Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна - Страница 30

  - В стирку?

  - Да не, просто отдала, в милостыню. Нюська девка не гордая, одёжей с барского плеча не брезгует, приняла с благодарностию, ещё и в ножки поклонилась, барыня её двумя перстами перекрестила и ушла.

  - Двумя перстами? - нахмурился Яков Платонович, который на собственном опыте убедился, что староверы страсть не любят чужаков в свои дела пускать и друг за друга стеной нерушимой стоят.

  - Угу, - Игнашка для убедительности головой кивнул, - двумя. А как только барыня ушла, Нюська платье-то развернула, а на ём кровь. По подолу пятна, да на рукавах.

  Штольман поднялся со стола:

  - Поехали. Покажешь, где эта Нюська живёт.

  Игнашка мысленно взвыл и чуть язык с досады не откусил. Ведь самолично слышал, что следователю нужно отдыхать, что он едва с постели встать, ну куда он, спрашивается, часу не отдохнув после хворости, поедет? И ведь не переспоришь, упёрт, словно валун гранитный, коий даже стальной киркой не прошибёшь. К счастью, в кабинет вернулась Анна Викторовна, а с ней две горничные, несущие на подносах всевозможные вкусности, при виде коих у Игната живот разразился совершенно немузыкальной трелью.

  - Чай готов, - провозгласила Анна, непринуждённо, как матушка учила, разливая ароматный напиток по чашкам и протягивая одну гостью, а другую мужу. - Прошу.

  - Благодарствую.

  Игнат знал, что по правилам их обчества уличного от угощений следует отказываться, потому как прикормленный волк становится собакой, но, чёрт побери, Тимоха бы и сам не устоял против обаяния Анны Викторовны! А тут ещё и запахи голову кружат...

  - Присаживайся, - Яков Платонович кивнул парню на стул, сам опустился на подоконник, - думаю, время у нас ещё есть.

  Игнат чинно опустился на стул, спрятав ноги в грязных сапогах под сиденье, осторожно взял чашку, такую тонкую и лёгкую, словно она из первого ледка на луже сделана и поднёс к губам, стараясь громко не хлюпать и не швыркать. Чай, в приличном обчестве чаёвничает, а не в трактире каком!

  Чтобы не смущать гостя, Анна завела непринуждённый разговор, но не стерпела, сама не заметила, как на купца Боброва и его несчастную первую супругу соскользнула.

  - Расследования смерти Авдотьи Петровны не проводилось, - Штольман досадливо поморщился, - в деле ни одного толкового документа, сплошные отписки да предположения, ни на чём не основанные.

  - Ещё бы, - фыркнул Игнат, перекатывая во рту кусок фруктового сахара, - купец следователю Егорову, тому, которого за месяц до Вашего отъезда за мздоимство арестовали, пятьсот в зубы сунул, тот дело и замял. А уж мамка её шибко убивалась, в голос выла да на голову Боброва кары небесные призывала.

  - Чья мамка? - спросил Яков Платонович, а Анна сочувственно улыбнулась, вспомнив, что призрачная Авдотья толком ничего не рассказывала, лишь повторяла, что убивца своего простила, а за матушку молится непрестанно.

  - Дык супружницы его, Авдотьи, - Игнашка отставил опустевшую чашку, поклонился низко, - благодарствую за угощение.

  - Может, ещё чайку? - Анна Викторовна потянулась к пузатому чайничку, сердито попыхивающему паром.

  - Нет-с, весьма благодарен, - Игнат опять поклонился.

  - Значит, мать Авдотьи Петровны купца Боброва проклинала? - задумчиво повторил Яков, глядя в сумерки за окном.

  - Ещё как, - Игнашка усмехнулся. - Такие кары сулила, у меня ажно мураши по спине забегали. А Кирилл Владимирович только усмехнулся, мол, глупая баба, что с неё взять.

  - А где она сейчас?

  Игнат нахмурился, вспоминая, потом плечами пожал:

  - Точно не знаю, но вроде как Васятка сказывал, что барыня тут, в городе. В тупичке, где староверы живут, вроде как там он её видел. Шибко она ему в прошлый раз, как в городе была, приглянулась, он даже, дурилка мелкая, возмечтал, что она его мамкой станет, - Игнат смущённо кашлянул, пояснил для Анны Викторовны. - Малой он у меня, ему шестой год всего. Как мамка от глотошной померла, батька новую жену привёл, а она в тот же день нас на улицу вышвырнула.

  - А отец что же? - ахнула Анна.

  - А батька ничего, она ему новых детей родила, лучше прежних, - Игнашка покачал головой, - да мы не в обиде. Я вот в складах грузчиком, а за Васяткой Машка из трактира приглядывает, ну, или из парней кто, кого Тимоха назначит. Так что, всё у нас славно. Не печальтесь.

  - Лучше всех, - буркнул Штольман, который вспомнил сироту, изображавшего призрака сына госпожи Бенциановой. К счастью для мальчонки, старуха Бенцианова, когда узнала, что на самом деле призрак - вполне себе живой и материальный, не огневалась, а наоборот, усыновила его. Только вот сколько ещё таких Ванечек по свету сиротство мыкают, сколько таких Васяток о матерях мечтают?

  - Поедем, покажешь, где прачка живёт, коей платье окровавленное подарили, - Яков Платонович пустым сожалениям предпочитал действие, поэтому решительно поднялся, вытащил из ящика револьвер, проверил патроны и убрал в потайной карман. - Да ещё нужно узнать, где живёт мать Авдотьи Петровны, если она действительно в городе.

  - Сделаем, - протянул Игнат, - я Макару, сударику Нюськиному шепну. Он Вам, если надо будет, хоть самою Государыню Императрицу раздобудет.

  - Императрицу не надо, - поспешил откреститься от почётной гостьи Яков Платонович, - мне и сестрицы с иными родственницами хватает.

  - Не так с ними надо, - протянул Игнат тоном человека, успевшего познать мир и даже притомиться от него немного.

  Штольман улыбнулся насмешливо, бровь выгнул:

  - А как? За косу и на спину? Так мне воспитание не позволяет, у нас в семье иначе было.

  Игнашка вздохнул, головой покачал. Беда с этим приличным воспитанием, хуже цепей человека связывает.