Теория большого взрыва (СИ) - Перепечина Яна - Страница 52

Первые несколько минут они ехали молча. Потом он вдруг услышал тихий сдерживаемый всхлип. Заметив его встревоженный взгляд, Ангелина, старательно делавшая вид, что всё хорошо и она не давится слезами, неестественно звонко спросила:

- Что будем делать теперь?

Вадим посмотрел на неё, перестроился в правый ряд, включил аварийку и остановил машину, потом притянул Ангелину к себе, не зная, что будет делать, если она отстранится. Но она прижалась к нему изо всех сил, как прижимаются маленькие дети в минуту страшного, непосильного горя, и заплакала.

Плакала Ангелина недолго, но так горько, что у Вадима сердце разрывалось от жалости и невозможности помочь. Он прижимал её к себе, гладил по волосам и осторожно, чтобы она не заметила, вдыхал уже знакомый запах и целовал. И кто бы знал, чего ему стоила эта осторожность…

Всё закончилось очень быстро. Или это только так показалось? Ангелина несколько раз судорожно вздохнула и деликатно высвободилась. «Почему?» - хотел спросить Вадим, но вместо этого завёл машину и встроился в поток, тянущийся по набережной в сторону дома Ангелины. То есть, разумеется, Карины.

- Вам не кажется, что это неэтично? - в нос произнесла немного успокоившаяся Ангелина.

- Что именно? - не понял Вадим, которому она нравилась даже заплаканной и гнусавой и мысли которого были далеко.

- То, что я живу в доме Рины, принимаю в нём гостей и при этом собираюсь устроить обыск и считаю его хозяйку преступницей?

Вадим ответил не сразу. Когда он заговорил, Ангелина повернулась к нему и привалилась левым плечом и головой к спинке сиденья.

- Нет. Я не считаю, что это неэтично. Я уверен, что мы обязаны разобраться что к чему. В том числе и ради Карины. А если она не виновата? Если Артур использовал её вслепую?

- Вы думаете такое возможно? - в голосе Ангелины послышалась надежда.

- Вполне. Пока у нас нет ни единого доказательства того, что Карина знала о преступной схеме. Я так понимаю, что она безумно любила и, возможно, любит этого своего Артура. А влюблённые иногда не замечают очевидного. Мне вообще кажется, что влюблённость — это разновидность состояния изменённого сознания, даже одурманенность, если хотите.

- Даже так? - вскинула красивые брови Ангелина. Вадим, который смотрел на дорогу гораздо реже, чем на неё, заметил это и кивнул:

- Да, теперь я в этом уверен.

Если бы Ангелина спросила, почему уверен и почему именно теперь, Вадим вряд ли нашёлся бы что ответить, и, пожалуй, сказал бы всё как есть. Что он-то сейчас как раз влюблён. И что его состояние иначе как изменённым и не назовёшь. Всё вокруг он теперь видел по-иному, не так как всего пару недель назад. Вот тебе и одурманенность. И ведь он вроде какого-нибудь одержимого любым видом мании тоже считал при этом, что всё так и должно быть и что он абсолютно здоров. И излечиваться не хотел совершенно. А если бы и хотел, то не смог. Вон как его в жар бросает от одного движения изящный бровей. Какое уж тут исцеление? Ему бы дозу увеличить, а не исцеляться.

Ангелина, задумчиво смотревшая на него, чуть оживилась, вышла из состояния болезненного оцепенения, накрывшего её после разговора с Лидией Семёновной, и негромко, словно споря сама с собой, пробормотала:

- Но ведь Рина поселила меня у себя, чтобы запутать наблюдателей, и уехала отдыхать.

- Ну и что? Она прекрасно знала, кто за ней следит, и понимала, что никакая опасность вам не грозит.

- Но ведь я так испугалась!

- Из ваших рассказов о Карине, я понял, что она не из тех, кто задумывается о последствиях своих действий. Ей нужно было уехать так, чтобы жених не догадался. Что она и сделала.

- Почему же мне не сказала? - Ангелина взглянула с сердитым недоумением, словно перед ней сейчас сидела Карина собственной персоной и отвечала на её вопросы.

- А вы бы согласились, если бы знали, для чего всё это затеяно?

Ангелина озадаченно затихла, явно споря сама с собой, и вскоре покачала головой:

- Нет.

- Ну, вот видите, - хмыкнул Вадим, ни секунды не сомневавшийся в ответе, - она вас неплохо изучила, ваша Рина. И понимала, что не сможет уговорить вас, если вы будете знать причину такого поворота событий. Вот и решила использовать вас вслепую. Я даже допускаю, что она была искренне уверена в том, что облагодетельствовала менее удачливую, на её взгляд, подругу. Как же: две недели в роскошных условиях, в центре Москвы, в квартире с огромной гардеробной, забитой модными вещами. В её понимании это наверняка рай на земле...

- То есть вы правда верите в то, что она может быть не слишком морально чистоплотной, взбалмошной, недалёкой, но при этом не преступницей? - Ангелина явно цеплялась за соломинку.

- После знакомства с её мамой я очень хочу так думать.

- Но тогда она не поможет нам найти Настю! - в измученных глазах Ангелины мелькнул ужас.

- Почему? Я так понимаю, что всё самое плохое происходило с девушками, откликнувшимися на объявление, уже в Турции. А Карина работала здесь, в России. Мне кажется, она всего лишь подбирала «персонал» и могла понятия не иметь об их дальнейшей судьбе… А значит, если Настя ещё в России, Карина может знать, где именно.

- Но неужели она не задумывалась?!

- О чём? Человек, который для неё дороже всего мира, мог сказать ей что угодно. И она поверила бы. Об этом ещё Пушкин, на сколько я помню, писал: «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад...». Как-то так, если я не ошибаюсь.

Ангелина всмотрелась в его серьёзное лицо и вдруг фыркнула, а потом и засмеялась:

- Вадим, мне рядом с вами почему-то удивительно… - она пошевелила покрасневшими, распухшими от слёз губами и закончила:

- Удивительно тепло и надёжно. Вы любой мой страх, любое недоумение рассеиваете в одно мгновение. Спасибо вам.

Телесная оболочка Вадима еле заметно пожала плечами и усмехнулась, а то, что жило последние дни и ночи внутри него, что заставляло его чувствовать себя счастливейшим и несчастнейшим человеком одновременно, вдруг всколыхнулось горячей волной и затопило всего целиком, так что здравомыслящий, разуверившийся в том, что найдёт свою любовь, Вадим не смог бы вынырнуть, даже если бы очень хотел. Но он и не хотел. Зато всем своим существом желал сказать обо всём, что чувствует, Ангелине. Но было рано. Не сейчас. Позже. Иногда нужно подождать, чтобы потом получить всё. К счастью, Вадим умел ждать. Поэтому он тихо-тихо вздохнул, унимая, успокаивая, направляя в берега эту мощную волну, и сделал вид, что вдруг вспомнил:

- А хороши же эти ваши «следуны». Надо же так легкомысленно отнестись к заданию! Следили абы как, спустя рукава. А ведь немцы.

- Немцы-то немцы. Но ведь наши, - весело засмеялась Ангелина.

- Думаете, это на них так наш воздух влияет? - тоже развеселился Вадим.

- Ага. И вода, и природа, и… всё!

- Да, пожалуй, вы правы. Штольцы в них как-то подзачахли, зато обломовы расцвели буйным цветом.

- Вот именно! - Ангелина вдруг замерла, лицо её снова посерьёзнело, и она напомнила:

- Подождите, но вы ведь так и не объяснили мне, почему считаете, что Карина поможет нам найти Настю?

- Да потому что, как я понимаю, здесь, в России всё было именно на ней. Мы сейчас приедем к вам, и я сделаю несколько звонков, попробую узнать, не выезжала ли в последние две недели из страны Анастасия Селивёрстова. И если она ещё здесь, значит, её поселили где-то. Карина и Артур ведь не маньяки какие. Они бизнесмены. Да, равнодушные к чужим судьбам, да, бесчестные, но бизнесмены. Радость им приносят деньги, а не издевательства над людьми. Поэтому я думаю, что Настя просто живёт сейчас где-то и ждёт, когда её переправят в Турцию.

- А если она выехала не по своему паспорту? Тогда вы ничего не сможете узнать...

- Маловероятно. Это уже слишком сложно, затратно и значительно повышает степень риска. Сомневаюсь, что Артур стал бы зря швырять деньгами и оплачивать поддельные документы.