Инстинкт У (СИ) - Перепечина Яна - Страница 20

Она вела его и понимала, какая огромная (как бы пафосно это ни звучало) пропасть лежит между ней нынешней и той АлиСанной, которая пять лет назад пришла на первое в своей жизни родительское собрание в качестве учителя. Она чувствовала себя высокопрофессиональной и знающей, умеющей говорить так, что всем было всё ясно, понимающей, что и как объяснить. Перед ней сидели люди гораздо старше её. И все они слушали внимательно, видя и чувствуя её профессионализм. АлиСанна понимала это и даже немножко похвалила себя и чуть-чуть полюбовалась собой. Но не слишком долго. И тут же сама мысленно щёлкнула себе по носу и приказала: «Не зазнаваться!» На этом проявления звёздной болезни закончились. И начались обычные рабочие будни. Потому что зазнаваться нормальному школьному учителю с нагрузкой в сорок два часа просто некогда. Успеть бы всё остальное.

Тем более, что первое сентября, конечно, не заставило себя ждать. Было оно таким, как положено: солнечным и тёплым. АлиСанна стояла на школьном дворе с табличкой «9 «А» среди других учителей и ждала своих учеников. Они подходили один за другим. И их классный руководитель всматривалась теперь уже в их живые, а не фотографические лица, вспоминая детские фотографии из личных дел и пытаясь угадать в этих юношах и девушках тех мальчишек и девчонок. Они же в свою очередь смотрели на неё. Кто – во все глаза, кто исподволь, стесняясь. Подходили родители и здоровались. После собрания они уже ощущали её почти своей, во всяком случае, не совсем чужой. И каждому хотелось подвести к ней поближе своего немаленького мальчика или вполне уже взрослую девочку и сдать с рук на руки, доверить, вручить. И АлиСанна улыбалась, узнавая, кивала, здоровалась с детьми, которых их родители подпихивали к ней, и опять чувствовала себя на своём месте, а потому – счастливой.

Тут она, разумеется, вспомнила свой первый класс, который вот так же встречала первого сентября, когда Анна Владимировна ушла в декрет и передала детей ей, АлиСанне. Вспомнила и вытянула шею и посмотрела через большой школьный двор, туда, где стояли среди своих новых одноклассников десять её учеников, тех самых, которых она когда-то начинала учить малышами-шестиклассниками на следующий день после своего восемнадцатилетия. И они увидели её и принялись махать руками и букетами. Их одноклассники удивлённо косились на них и не понимали причины такой радости. Но АлиСанна понимала. И тоже замахала рукой, поднимаясь на цыпочки, чтобы лучше видеть. И теперь уже её новый класс смотрел на неё удивлённо, недоумевающе.

Подбежала с фотоаппаратом наперевес Марина Владимировна, мама одного из её бывших учеников, Мити Ключевского, и попросила:

- Алиса Александровна, давайте сфотографируем вас с нашими ребятами вместе. Они очень хотят. Всё-таки это их последний День знаний.

АлиСанна кивнула и, пообещав 9 «А»:

- Ребята, я сейчас вернусь, - быстро пошла к своим совсем уже взрослым детям.

Они стояли плотной кучкой вроде бы и вместе с остальными одиннадцатиклассниками, но в то же время и отдельно. АлиСанне они очень обрадовались и бросились обнимать и теребить и все одновременно задавать вопросы. «Как пять лет назад», - подумала АлиСанна. А их родители обрадовались даже ещё сильнее. И тоже принялись задавать вопросы и теребить. Потом Марина Владимировна выстроила их всех, не забыв остальных одиннадцатиклашек и их нового классного руководителя, и несколько раз сфотографировала.

Так они и получились на тех почти одинаковых фотографиях: растерянные и в то же время радостные дети, взволнованные родители, худенькая, ничем не отличимая от своих учеников АлиСанна и импозантный седовласый учитель физики Дмитрий Фёдорович, классный руководитель одиннадцатого «А», почему-то недовольный. Когда АлиСанна теперь, по прошествии времени, смотрит на эти фотографии, ей всё время его жалко. Потому что он и с ними, вроде бы, но в то же время как будто один.

На фотографиях школа совсем новенькая, яркая, разноцветная. А за спинами детей высоченный подъёмный кран строит новый дом. Из этого дома в их школу тоже потом будут ходить ученики. И даже в этот самый одиннадцатый класс. И смотреть на эти фотографии приятно и немного грустно. Было ведь, было. Но давно прошло…

Как только они сфотографировались, АлиСанна вспомнила о своих оставленных девятиклашках и побежала к ним. Тут как раз началась праздничная линейка. И всё закрутилось, понеслось с немыслимой скоростью, как всегда, стоило начаться новому учебному году.

Первые три недели сентября почти все классы в школы были совсем малочисленными: ещё не все новосёлы переехали. У АлиСанны в самом маленьком классе приходили на урок восемь человек (все те, что были по списку), в самом большом – восемнадцать. И так во всех остальных. Проверяя тетради, АлиСанна блаженствовала. Ну, что это за пачка: всего восемь (пусть даже восемнадцать) тетрадей?! Разве сравнишь с тридцатью?

Но такая расчудесная жизнь продолжалась недолго. И в конце третьей недели АлиСанну и остальных словесников пригласила к себе завуч.

- Девочки, - сказала она, - расписание не получается сделать, если оставить вам те классы, что у вас сейчас. Придётся тасовать.

- Жалко, - покачала головой АлиСанна, - только ребята к нам привыкли.

- Ничего не поделаешь. – Завуч вздохнула. – Но можно обойтись малой кровью, если вы Алиса Александровна, отдадите два десятых класса Ульяне Викторовне, а у неё возьмёте шестые.

АлиСанна расстроенно покачала головой:

- Тогда у меня получится пять подготовок к урокам: шестые классы, восьмые, девятые, десятые и одиннадцатый. Помножим пять на два, поскольку у каждого класса и русский, и литература, итого получится десять. При сорока двух часах нагрузки это нереально. Я не смогу готовиться к урокам. Будет не работа, а профанация деятельности.

Завуч подумала и кивнула:

- Нереально. Профанация. Я как-то про подготовки забыла. Тогда я и вовсе не знаю, как быть.

Отступление крохотное

Тут я опять ненадолго отвлекусь и объясню тем, кто не понял, что за зверь такой – подготовка. Дело в том, что каждый нормальный учитель, даже с огромным опытом, так или иначе готовится к урокам: пишет конспекты, просматривает задания, которые предполагает делать с учениками, подбирает примеры к изучаемым правилам, отрывки произведений, которые необходимо прочесть на уроке, ну, и так далее, и тому подобное.

Да, конечно, можно провести урок, не готовившись. Но далеко не всегда. И тогда уж вовсе никакой гарантии, что урок пройдёт, как надо. Да, есть методические разработки, по которым вполне можно работать, они продаются в магазинах. Но ни один, самый лучший автор, не перелистает за учителя «Войну и мир» или «Преступление и наказание» и не сделает закладки, не подберёт подходящие примеры, не учтёт особенности конкретных детей и не сделает акценты именно в тех местах, которые нужны определённому учителю. Поэтому хочешь – не хочешь, но к урокам готовиться приходится. Чем больше классов в одной параллели ведёт учитель, тем ему проще. Написал один конспект и работаешь по нему, предположим, в четырёх классах – красота. От АлиСанны же хотели, чтобы она вела уроки в разных параллелях, что в разы увеличивало её нагрузку. Ну, запамятовала Елена Дмитриевна про подготовки. Бывает. Хорошо, что АлиСанна не была уже бессловесным новичком и ей об этом напомнила. А то пришлось бы совсем забыть о сне и отдыхе.

Конец отступления

АлиСанна внимательно посмотрела в предполагаемое расписание, пару минут подумала и предложила:

- Раз уж это так необходимо, давайте я отдам Ульяне Викторовне все восьмые классы, а у неё возьму шестые. Тогда получится четыре подготовки. К этому я уже привыкла и вроде бы тяну. И в расписание ложится идеально.

- Хороший вариант, - согласно кивнула подружка Ульяна.