Комендант некромантской общаги 2 (СИ) - Леденцовская Анна - Страница 73

— Та шо мине маленькой и усталой так не везет? Ну пошто я на стенку-то наткнулась, шоб эти стеностроители себе двери в сортир кирпичом заложили! Это надо же так не любить пожилых женщин, шоб гонять их трусцой портить себе солидную фигуру. Почему нет двери? Должна быть дверь! — завопила она сквозь противогаз, пиная мешавшую ей стену.

— Дверь, дверь! Мало дверей, надо делать двери! Как мы так недосмотрели? — раздалось откуда-то сбоку. Идя в пыльцовом тумане вдоль стены дворца, чертиха аккуратно выглянула из-за кустов. Зрелище, ей увиденное, было просто бальзамом по сердцу, давно ее подленькая натура не радовалась так плодам своей подрывной деятельности. Какой-то явно больной на голову полугном — а в галлюциногенном тумане быть здоровым на голову он явно не мог — с упорством ищущего древоточцев дятла дырявил ажурные перекрытия закрытой террасы. Правда, все отверстия он пробивал довольно высоко и, отломав пару завитков, начинал долбить в другом месте. Его разрушительные действия имели размах, вся красота немаленькой террасы была испорчена, казалось, что каменное кружево обглодала моль.

— Красотища! — заценила чертиха последствия своей диверсии. — Только вот хде мине польза для дела? Эй, дыркоруб, почему дверные проемы не соответствуют чертежам проекта? Это, по-твоему, двери? Для чижей и для стрижей? Дверь начинается снизу! Будешь делать, как я скажу!

— Ой! — Полугном выронил молоток на ногу и, вскрикнув, запрыгал на здоровой. — Кто здесь? Ты кто? — вытаращил он глаза на существо с лысой зеленой головой и красным мехом на туловище. Огромные глаза существа смотрели на него, а нос был большой, квадратный и, кажется, даже из металла. Оно держало здоровенную грязную котомку и, похоже, пыталось командовать. — Ты кто? — еще раз опасливо поинтересовался полугном, на всякий случай поднимая молоток.

— Совесть я бригадира вашего, — нашлась чертиха. — Он тут вспомнил про двери и меня отправил проследить, чтобы вы всё сделали по чертежам. Как ведь знал, что напортачите!

Невменяемый полугном, пытаясь понять, почему у бригадира совесть ходит командовать и почему она такая страшная, только мотал головой.

— Та шо за ясли-сад «Ромашка»? Я тебе внятно говорю: по чертежу — это как я сказала. Пальцем буду показывать, ты долбить. Понял? Если понял, кивни! — Чертиха уже теряла терпение.

Полугном заторможенно кивнул, глядя на эту чуду-юду во все глаза.

— Ну, вроде реагирует, — успокоилась чертиха и ткнула в завиток камня у своих ног. Полугном стукнул. Визг и забористый мат на всех языках, которые она знала, накрыли парк звуковой волной не хуже пыльцы. Мамо скакала по всем кустам и деревьям, визжа и вопя.

— Убивец! Раскольников твоя фамилия! На старушку с молотком! Шоб тибе вечно на проценты жить, и ростовщик шоб был бугай поперек себя шире! Шоб твои травмы вечно скипидаром лечили и пиво безалкогольное разбавленное наливали. — На эмоциях, баюкая отбитый указательный палец, она много чего наговорила на весь парк.

Полугном пялился на странную орущую фигуру и бормотал:

— Палец показывает — бью. Палец — бью. Всё по чертежу. Чертеж у совести бригадира. Делать двери. Дверей мало. По чертежу.

— Твою ж мочалку вместо бороды! Шоб тебя надфилем побрили по всем местам! Я велела стену бить, где я покажу, а не калечить мои орудия производства для экспроприации материальных ценностей в мою пользу! Понял? Бить стену! Там, где покажу! Понял? Кивни! — Чертиха уже готова была отобрать у этого придурка молоток и стамеску, но ее останавливали нелюбовь к физическим усилиям, портящим, по ее мнению, фигуру, и опасения, что с полугномом, да еще и под кайфом, она не справится.

Строитель послушно закивал, но, несмотря на фантастическую расовую скорость регенерации, палец у чертихи болел, и она, не рискуя остальными, отломала от ближайшего куста ветку.

— Показываю место — бьешь туда, в стену! — еще раз для особо одаренных пояснила она и ткнула веткой в нужный завиток.

Полугном трудолюбиво, с энтузиазмом опытного раздолбывальщика, принялся дальше разламывать резные украшения. Всё шло как по маслу. Чертиха тыкала веточкой, полугном ломал. Скоро дама решила, что ее фигура вполне может с комфортом войти в здание.

— О, таки мама тебя, видимо, не учила прибирать за собой то, шо наделал вокруг, неважно каким способом. Вот тут подбери эти куски и положи… ну хоть под кустик. Славный будет холмик из обломков былого величия, этакая могилка надежд строителей. И учти: дверей много не бывает. Они и в других местах нужны, и побольше, — командовала она. Убравший осколки полугном двинулся вдоль стены, ища места для новых дверных проемов, а довольная собой чертиха наконец проникла внутрь дворца.

— Пестренько так поналяпали, — оценила она, проходя из комнаты в комнату. — И шо я отсюда должна взять за компенсацию моего здоровья? — Она поковыряла пальцем мозаичную картину на стене. — Таки попала я, похоже, на нищее существование, одни стекляшки — и те приделали, шо не отодрать. О, шторки, хороший материальчик, — вдруг углядела она затянутый тканью проем. Из сумки моментально извлеклись ножницы, и гардины снизу стали короче на полметра. — Хоть какая-то тряпочка в прибавку к пенсии, — бормотала пожилая вандалка, упихивая в «Хуччи» почти четыре метра вышитой шелком тонкой ткани приятного золотисто-бежевого цвета. В полной уверенности, что все ненормальные, надышавшиеся пыльцой, бродят в парке, она бодро сновала по коридорам и залам, пытаясь отколупать зеркала, свинтить настенные светильники или открутить позолоченные, с эмалевыми узорами дверные ручки.

— Ну таки и хде вся обстановочка? Эти должны были уже понатыкать везде своих дизайнов, а тут как в музее: глаза смотрят, а ручкам взять и нечего.

Заглянув в очередную комнату, она замерла на пороге. Весь центр помещения украшали подставки с небольшими скульптурами, вазочками, в один постамент была зачем-то влеплена подушка.

— Шо за кубизм Пикассовского розлива или глючные сны Дали под абсентом? И как я теперь свое кровное добро из этих каменюк доставать буду? Как они посмели мои плохо лежащие вещи так качественно зафиксировать, шоб я их до себе не прибрала?

Пока она изливала свое негодование, ее саму вдруг схватили и достаточно крепко зафиксировали чьи-то руки.

— Шо за произвол до пожилых пенсионерок? Ваши намерения наверняка еще грязнее, чем ваши руки. И вообще, я дама порядочная и требую свадьбу до того, как наложить лапы на мои достоинства!

Впрочем, ее прочувственный монолог не произвел на парочку строителей никакого впечатления. Пока один держал чертиху, другой тащил из соседнего зала новый постамент.

— Вот тут поставим, и получится такая чудная скульптурка. Назовем ее «Переезд крошки домового в новый дом», — с дебильной улыбкой до ушей вещал один.

— Надо ему бы бороду прицепить и шапочку какую-нибудь, наверное, с пожара дизайнерки наши куклу притащили, обгорел домовичок, — сокрушался над скупостью бытовичек другой. Чертиха с круглыми глазами висела у него в руках, крепко вцепившись в «Хуччи» и пытаясь придумать, как нейтрализовать этих громил. Один из них огляделся по сторонам. Вероятно придя к мысли, что диванная подушка — не особо ценный экспонат их скульптурной коллекции, он сильно дернул и, оторвав уголок, отчего из подушки посыпались перья, попытался изобразить из наперника что-то вроде пилотки. Второй, держа одной рукой чертиху под мышкой, чем-то мазал под фильтром противогаза, а потом, сгребая перья в горсть, стал их приклеивать, видимо пытаясь изобразить бороду.

В конце концов счастливый момент настал. И когда два спятивших поклонника скульптур, поставив ее на постамент, убрали руки, чтобы задействовать строительную магию камня, мадам в прыжке сиганула вертикально вверх и поползла, как паук, по люстре.

— Ну это уж слишком, нервы мои не железные. Это как же надо нанюхаться, шоб из шикарной леди подручными средствами попытаться сделать деда. Не-не, пошла я отсюда. Кружок «Сделай сам» в психушке и то, наверное, не настолько ненормален. — Опасливо посматривая вниз, где психи втыкали в каменную тумбу перья от подушки, она, оттолкнувшись от люстры и стены, оказалась у двери и выскочила в коридор.