Любимая учительница (СИ) - Зайцева Мария - Страница 42

Отрезвил нас хриплый кашель.

Алиев!

Я задергалась, выбираясь из рук парней, краснея от стыда. Ну надо же! Ну каковы хитрецы! А я-то? Я?

Глеб, с видимым сожалением проводив меня взглядом, усмехнулся:

— Иди давай! А то не пустим!

— У него запись в телефоне, — вспомнила я перед тем, как уйти.

Алиев проводил меня внимательным, но уже не злым, а, скорее, задумчивым взглядом.

Последнее, что я услышала, перед тем, как выйти из нишы, это язвительный вопрос Глеба:

— Глаза есть запасные? И яйца?

Я шла на пару совершенно спокойная. Понимая, что парни все решат в лучшем виде. И недоумевая. Почему мне не пришло в голову раньше к ним обратиться? Как иногда приятно побыть слабой женщиной, за которую все решают мужчины. И для здоровья полезно.

— Так, Таня, я не понял… То есть, как это — с двумя сразу? — Юрик поднял выроненную до этого ложку и отбросил в сторону. Не отрывая от меня изумленного взгляда.

— А чего ты так удивляешься? — я с деланным спокойствием отпила кофе, поглядывая вокруг настороженно, все же Юра был громким, мало ли. Но нет, все вроде спокойно. Никому до нас дела нет. Сидим себе, никого не трогаем.

Обсуждаем, кто с кем спит.

Господи, вот бред! И это моя жизнь?

Но точки над i расставить было необходимо в обязательном порядке. Чтоб Юрку обезопасить.

— Чего. Я. Удивляюсь?!!

— Тихо! Тихо!

— Таня! Танюша! Это ты? Тебя тут, случайно, инопланетяне не подменили, пока меня не было?

— Ой, хватит уже!

— Нееееет! Не хватит! Где та Таня, моя скромница Таня, которая мне невинный флирт с двумя парнями припоминала полгода???

— Вооот! — радостно ухватилась я за этот факт в его биографии, — сам-то хорош! А еще и удивляется тут!

— Таня! Побойся Бога! Я всего лишь потрогал его за зад!

— Ага! А в это же время с другим целовался!

— Это было невинно!

— Да ну нифига себе!

— Да ты же меня съедала за этот, нечаянно подсмотренный тобой, разврат полгода! Плешь мне выела! Ты глянь, у меня уже волосы седые и редкие! И ты! После всего этого! После всех своих слов! После твоего унылого романа на четвертом курсе! Вдруг такое! Да ты шутишь!

Я молчала, откинувшись на спинку дивана и надувшись показательно, пережидая бурю.

Юрик еще минут пять упражнялся в остроумии, а потом сник, посмотрел на меня тревожно:

— Не шутишь, да?

Я покачала головой.

— Таня, бля. Как это случилось?

— Сама не знаю… — Вздохнула я.

— Нет, я понимаю все, конечно, самцы они зачетные, даже жаль, что не в нашей лиге…

— Эй, ты им этого не скажи! — испугалась я, еще не зная взглядов парней на нетрадиционную ориентацию.

— Не любят геев?

— Не знаю…

— Весело… То есть, спать с ними — ты запросто, а вот хоть немного узнать…

— Ой, вот кто бы говорил, а? — буркнула я, ехидно усмехаясь.

Юрик замолчал. Да уж, тут крыть особо нечем.

— И что делать будешь?

— Не знаю я, Юр. Надеюсь, все как-то решится.

— А как ты хочешь, чтоб решилось?

— Не знаю!!!

— Они в курсе твоих проблем со здоровьем?

— Нет! И не надо им!

— Но, если все так серьезно, как ты говоришь, то…

— Юра! Об этом — не будем!

— Тань…

Тут разговор наш прервало смс. Я глянула. Глеб.

"Ты где?"

"С Юрой на обеде"

" Где?"

" В пиццериии Лавстори"

Больше входящих не поступало. И я знала, что это значит. И, в принципе, нормально. Зачем растягивать знакомство?

Парни ввалились в помещение пиццерии примерно через пять минут. Злые. Настороженные. Ощупывающие недовольно взглядами меня и Юрика, сидящего на пионерском расстоянии напротив.

Я успела его предупредить о том, чего ждать, поэтому он был по-джентльменски спокоен и дружелюбен. Ответил парням не менее настойчивым изучающим взглядом. Я в очередной раз поразилась его смелости. Ведь не мог не предполагать, что выхватит, уже видел утром, насколько они несдержанны, однако сидит себе, улыбается.

И эта Юркина храбрость парадоксальным образом сбросила напряжение. Парни сели с двух сторон от меня. Моментально заключая в ловушку из своих горячих тел и умопомрачительных запахов. Я с изумлением отметила, что взволновалась, и низ живота тупануло болью. Интересно как, Татьяна Викторовна… Это что же, привет, нимфомания?

— Это Глеб и Давид.

— Да я в курсе, можешь не соблюдать правила, Танюш. — Хмыкнул Юрка, разглядывая моих любовников пристально и серьезно. — Что будете делать, парни?

— А это тебя ебет? — Грубо бросил Давид, видно, недовольный тем, что я уехала с Юрой вдвоем, не предупредив их. А еще утром обнималась. И за это не получила пока что никакого наказания.

— Не груби мне, друг. Я же вежливо разговариваю, — миролюбиво, но твердо ответил Юрка, — Таня — сестра мне, я ее люблю и не собираюсь смотреть, как она мучается.

— А с чего ты взял, что она мучается, — хмыкнул Глеб, поднимая руку и призывая официантку, — ей по кайфу с нами.

— Это пока. Пока все свежо, пока эмоции. А потом? Что потом будет?

— А потом мы уже сами решим. И с чего ты взял, что это только эмоции? У тебя, значит, любовь, а у нас так, на пару раз поебаться?

Ну мастер вести переговоры Глеб. Меня аж перекосило. Особенно от того, что они опять все решают и разговаривают, не привлекая меня. Словно о ком-то другом говорят.

— Эй! А ничего, что я тоже здесь?

— Танюш, — Юрик перевел на меня взгляд, — сходи выбери себе тортик, вон на витринке. И ты хотела носик припудрить еще…

— Да не охренел ли ты? — возмутилась я такому бесцеремонному выпроваживанию меня из-за стола.

— Тань, сходи, — неожиданно пробасил Давид, встал и выдернул меня с дивана, как репку. По пути облапав. Очень даже заметно для остальных. Я открыла рот удивленно, перевела взгляд на Глеба, поощрительно мне улыбнувшемуся:

— И мне тоже выбери что-то, на свой вкус. Такое же сладенькое, как ты.

И облизнулся он при этом так пошло, что у меня даже дрожь по телу прошла непроизвольно.

— Да пошел ты! И вы все тоже!

Я развернулась и гордо пошла… Выбирать тортики. А потом в туалет. Там я провела минут десять, приводя в порядок красные щеки и стараясь притушить дурной блеск в глазах.

И внутреннее беспокойство даже не от ситуации, в которой оказалась, оставив своих мужчин разбираться без меня, потому что знала где-то в глубине души, что разберутся.

Но Юрик, гад, своим неосторожным, но очень даже логичным вопросом разбередил душу. И вытащил на свет то, что я прятала.

Понимая прекрасно, что когда-нибудь это придется решать.

И, если парни реально настроены очень серьезно, то решать придется вскоре.

И страшно мне было. И хотелось то, хоть немного устойчивое положение наше попридержать. Могу я, наконец, получить свой кусочек счастья? Хоть ненадолго.

Я смотрела на себя в зеркало, успокаиваясь, приходя в себя, набираясь сил и энергии, чтоб выйти к ним.

Надеюсь, там не драка. По крайней мере, шума не слышно.

Это обнадеживает.

Когда вернулась, парни спокойно пили кофе и ели пирожные. Все трое. И обернулись ко мне с практически одинаковым выражением глаз. Определяющим. Ну, все понятно. Поделили, значит.

И самым забавным было то, что я, вся такая независимая, свободная и не желающая никакой власти над собой, восприняла это крайне спокойно. И выдохнула. Время еще есть. Для счастья.

Дни потекли относительно спокойные и даже, я бы сказала, счастливые. На работе мы с Юркой по-прежнему делали вид, что практически женаты, а ночевала я то у Глеба, то у Давида, оставляя Катюшу одну.

Кстати, Алиев перестал ее донимать, вообще пропал с горизонта. Основательно решили вопрос мои любовники. Заглядение просто.

Я была счастлива, как может быть счастлива любимая женщина. А то, что я любимая, мне не давали забыть ни на минуту.