Позволь нам случиться (СИ) - Невеличка Ася - Страница 30

А ведь вот он ключик к ее телу. Пусть она равнодушна к обычным ухаживаниям и к подаркам, но она не в состоянии игнорировать нашу близость. И чем чаще я буду сталкивать наши тела, тем быстрее Катя сдастся!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Идеальный план! Лишь бы пережить этот грёбанный вечер.

— Уходи. Даю тебе выходной. Бери водителя и до обеда вали на все четыре стороны.

Я сам оттолкнул ее, быстро сваливая в кабинет. Мне тоже нужен выходной. Я, нахрен, хочу надраться и не изнасиловать ее из-за собственного нетерпения.

— Коля? Катя до обеда свободна. Перехвати ее и не спускай, нахрен, глаз. Я пару ребят посажу на хвост, чтобы подстраховали в случае чего. Напиваться ей не давай! Максимум успокоительным и в койку отсыпаться, понял? И без поползновений. Я проверю.

Теперь кажется всё.

Я завалился на диван, уставившись в потолок. Какие шаги можно предпринять, чтобы чаще сталкиваться с ней рот в рот? Хм…

Отклик тела вырвал из глотки мучительный рык. Я поднялся и подошел к бару. Распахнул створки и застыл.

Пусто.

Пусто, черт! И без Кати-Коли я понятия не имею, как и где мне разжиться бутылкой бренди. Это вот те самые штучки, которые не должны заботить меня, а полностью под ответственностью помощника.

— Да, Алексей?

— Эээ… Мне неловко прерывать твой выходной, начавшийся полчаса назад, но… Дома нет ни капли спиртного! Черт, сделай что-нибудь!

Я слышал ее вздох, но сам сейчас был не в лучшем положении.

— У меня в спальне есть заначка.

— Да неужели? Я, кажется, запретил тебе пить!

— Я не пил. Просто… отложил на всякий случай.

— Удачно случай подвернулся, — буркнул я. — Ладно, отдыхай, я найду.

Отключился и еще какое-то время ждал, надеясь, что она… перезвонит? Вернется? Но в итоге в долбанном одиночестве поднялся в ее комнату, нашел распечатанную бутылку односолодового, усмехнулся и сделал пару глотков. Тепло обожгло от глотки и прошило ниже, обжигая внутренности и снимая напряжение.

Здесь все пахло ею, создавая иллюзию присутствия. Уходить не хотелось, и я завалился на кровать, подкладывая подушку под спину, продолжая вливать в себя виски. Легко представить, как она лежит обнаженная тут же, рядом, когда в голове мутиться от недотраха, член пульсирует, требуя удовлетворения, а голову кружит запах Кати, ее волос, ее духов.

Я вытащил подушку из-за спины и поднес к носу. Застонал, прижимая другой рукой дёрнувшийся член. Ну, ей-богу, никакой выдержки! Я готов её подушку трахнуть, лишь бы унять это болезненное давление.

Еще влил в себя виски и лёг поудобнее, зная, что сегодня отсюда уже не уйду. Поставил бутылку на прикроватную тумбочку, расстегнул ремень и сжал в руке напряженный конец.

Черт, я даже в стрёмные студенческие годы не дрочил, потребности не было. А сейчас, из-за какого-то Коли, не могу сдержаться. Насколько еще хватит моей выдержки.

Я провел рукой по всей длине и зарычал, стискивая подушку и прижимая ее к груди.

Блядь, ведь я порву ее, как только скажет «да».

Утром еле продрал глаза от странного звука. Перевернулся на спину слепо озираясь и пытаясь вспомнить, где уснул. Подсказал все тот же запах. Катя. Спальня. Виски.

Точно.

Снова повторился звук, и я скосил глаза в сторону. У кровати стояла Катя, уже переодетая в мешковатый спортивный костюм, протягивающая мне стакан с минералкой.

Фея.

Вот сейчас почувствовал и пересохшее горло, и мучительную жажду, и раскалывающуюся голову. Вот черт. Из всего этого набора, только Катька была прекрасным видением. Я закрыл глаза, по освещению из окна понимая, что еще слишком рано, чтобы она вернулась, что это очередные иллюзии моего воспаленного, еще не пришедшего в себя от опьянения, мозга.

— Воды?

Я вздрогнул, открывая глаза. Катя не рассеялась. Привстал на локте и перехватил стакан. Пока не опустошил, не сводил с нее взгляда.

Спокойная, собранная, внимательная и на своем месте. Черт, вот вчера, когда отпустил ее, дом сразу опустел, все горшки, рамки и коврики потеряли свой уют и домашность. И я чувствовал себя потерянным, неприкаянным. Но стоило ей вернуться, все снова на своих местах. Дома спокойно, уютно и светло. Потому что она рядом.

Я дал ей секунду, чтобы она убрала стакан на тумбочку, подхватил за подмышки и опрокинулся на кровать, укладывая ее рядом, придавливая ногой, чтоб не сбежала.

Ну сколько можно давать ей метаться? Так я никогда не дождусь признания. А оно мне необходимо как воздух! Только после него я смогу организовать ее развод и оставить себе на законных основаниях, без страха, что беру чужую жену. А я ее однозначно беру! Мне она нужнее.

Катя все же пискнула и попробовала выбраться из-под меня. Но я определенно сильнее и тяжелее. Только хмыкнул и поцеловал в лоб, крепче прижимая к себе.

— Как прошел выходной?

— Вы голый! В моей постели!

— Черт, как удачно, что и ты в ней. Жаль голый я один.

Катя фыркнула, но перестала вырываться, наверное, напоровшись на мой член. Вот мало ему было вчерашней дрочки! Он как глупый кобель опять поднял голову.

— Так как провела выходной?

— Вы хотите сказать — ночь?

— Хм? — вообще, я рассчитывал, что она заметит мою оговорку и признается… Ну ладно, еще не вечер.

— Отличная ночь! Выспалась чудесно, а утром никто не заставил вставать на пробежку.

Теперь оговорилась она, но даже не споткнулась. А ведь могла и раньше так промахиваться, но я не замечал! Как и шторы в зале, как ковер в холле, как десятки горшков с зеленью по всему дому. Я нихрена не видел!

— Но ты все же здесь? Рано утром?

Она замялась, снова пытаясь встать и с моей помощью неудачно.

— Скучаешь без меня, признай?

— Нет, Алексей Валентинович.

Я понимаю, зачем ты пытаешься выставить границу, но поздно.

— А я признаюсь, думал о тебе. Мне тебя очень не хватало.

И да, мне пришлось немного применить силу, чтобы придавить ее к постели и раскрыть рот, а потом… Все перестало существовать, оставив нас в коконе вакуума. Мне ничего уже не нужно, кроме ее губ, ее вздохов и жадных поползновений языка. Сегодня она принимала поцелуй как само собой разумеющееся, не скромничая, не отталкивая.



Это сводило с ума и вышибало пробки. Никакого сопротивления, только покорность и податливость. Я полностью отдаюсь инстинктам, впитывая её всю, наслаждаясь не только прикосновениями губ и языка, а шаря руками по хрупкому телу. Как же я ненавижу эти её балахоны.

Но Катя отстраняется, хватая меня за запястья и вглядываясь трезвеющим взглядом. Нет, не сейчас, зая. Но я понял, под балахон не лезу…

И снова нагло раздвигаю губы, чтобы заглушить готовые сорваться возражения. И она со стоном подчиняется, позволяя трахать ее в рот языком, отзываясь всем телом, вздрагивая и выгибаясь.

А мне этого мало! Я как безумный кобель, поймавший на своей территории течную сучку. Весь давно сдерживаемый голод прорвался наружу, подминая под себя отзывчивую Катю. Может она тоже не соображает, как ступает по краю пропасти, но останавливать нас от падения я не собираюсь.

Удерживая вес на локтях, я просунул колено между ее ног и надавил, раскрывая и придавливая бедрами к постели. Моментальный отклик её тела в пронзающем стоне, в выгнутой спине, в том, как она прижимается теснее ко мне, как трется о коленку, стараясь усилить давление. И я ее понимаю. Я чувствую такое же дикое иссушающее желание войти в нее и вырвать свое удовольствие.

Но пока мы снова тремся и глушим стоны и рыки друг друга.

— Ты… ничего не хочешь… мне сказать? Признаться?

Я выдавливаю слова между поцелуями, хотя нахрен, сейчас я готов кончить и довести ее до оргазма без принципиальных для меня признаний. Смотрю на ее припухшие, искусанные мной губы, на одурманенный желанием взгляд и уже одного этого достаточно, чтобы продать родину, лишиться контрольного пакета акций, потерять грёбанное место в Форбсе…