Любовь Носорога (СИ) - Зайцева Мария - Страница 26

И нах*ра ему это? Надо прекращать, наверно. Надо возвращаться к прежнему режиму одноразового траха, без мотания нервов.

Но вот не тянуло. Все, что было до этой козы, теперь в другом свете виделось, в искусственном. И это настораживало. И… Нет, не пугало, конечно, но и не радовало. Просто новое, непонятное. И неприятное. Наверно. Скорее всего.

Он решил не торопиться. Отпустил домой, дурак. Пусть обдумает. На свежую голову.

И вот на тебе! Обдумала. Нет, нельзя, нельзя бабам думать. Не их это.

А ведь какая она у окошка стояла. Он аж замер, не смог шаг внутрь сделать. На фоне яркого, все заливающего света ее фигурка казалась игрушечной, словно статуэтка, изящная, женственная. Опять в узкой длинной юбке. На каблуках. И волосы — золотым ореолом. Плечики узкие, хрупкие, так ему их сжимать нравилось. Вообще все в ней нравилось. Хотелось закрыть дверь, подойти, прижать ее к подоконнику, дернуть очередную юбку-смертницу, ноги раздвинуть. И наконец-то получить все то, о чем думал эту ночь и утро.

За волосы на затылке, всей пятерней зарывшись, к себе, в спине прогибая, как кошку, добиваясь судорожного вдоха и выдоха из полных губ. Перехватить под грудь, двигаясь сильнее. Ему бы много времени не понадобилось, слишком сильно напряжение. И Паша уже практически так и собрался поступить. А почему нет? Это, в конце концов, его компания! Его бизнес. Имеет он право заняться сексом с нравящейся ему женщиной там, где хочется?

И тут Полина повернулась. И глаза ее, огромные, испуганные, остановили. Правда, не до конца. И упертость ее тоже завела. И Паша уже двинулся к строптивой казачке, чтоб воплотить свои фантазии в реальность. Вот только ошибку допустил. Дверь не запер.

И теперь шел к своему кабинету, терпя из последних сил.

Люди все же кругом, бить в кровь начальника службы безопасности холдинга на глазах у сотрудников этого холдинга — не очень верное в стратегическом плане решение.

Батя шел следом, не пытаясь по пути сбежать, и только сопение выдавало, что он напряжен.

Сонька, моментально уловив настроение начальства, даже из-за компьютера не показалась, только макушка рыжая наклонилась еще ниже. Умная девка. Не лезет под горячую руку. Губа не дура у старого черта. Сам-то он поглупее будет. Вот сейчас за глупость свою и огребет.

— Паша! — Батя, как только дверь закрылась, резво сделал шаг в строну, уходя с траектории возможного удара, — Паша, ты не прав!

— Пасть закрой, — сухо приказал Паша, обдумывая, как поступить. Как на место поставить. Ну не бить же его, в самом деле, прямо в кабинете? Для этого есть спортзал, но туда еще дойти надо. А терпения явно не хватит. — Не твое дело это.

— Паш, так нельзя. — Батя, на удивление, не желал угомониться и напрашивался на кулак. Вот очень.

Носорог, сдерживая себя, отошел к столу, прикурил. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Терпение, Паша. Терпение. Это — твой практически друг. Да что там? Реально, друг. Единственный. Он редко против что-то говорит. Значит, здесь дело серьезное. Не его, с*ка, дело! Совершенно не его! Но раз он так себя ведет…

Батя, предусмотрительно поставив между ними стул, чтоб, в случае неприятностей, была преграда, хоть и небольшая, посопел и продолжил, пользуясь тем, что Носорог пока молчит.

— Паш, надо тоньше, понимаешь? Ты ее просто напугаешь и все. Ты и так ее запугал уже. Если будешь силой таскать ее к себе в кабинет, она просто свалит. В полицию, конечно, не пойдет, не дура она. Но и ты ее больше не увидишь. Пойми это. Она не шлюха. Явно. Я наводил справки. Вообще ничего и никого. Не при рогом, как обычно, Паш. Притормози.

— Давно ты такой умный стал, а? — Паша развернулся наконец в Бате, и тот явно подуспокоился, поняв, что репрессии пока что отменяются. Носорог не притормозил, но задумался. Уже хорошо.

Паша насмешливо оценил диспозицию Бати, отошел к окну, затянулся опять, глядя на город.

— Ты, бл*, думаешь, я не понял, за каким х*ром ты ее сюда притащил, а, стратег долбанный?

— Паш, ты же сам…

— Заткнись, а? Думал, я не просеку ничего? Да ты своего пацана специально на повышение погнал, чтоб место в приемной освободить. Думал, приведешь казачку, кстати, где данные на нее?

— Сейчас… — Батя торопливо что-то набрал на смартфоне, — сейчас у тебя будут.

— Хорошо… Так о чем ты думал, Батя, когда ее рядом с собой сажал? А? О том, что я не выдержу, ее под бок заберу, а тебе Соньку?

— Паш! Да я…

— Завали, а? И лицо попроще сделай. Как ты только переговоры проводишь, если все на роже написано?

Носорог докурил, опять глянул на Батю, насмешливо и уже без злости, и прошел к столу.

Батя, выдохнув, сел на тот самый стул, которым отгораживался все это время, и тоже закурил. Он интуитивно чувствовал, что, несмотря на свое наглое поведение и явный пролет в планах, так легко разгаданных Носорогом, сегодня ему этим рогом по башке не настучат.

— Интересно… — Паша поднял взгляд от экрана, — то есть по предкам непонятно, приезжие, и данных нет… А вот по родителям…

— Да, я тоже удивился, — кивнул Батя.

— А она в курсе?

— Нет, там выплаты через фонд шли, а твое имя вообще не фигурировало нигде. Я, как только получил данные, сразу ее проверил с этой стороны. Чисто все.

— Но ведь, я так помню, там суммы были нехилые? Какого х*ра она в такой жопе?

— Выясню. Все шло через Пузыря. А ты с ним сегодня неаккуратно…

— Так. — Паша опять углубился в документы, — пока он в больнице, по его службе аудит. По полной.

— Понял.

— По Черному данные недостаточны. Надо больше. Глянь не по последней его отсидке, а по предыдущим.

— Сделаю.

— Васю с больничного высади в кабинет, пусть в себя на работе приходит.

— Ага.

— Полину сейчас ко мне пришли.

— Паша…

Носорог поднял взгляд. Черный и страшный. Такой, что даже привычного Батю откинуло к двери.

— Полину. Ко мне. Сейчас.

— Понял.

Батя вышел за дверь, перевл дух незаметно, встретился глазами с Сонечкой, улыбнулся ей и подмигнул. Та, опять вспухнув, отвернулась и забарабанила тонкими пальчиками по клавиатуре. Ничего, этот план не прокатил, другой будет.

А вот казачке сейчас придется несладко…

Я нервно поправила на груди блузку, проверяя, все ли пуговицы застегнуты, покосилась на абсолютно спокойное и нелюбопытное лицо секретарши Носорога и открыла дверь.

И такое у меня было ощущение, словно в преисподнюю захожу. Прямо в жар сразу кинуло.

Я, после нашего дурацкого разговора, ждала чего угодно. Того, что мне сходу укажут на диван, чтоб ложилась и ноги раздвигала. Того, что кинут в лицо трудовой… Или нет, откуда у него моя трудовая? Просто сухо сообщат, что я больше здесь не работаю. Был еще вариант, что прижмут сразу к этой двери и трахнут прямо там, стоя, не отходя от кассы, так сказать… Потому что настроение у Паши, когда он уходил прочь по коридору, таща за собой, как на привязи Сергея Витальевича, словно древний варвар пленника, было вполне разрушительным.

По крайней мере, обитатели директорского этажа сидели на своих рабочих местах тихо, как мыши под веником, и не выползали даже за бутербродом.

Я же, отморозившись наконец, убрала разбитую чашку, вытерла кофе и… Налила себе еще. И плеснула туда коньяка из запасов безопасника. Мне это было очень надо. А ему, вполне возможно, и не пригодится уже.

Первый глоток подарил измученной нервной системе блаженство, горячо прокатившись до желудка, так, что я его путь реально ощущала. Я поспешно отпила еще и почувствовала, как выдыхаю. Кислород заполнил легкие, вызвал даже небольшое головокружение. Я что, все это время не дышала, что ли? Сомнительно, но возможно…

Значительно придя в себя и запретив думать о возмутительном, хамском, унизительном предложении Носорога, я опять отвернулась к окну, наблюдая уже стремящееся к зениту солнце. Обед скоро. И это хорошо. Схожу, пожалуй, в кафе. Тут, на втором этаже прямо. Пройдусь. Что бы взять? Может, салат? Да, наверно, салат. Дешево и сытно…