Второгодник (СИ) - Литвишко Олег - Страница 35

В дверь постучали. Вошел Игорь.

— Нонна Николаевна, вы знаете, что к нам приехал родной брат незабвенного Ивана Сергеевича — Петр Сергеевич Кутепов, заместитель директора Всесоюзного внешнеторгового объединения "Экспортлес"? В связи с этим Елена Петровна собирает совещание хозяйственного актива нашего села для подведения итогов за год. Начало в 17.00, докладчик — ваш покорный слуга, приглашенный гость — тот самый Борис Сергеевич. Сожалею, но ваш отдых ограничится половиной дня. Доклад закончил.

— А что я буду там делать?

— Грозно сдвигать брови и сопеть в скользких местах доклада, как первое лицо нашего села. В отсутствие председателя сельсовета. Думаю, пора вас избрать. А может, надо подождать, когда освободится кресло в Кингисеппе?

— Болтун! Или что-то задумал?

— Задумал ползучую экспансию нашей школьной системы в сторону Кингисеппа. Или лучше в сторону Вологды? Там леса больше.

— Нет, все-таки просто несносный болтун.

— Так точно! — вытянулся я в военной стойке, что со стороны напоминало штакетину, прислоненную к забору. Нонна бессовестным образом захохотала, оскорбляя мои верноподданнические чувства. — Похоже, надо перенести наше внутреннее подведение итогов на другой день.

— Знаешь, послезавтра приедут Сергей, который Иванович, ты его знаешь, а с ним Иванов Игорь Петрович, главный в стране теоретик коммунистического воспитания.

— Коммунарская методика? Знаю я его, очень уважаю и процентов на восемьдесят согласен.

— Он мой преподаватель в институте. На его лекции ходили студенты со всех факультетов.

— Тогда зачем вам я, при такой-то подготовке?

— Но-но, только попробуй смыться! Заварил, давай расхлебывать.

— Нонна Николаевна, да куда же я от вас? Будь вы чуть-чуть помоложе, я бы очень даже… почему же! Не удержался бы — приударил! — Договорить мне не дали, раздалось очередное, гомерическое что-то, только теперь с пусканием слюней, капанием слез и дерганием руками. Невозможно не радоваться, глядя на эту женщину, которая, по сути, из-за моей прихоти взвалила на себя тяжкую ношу и так самоотверженно ее тащит.

— Пропала моя рюмочка коньяку, а я уже губу раскатала! — она изобразила, как смогла, раскатанные губы. Тут уж мне пришлось заняться лошадиным пением, потому что увидеть директора своей школы во фривольном, по нынешним временам, халатике, с невообразимо выпученными губами — дорогого стоит, и невозможно на это не отреагировать.

— Ну, уж нет, "против полезных перспектив, я никогда не супротив"! За что будем пить?

— Я думала, что за подведение наших итогов за год. Пока выходная. Дальше беспросветно.

— А давайте, итоги вместе с Ивановым подведем, заодно послушаем здоровую и умную критику. Когда еще такая возможность представится?

— Страшновато как-то.

— Да полноте, он пока только ищет подходы к коллективу, а мы с вами его уже создали.

— Уверен?

— Абсолютно. Если за основу брать А.С. Макаренко. Так что вы, без сомнения, второй Макаренко. В.А. Сухомлинский не в счет, его коллектив на других дрожжах замешан, он пошел своим путем.

— Болтун. А ты кто?

— Я ученик 10 класса Игорь Мелешко!

— Теперь шутник. Я не могу все присвоить себе. Большая часть — твоя.

— Нет, ну что за женщина! Вы моей смерти хотите? Представьте меня на трибуне Дворца Съездов! Вы хотите превратить наше дело в фарс, в комедию?

— Ну, не знаю, — как-то засмущалась Нонна и молча пошла наливать коньяк.

Когда мы вошли в кабинет директора леспромхоза, погода в нем была предгрозовой. Над столом директора, за которым сидели два брата Кутепова, скапливались темные тучи. Причина их недовольства прояснилась ровно в момент нашего перехода через порог:

— Долго нам еще ждать? — прокричал младший по возрасту, но старший по положению, Петр.

Да все уже, докладчик прибыл, — обернувшись ко мне, сказала Елена Петровна. Игорь, давай быстрее, мы уже в нетерпении.

— Это что еще за перец? Вы издеваетесь? — закричал Петр в полный голос. — Да вы знаете, что я с вами сделаю?

— Ничего! — ответил я, доставая из кармана цифры своего доклада, написанные на нарезанных половинках тетрадных листов.

— Сопляк! — краснота его глаз превысила обычные похмельные стандарты и перетекла в пятна на лице. Дотянувшись до пепельницы на столе, он явно вознамерился швырнуть ее в мою голову.

— Даже не думайте, без шансов. Вон Петрович — мастер спорта международного класса по борьбе…, да и я могу знатно настучать по репе. К тому же слухи долетят до Москвы. Это мы легко организуем по линии министерства внутренних дел. Да и пятнадцать предновогодних суток, плавно перетекающих на следующий год, вам тоже не понравятся. Садитесь и слушайте. — По мере того, как я произносил свою пламенную речь, Петр Сергеевич сквозь зубы со свистом спускал воздух. С мозгами у него было все в порядке, а свой снобизм он умел приструнить, если надо.

— В конце концов, вы же понимаете, что, запихав сюда своего братца в отсидку, вы не решили проблему, конкуренты бдительно наблюдают. Так что мы вам нужны больше, чем вы нам.

— Да я вас сотру в порошок! — выкрикнул Петр уже почти нормальным голосом, скорее даже с интересом.

— Нет, — ответил я, продолжая раскладывать листки и не поднимая головы. — Леспромхозы проходят по другому ведомству, а без контрактов "Экспортлеса" в эпоху тотального дефицита мы обойдемся запросто.

— Ты кто?

— Конь в пальто! — Грозовые тучи направились в сторону открытого окна с явным намерением уплыть на улицу. — Слушать будете, как здесь присутствующие борются за вашу репутацию и даже вкладывают вам в руки карьерные козыри?

— Чего ты несешь? Какие козыри? Где вы, а где я!

— Можно подумать, вы не найдете, как использовать информацию об образцовом лесном хозяйстве, которое из развалины за пять месяцев превратилось в мульти миллионное. Особенно, если еще и ваша помощь будет отчетливо прослеживаться. Ну, начинать? — я повысил голос, потому что первый раунд явно выиграл.

— Давай! — он пересел поближе к окну и закурил.

— Я пропущу события первых семи месяцев этого года. Там мало интересного. За январь, февраль, март отгружено всего 11 вагонов кругляка, а с мая встала вообще всякая активность, включая заготовку. Последнее зафиксированное событие — бригада трактористов пропила солярку и слиняла. Пытались загнать трелевочник, но никто за него не налил. Дураков не оказалось.

Работа нашей команды началась четвертого августа с того факта, что Нонна Николаевна создала несколько отрядов школьников, которые с помощью присутствующих здесь руководителей наладили распиловку доски. Петрович ее быстро продал через лесоторговые базы, которых вокруг Ленинграда оказалось семнадцать штук. Потом больше. Петрович пробил экспортные полувагоны по пятьдесят на месяц и, к тому же, в эстонском речном пароходстве нашел десять невостребованных трехтысячников. Теперь натуральные итоги пяти месяцев. Продано 21 тысяча кубов хвойного пиловочника по шестьдесят инвалютных рублей. Я называю цифры, которые остались нам после налогов и доли "Экспортлеса". К слову сказать, спасибо присутствующему здесь Петру Сергеевичу, деньги мы получали ровно через месяц после отгрузки, день в день. Дальше — три тысячи кубов щепы из хвойных обрезков, лиственных пород и от опилок от распиловки по сорок пять рублей. Потом стали продавать финнам обрезную сушеную доску — четыре с половиной тысячи кубов по триста пятьдесят рублей. Все это принесло нам без малого три миллиона рублей, и мы избавились от залежей пиловочника в речном порту и здесь. Сейчас мы пилим с колес. Наши четыре лесовоза делают по три ходки в день и везут каждый раз по двадцать кубов. Итого по двести сорок кубов в день. Они работают по пять дней в неделю, два дня Петрович развозит продукцию по базам.

Через базы продали продукции на пятьсот тысяч рублей. Мы освоили производство трех новых видов продукции: мульчу, гранулированный навоз и клеёный профилированный брус. Они имеют отличные экспортные перспективы. Сейчас стоимость заготовленного куба в ценах реализации порядка ста пятидесяти рублей. Если же в следующем году начнем продавать профилированный брус вместо доски, а лучше вместо кругляка, то только это поможет поднять стоимость заготовленного куба до двухсот пятидесяти-трехсот рублей за куб.