могла привыкнуть к такому неприкрытому восхищению своей особой.

— Ой, чуть не пересыпала, — испугалась она. Алхимик вовремя перехватил ее руку. — Бантугбан приедет через три дня. Надо, чтобы парк выглядел прилично и хоть что-то зацвело.