Среди людей - Левантская Гюрза - Страница 20

Ночную тишину разрезал птичий посвист. И ещё раз. И ещё. Только вот Ира точно знала, что урни не кричат по ночам. Эти птички заливались пением перед рассветом, причём тарахтели по целому часу, а то и по два, отлично справляясь с ролью петухов. Она прекрасно это знала, поскольку так и не избавилась от привычки вставать засветло. Но ночью урни никогда не подавали голоса. Ира обернулась туда, откуда раздавался звук, и совсем не удивилась, увидев на дереве знакомый силуэт. Свист прекратился, и парень стёк со ствола, по-кошачьи опустившись на землю.

Дырявили друг друга взглядами минут десять. Ира не выдержала первой и похлопала по земле рядом с собой, приглашая присесть. Парень осторожно приблизился и расположился напротив, в пяти шагах. Поза была напряжённой, казалось, сделай лишнее движение, и вскочит пружинкой, исчезнув в темноте. До носа долетел запах давно не мытого тела, но она даже не поморщилась. Ира слегка улыбнулась.

– Я не делать плохо. Не бояться. Хотеть говорить. Не бегать. Я тебя не мочь бегать быстро.

Парень чуть расслабился и сунул в рот сорванную травинку.

– Тебе чего надо? Зачем пыталась меня искать? Какой тени таращилась на мои укрытия? – его речь была грубой и резкой.

Ира разглядывала паренька и невольно сравнивала его с другим своим маленьким другом. Они оба были морально старше своих лет, оба хлебнули тяжёлой жизни, но то, как приспособились к тяготам, полностью рознило их личности. Ринни-то был стойким оловянным солдатиком. Приняв окружающее таким, какое оно есть, он мужественно переносил невзгоды, трудился на благо своей общины, не боялся работы, умел отстаивать свои убеждения. Ведь чего стоила одна только дружба с человеком. Этот же парень больше походил на дикого Маугли, которому животные ближе людей. Он скалил зубы, был начеку и не ждал от законного члена общества ничего хорошего. Но в отличие от Маугли, истинного сына волков, он помнил свои корни и не отходил далеко от человеческих поселений. Ринни-то принимал ласку и заботу, как величайший дар, а парень, похожий на урни, за ласковой рукой ожидал раскрытого капкана.

– Ты мочь… как это на ваши слова… рыжий архи. Он идти ты. Не бояться. Брать еда. Дэкин… хозяин говорить рыжий архи не ходить люди. Но идти ты! Я хотеть знать!

– Ха! Ещё бы! Кто ж к ним так подходит?! Да они и не пытались. Рыжий – значит, мясо. А тебе-то какое до этого дело? Чего ты прицепилась к нему со своим сладким? Не будет он его жрать.

Ира аж кулак сжала от досады. Значит, он не любит шарики, и она зря мучилась? Вздохнув, она ответила:

– Он нравится. Красивый. Сильный. Много красивый. Не хотеть этот архи мясо. Дэкин говорить, нельзя ездить – это мясо. Можно ездить это архи? Можно ездить – нет мясо!

Парень задумался.

– Можно, хоть и муторно. Но эти уж точно не будут возиться.

– Ты мочь сказать хозяин! Дэкин слушать!

– Ха! Ты что, издеваешься? Пойти к хозяину? Старик, конечно, ничего мужик, дело своё знает, но вот его слуги меня скрутят и бросят в ближайшую яму! Я же…

– Сын деревьев. Я знать. Дэкин говорить. Это… Я грустно. Ты много знать. Ты мочь помочь. Но ты бояться и все не слышать ты.

Ира замолчала. Ну а что она ожидала? Что парень побежит к людям, от которых прячется? Глупо. Внезапно она дёрнулась. Но она-то может доказать и рассказать всё Дэкину!

– Учить я!

– Что?

– Ты учить я! Я увидеть Дэкин, и Дэкин видеть архи ездить! Нет мясо!

Парень уставился на неё.

– Ты что, с дерева свалилась? Женщина на архи? Не в повозке?

Ира махнула рукой.

– Моя дом много женщина ездить ноги. Не повозка. Мужчина ездить, женщина ездить. Хорошо ездить. Я не уметь. Не учиться. Ты учить? Мой сумка пусто… О! Я мочь дать ты мой еда!

Парень хмыкнул.

– Еда – это хорошо. Еда и твои рассказы.

– Рассказы? Что есть рассказы?

– Море. Океан. Истории. От которых подпаски так уши вешают, что меня на дереве над ними не замечают.

– Ты мы видеть?

– А то! Тебя все знают ещё с зимы. В городе трещали много. Пришёл посмотреть. Чужеземка же!

Ира тихо рассмеялась.

– Мы как это… ты говорить, я говорить – мы учиться?

Парень уже совсем расслабился и выглядел по-деловому.

– По рукам. С тебя жратва и истории, с меня – учёба. Только делать что велю! А то показывать не буду! – он на секунду задумался и сказал таким тоном, будто выдавая большой секрет: – Мне тоже нравится рыжий. Я помогу. И хозяину не говорить! А то ещё пришлёт стражников…

Ира не сомневалась в том, что Дэкин не тронет парнишку и даже будет рад услышать, что нашёлся способ приручить рыжих архи, но пока решила придержать это в себе. Ей очень повезло, что он согласился быть учителем. Было видно, что он тоже не ровно дышит к рыжику и готов ради него даже подойти к чужому. Не будь этого обстоятельства, они вряд ли бы познакомились. Теперь главное – не спугнуть и не предать доверия, а дальше посмотрим.

– Ой… А мы делать?.. Мы видеть.

– Ха! Это дурачьё ночью только глаза потирать гораздо. Я уже много раз выводил рыжего из загона. Просто подменял другим архи. Пошли покажу!

Парень аккуратно начал двигаться к пастбищу. Встав в тень, он тихонько посвистел и потопал по земле. От табуна отделился крупный жеребец, по своему телосложению очень похожий на рыжего. В темноте, с того места, где грелся у костра дежурный охранник пастбища, и правда не отличишь.

– Встань вон там. Рыжий тебя не признает, может побежать.

Парень шёл, передвигаясь от тени к тени, на светлых участках пути вскакивая на деревья, тихонько присвистывая, уводя следом за собой жеребца. Когда он приблизился к загону, оставил архи в тени и, прижимаясь к земле, дополз до калитки, отворив её. Посвистел. Рыжий подошёл и получил очередную порцию травки из кармана. Подмена животных в загоне прошла так плавно и гладко, что Ира даже пожалела подпаска, оставленного сторожем. Если бы этому жителю леса захотелось стать конокрадом, то был бы лучшим, а сонному охраннику с утра влетело бы на орехи.

Парень повёл архи в лес, дав ей знак следовать за ним, держа расстояние. Ира старалась запомнить дорогу. Они шли минут пятнадцать, пока не вышли на широкую поляну. Парень махнул рукой, и рыжий начал накручивать круги, сбрасывая накопившееся в загоне напряжение. Сын деревьев подошёл к ней и сел рядом на корточки, кивком пригласив последовать его примеру.

– Он должен увидеть нас вместе. Тогда будет легче подвести к тебе. Смотри! Заметил. Сторожкий он. Ещё побегает, успокоится.

– Понимать. Я не спросить. Ты кто? Имя.

Парень дёрнулся и пробурчал:

– Я сын деревьев.

– Нет, это я знать. Имя?

– Нет у нас имени.

– Нет имя?

– Тебе не сказали, что ли? Мы теряем дом – теряем имя.

– А ты… помнить? Имя мама-папа ты дать?

– Не-а. Я потерял их, едва от сиськи оторвали. Сначала в Доме жил, а как подрос – бежал. Там имени не дали. Заморышем кликали. Не хочу такого имени.

– А ты… хотеть имя?

– Любой хочет. Даже…

– Можно, я дать ты имя? Говорить хорошо имя. Без имя нехорошо.

Парень уставился на неё, выпучив глаза.

– Ты хочешь дать мне имя?

– Хотеть. А ты хотеть?

Он ничего не ответил, только кивнул.

Ира задумалась. Идея окрестить его каким-то из русских имён для неё выглядела глупо. Он не русский, никакого отношения к её стране не имеет. Да и сама будет чувствовать себя неловко, каждый раз зовя его Васей или Петей. Дать забугорное? Сэмы-Джоны? Ещё глупее. Оставалось только прозвище. Для аборигенов всё равно будет звучать марсианской азбукой, чем не имя? К тому же в техническом вузе люди, называющие друг друга никами из сети или компьютерных игр, – явление обычное, не привыкать.