Любовь на вылет (СИ) - Рис Кларисса - Страница 27

Устроившись на подоконнике, с задумчивостью смотрела в даль, в голове кружились ничего не значащие мысли, чувства и эмоции за день окончательно исчезли. В голове все еще всплывали тяжелые слова, сказанные мамой. Я понимала, я не вправе, но вдруг мне станет легче, хоть на мгновение.

Рядом с ним, а не в холодном одиночестве дворца, где ходят заговорщики и каждый норовит сожрать другого. Я видела вереницы бесконечных глаз, злобу и гнев, зависть и алчность. Я бы была спокойна, если бы видела все это только у демонов, но чаще я встречала это у всех остальных. Могущественная империя стояла костью в горле у всех.

Мы были величайшей силой и самым большим проклятьем. В моих руках оживали даже кости, мама могла из небытия вернуть любого, бабушка заставляла подчиняться даже высшую нежить. Мы пугали и не давали приблизиться к нам.

Союзники благодарили всех богов за дружбу с нами, враги молили о защите от нас. Любили и ненавидели мы одинаково одержимо. От нас не было спасения, ведь даже смерть не служила для нас преградой.

Любимым мы поклонялись, врагов уничтожали. И во всех двадцати мирах знали: не попадайтесь злой Эбирфайр.

Но никто и никогда не знал самой простой истины, мы были уязвимы и каждая по-своему. Эбирфайр с титулом Королевы не могла надолго покидать дворец, ее силы просто исчезали вдали от стен. Кронпринцесса, наоборот, не могла в нем долго находиться, отдавая магию на откуп стенам. Бывшие же Королевы и вовсе покидали столицу, навсегда связывая свою жизнь с источником магии.

Мы хранили величайший секрет демонической империи: мы хранили источник вечной магии. Достаточно убить или меня, или мать, и путь к источнику будет открыт любому. Бабушка не сможет удержать проход закрытым, ее магия идет напрямую к периметру источника, мамина к внутреннему контуру, моя же хранит внешних контур, не позволяя добраться к тайным залам.

Стоит разрушить его, и империя падет, люди лишатся всего, демоны перестанут существовать, превратившись в людей. И все же мы расплатились за страшное проклятье прабабушки. Но лучше так, чем жить под гнетом.

Вскинув голову, я посмотрела в ночную темноту, через три дня я должна покинуть замок, хотя бы на сутки, или фон от защитной магии привлечет ненужное внимание, идя вразрез с внутренним ослабшим контуром.

Это вечная ноша моей семьи, и я приму ее так же, как и все прошлые и будущие поколения, с высоко поднятой головой и холодной улыбкой на лице.

Звон моих каблуков в ночном замке отдавался смертельным переливом, впервые за последние десять лет мертвая армия шествовала за моей спиной. Пока я тут хозяйка, пора было сделать уборку: тысячи мелких трупов расползались по всем щелям и уголкам замка, становясь моими глазами и ушами.

Любую важную информацию магические кристаллы фиксировали и помечали согласно рангам и целям.

Пора напомнить, как тяжело карает рука Царствующей семьи за предательство и ложь, и как высоко она возносит за верность и преданность короне и империи. Отныне все ответят за деяния свои.

В ночной тишине звучала мелодия вечной смерти, я вновь ощущала как магия разливается по венам и наполняет замерзшее тело, источник пел, и я вторила ему, пропуская и разливая безграничную магию.

Вдали, за пределами досягаемости, у самой границы поднималась тончайшая черная дымка защитной магии. Шла война, беспощадная и кровавая, я чувствовала ее и была к ней готова. Еще два дня назад на языке появился знакомый металлический привкус от сотен жертв.

Вот только я не дам умереть своим людям, а ваших уничтожу безжалостно и беспощадно. Ведь я — Кронпринцесса Миртоса Кастадея Сисилия Эбирфайр!

Я сидела за столом и нервно грызла ноготь, как я и предполагала пришли первые известия от шпионов, война была неизбежна, и сколько точно нам было отпущено времени до ее начала, сказать никто не мог.

Из возможных союзников способных хоть как-то повлиять на расклад военных сил я могла вспомнить только Микэлу Адаманс, все же она и ее отец были мне обязаны. Положение осложнялось только фактом, одним, но немаловажным, она не была первой принцессой и от активной помощи они могли откреститься.

Вторым волнующим меня вопросом, стоявшим на повестке дня, было, как по-тихому свалить в голубые дали меж пространственного бытия, благородных предлогов не было и в помине, да любых предлогов, под которыми я на сутки могла покинуть планету, не было.

Третьим, камнем преткновения как не странно встал вопрос объявленных в розыск преступниках. Народ словно с катушек съехал, в стремление достать и передать оных в руки королевской стражи. И как угомонить, начатое мной же поползновение всех и вся к горлу неугодных ныне.

В размышления я погрузилась настолько сильно, что даже не заметила, что уже была не одна в своем рабочем кабинете. В нормальное состояние меня вернуло осторожное покашливание перед столом.

— А, — я подняла голову и увидела визитера.

— Что, ты сиди, — мужчина опустился в кресло, — Кас ты уже не маленькая шельма, разносящая замок, а вполне себе Высокородная Принцесса.

— Герцог Эрнест Фрихт, — я улыбнулась главе Королевского сыска.

— На тебе лица нет, — мужчина приветливо мне улыбнулся.

— Устала немного, — пожала я плечами, — вы ко мне по делу или так просто на чай?

— Хотелось бы просто, — губы сжались в тонкую линию, — но увы и ах, мне доложили о заговоре, все виновные конечно уже задержаны и взяты под стражу.

— В пыточной? — приподняла я бровь.

— Да, — губы скривились в гримасе, он опять забыл, что перед ним такой же некромант, — каюсь забыл. Все трое уже у Клариуса, но пока не признались, кто и зачем их послал.

— А что сер Гагиус? — мои глаза зацепили момент, как от простого вопроса сдержанного офицера пробил холод.

— В полях, — он медленно кивнул, будто успокаивая сам себя, — связи с ним пока нет.

— Еще что-то? — мужчины вечно забывали, о том, что правим все же мы, а не отец.

— Леди Ларгус мертва, — темные зрачки расширились, скрывая за собой цвет радужки.

— Давно? — на моем лице не дернулся ни один мускул.

— Сегодня второй день, — по комнате поползла ледяная темнота.

— Почему я узнаю только сейчас? — мои глаза полыхают потусторонним светом.

— Простите, — голос начал подводить главу сыска, — мы сами узнали только ночью.

— Найти, — я со всей дури врезала по столу, — и доставить мне живым. И подумайте о смене кадров, мой двойник мертв вторые сутки, а все об этом ни сном ни духом.

— Как прикажите, — дверь хлопнула, и я опять осталась одна.

В кабинете стояла оглушительная тишина, до тех пор, пока хрустальная ваза не врезалась в дверь. Внутри поднималась холодная ярость, Дояна Ларгус больше десяти лет была моей второй личностью.

Девушку нашел наш камердинер во время отпуска, в одном из приморских приютов, мы были на столько похожи, что бедного мужчину хватил инфаркт. Если бы он не присутствовал при моем рождение, он бы объявил о похищение Принцессы.

Единственное, что нас различало в простой жизни глаза, ей приходилось носить линзы, перекрывающие ее серебристые радужки.

И вот мне объявили о ее смерти. Да, мы не были особо близки друг другу, но по воле обстоятельств довольно часто и тесно общались, зная о личной жизни друг друга практически все.

Я не грустила из-за смерти, мне было обидно, за то, что эти, даже не знаю кем их обозвать, посмели вновь покуситься на мое, и не важно, что это. Почти муж, вторая я, церковь или страна, это мое и за это я буду сражаться до последнего осознанного вздоха моего тела.

Стук крови бешенным галопом звучал в ушах, сердце бешено колотилось в груди, во рту вновь появился металлический привкус крови, которого там быть не должно. Из-под верхней губы выдвинулись клыки. Руки зачесались свернуть кому-нибудь шею.

Испугавшись собственного порыва, я медленно осела в кресло, практически теряя всю свою злость, да и вообще эмоции, они словно растворились в пространстве окружающем меня. В таком нерадостном состояние я и прибывала до очередного стука в дверь.