Кукловод (СИ) - Злобин Михаил - Страница 46

Мой связной, чтобы не подставлять Дамира, если за его квартирой тоже установлено наблюдение, начал звонить во все двери, начиная с первого этажа. Если ему открывали, то он выдавал заготовленный экспромт про сбор подписей жильцов за установку на стене их дома памятной доски в память о жертвах политических репрессий пятидесятых годов прошлого века.

Чаще всего у него перед носом хлопали дверьми еще до того как мертвец договаривал слова «сбор подписей», но на втором этаже нашлась все же одна бабушка, которая очень увлеченно поддержала эту идею. То ли пожилой женщине было слишком скучно этим осенним вечером, то ли для нее это и правда была животрепещущая тема, но она промариновала марионетку минут двадцать, искренне радуясь такой нужной инициативе, восхваляя ту часть молодежи, которая «не вся ящо спилася и снаркоманилася», постоянно при этом отвлекаясь на рассказ своих историй.

Зомби это все стойко вытерпел и вежливо попрощался, выслушав напоследок еще десяток всевозможных благословений и пожеланий удачи в его начинании.

Наконец, очередь дошла до квартиры Дамира. Благо что жил он всего лишь на третьем этаже, так что это не отняло совсем уж много времени.

Звонок. За дверью сперва послышались торопливые шаги, а буквально через секунду заскрипели дверные петли, и вот уже на пороге показалась такая знакомая физиономия с сигаретой в зубах. Судя по тому дымному кумару что висел в его прихожей, Галиуллин не прекращал дымить последние часа полтора, если не больше. Из-за едких серых клубов даже с трудом можно было рассмотреть шкаф, который стоял у того в конце коридора. Как он еще не задохнулся в этом своем собственноручно созданном газенвагене?

— Здравствуйте, — мертвец начал толкать ту же самую речь, что и всем остальным в подъезде, пока Дамир, не отводя взгляда, в упор рассматривал его шрам, — я собираю подписи жильцов этого дома в поддержку инициативы установить во дворе памятную доску жертвам политических репрессий пятидесятых годов. Скажите, вы готовы подписаться?

Галиуллин выглядел несколько колеблющимся, словно до конца не был уверен в том, что перед ним именно мой связной, но в конечном итоге, посчитав, что визит человека со шрамом не может быть совпадением, просто кивнул головой.

Получив согласие, мой посланец перевернул на обычной планшетной папке лист с единственной подписью пенсионерки, и протянул полицейскому.

Майор взял его в руки, и у него отпали последние сомнения в том, что перед ним стоит нужный человек, ведь самом верху листа едва заметной бледно-голубой пастой было выведено: «Для Сергея».

— Что я должен написать?

— Фамилию, имя, отчество, — с охотой пояснил мертвец, — род деятельности и номер паспорта. Ну и подписаться под всем этим, больше ничего.

— Хм… я номер паспорта наизусть не знаю.

— Ничего страшного, я могу подождать, пока вы его впишете.

Немой обмен взглядами показал, что полицейский правильно понял эту фразу. Она была не более чем предлогом, который позволил бы ему вернуться в квартиру, буде у майора возникнет такая необходимость.

Хлопнула дверь, и мертвец остался на площадке один, безучастно рассматривая пятнышко света, которое просматривалось через линзу глазка.

Выйдя на лестничную клетку буквально через десяток секунд, сопровождаемый чудовищным табачным выхлопом, Галиуллин вручил папку с ручкой обратно.

— Спасибо вам большое! Каждый голос для нас важен! Всего доброго!

И не позволяя вставить майору ни единого слова, зомби потопал дальше, на четвертый этаж, чтобы не выглядеть странным и подозрительным для возможных наблюдателей. Если б посетивший квартиру полицейского сборщик подписей сразу покинул гостеприимный подъезд, это как минимум заставило бы задуматься.

Спустя еще дюжину отказов и двух полученных подписей, покойник вышел на улицу и вернулся в свой автомобиль. Там он расцепил все листы, удерживаемые пружинным зажимом, и безошибочно выбрал единственный нужный. На нем корявым почерком Дамира было накарябано: «Ты в розыске!» А с обратной стороны приклеен белый стикер, содержащий несколько строчек, каждая из которых являлась записанными датой, временем и координатами. Я безошибочно понял, что это последние места, где отметился смартфон Алины.

Вбив данные в онлайн-карты, я внимательно изучил полученные результаты и попытался составить картину похищения. Первые пять минут телефон девушки был в районе «Воина», потом сдвинулся по направлению к югу, затем пропал на четыре часа и мелькнул всего на несколько секунд где-то в Румянцево, а еще через два часа отметился на противоположном конце города в Дзержинском. И все, больше, судя по всему, в сети он не появлялся. Вряд ли мне эта информация сможет хоть как-то помочь…

Дав команду марионетке возвращаться из Люберец, я призадумался над остальной частью послания. Что значит «Ты в розыске?» Разве Сухов не пытался меня сцапать еще на Хэллоуин? Разве в нашу встречу Дамир не предупреждал меня, что генерал спустил на меня все управление? Или здесь имеется в виду, что теперь я в официальном розыске? Хорошо, а за что тогда? Вряд ли со мной смогли связать хоть одно убийство, которые я совершил. Они ведь даже и убийствами-то не выглядят в большинстве своем. Суициды, аварии, несчастные случаи, это да. И насколько я знаю полицию, они трупы с большим удовольствием списывают на вышеперечисленные обстоятельства.

Но тогда что? Сфабриковали против меня какую-нибудь липу? Подкинули килограмм героина в квартиру? Взломали багажник машины и сунули туда чей-нибудь труп? Да без разницы, в принципе. По большому счету, мне от этого не горячо не холодно, потому что я и так старательно избегаю встреч с правоохранителями. Так что никаких кардинальных изменений для меня в ближайшей перспективе не будет. Черед Сухова наступит тогда, когда я разберусь с Ханом. А до этого момента остались уже считаные дни…

— Товарищ полковник, вызывали?

Демин, заваривающий в эту секунду себе в кружке чайный пакетик, недовольно зыркнул через плечо на вошедшего без стука подчиненного.

— Заходи, Андреев. Разговор будет серьезный.

Капитан неуверенно помялся у порога и сделал пару шагов от двери. С того самого момента, когда план по устранению Секирина провалился с треском, он всеми силами старался избегать общества своего начальника, потому что с трудом выносил этот его вечно обвиняющий взгляд. Но сейчас, похоже, сбежать уже никак не выйдет.

— Про застреленного мента сумел что-нибудь нарыть? — Строго спросил у подчиненного фээсбэшник.

— Никак нет, товарищ полковник. — Только и смог покачать головой Андреев, борясь с ощущением, что снова не оправдал возложенных на него надежд. — Вообще никаких следов. Как будто после моего ухода труп сам встал и ушел оттуда.

— А рапорта от наряда с места убийства ты сумел достать?

— Конечно. Но там ничего интересного, они все написали, будто дверь в квартиру была открыта, а внутри никого. Вызов признали ложным, и все внимание сосредоточили на странном ДТП, произошедшем во дворе.

— Удивительно… как Секирин сумел все это провернуть?

— Я не знаю, товарищ…

— Я не знаю, я не знаю… — Демин перебил капитана, передразнивая его гнусавым голосом, — а что ты знаешь?! Ты просрал все, что только можно! Как ты умудрился вообще на мента этого напороться! И ведь пришел еще ни раньше, ни позже, а прям вместе с ним! Как это называется, Андреев?!

— Я не… — Александр хотел было повторить свою прошлую реплику, но в его взгляде вдруг промелькнула отсутствующая доселе твердость. Та самая, которая так нервирует и выводит из себя любого старшего по званию или должности. — Я не виноват, что информация поступила к вам так поздно, что даже менты уже успели на нее среагировать!

Андрееву надоело чувствовать себя вечно виноватым. В конце концов, он выполнил все, что от него требовал Демин! Сам он что-то не поехал Секирина мочить, а спихнул мокрое дело на него, и теперь ему хватает наглости в чем-то еще упрекать капитана?! Надоело!