Позволь нам случиться (СИ) - Невеличка Ася - Страница 34

Я только сильнее сжимаю бедрами его, привстаю и опускаюсь, чувствуя, как он задевает меня между ног напряженным и стиснутым брюками членом. Бергер ворчит при каждом моем движении, но не отрывается от груди, вылизывая, обсасывая, играя сосками. Руками прижимаю его голову к себе и откидываюсь, выгибаюсь в его руках, чтобы взять всё, что он может дать.

И как холодный душ, остановка автомобиля и деликатный стук водителя в окно салона.

— Приехали, шеф.

— Свободен, — хрипит Бергер и снова притягивает меня к себе, для поцелуя, сползая с кресла, чтобы избавиться от штанов.

— Подожди, — шепчу я.

— Ещё?! — ворчит он и быстро снимает с меня ремень, расстегивает ширинку и скользит рукой между ног.

Я задыхаюсь, цепляясь за его плечи, и вскрикиваю, чувствуя ребро ладони, прошедшее по клитору через насквозь мокрые трусы.

— Ну уж нет, я ждать не в состоянии… Как и ты.

Но в тесном салоне машины мы запутываемся в штанах, Бергер выходит из себя и шипит, пытаясь стянуть свои брюки, пока не сдается.

— Быстро в мою спальню. Только очень быстро — где догоню, там и трахну.

И он не шутит. Я, придерживая одной рукой сползающие брюки, другой распахивающуюся рубашку, бегу от него в дом, нервно хихикая, потому что при других обстоятельствах, я бы сдерживала рыдания и боялась, что меня нагонят. А теперь хочу этого.

Черт, убегаю, желая, чтобы меня догнали и исполнили то, что пообещали в машине! И я резко останавливаюсь. На лестнице, между первым и вторым этажом.

— Чуть-чуть не добежала, — усмехается Бергер, подхватывает меня на руки под мой визг и в два прыжка оказывается перед дверью в свою комнату.

Расстояние от двери до кровати оказалось очень длинным. Марафон с потерей одежды и слюнообменом между участниками. Но когда мы достигли постели и он опрокинул меня на покрывало, Бергер моментально взял первое место и приз.

Я закусила руку, чтобы не закричать. Настолько привыкла, что вторжение всегда сопровождается болью, а размеры у шефа внушительнее, чем у мужа, и я приготовилась терпеть. Но, несмотря на резкость Бергера, из-за собственного возбуждения, ахнула от наполненности и острого удовольствия.

Бергер замер надо мной, сильно сжав веки и челюсть. Я протянула руку, чтобы наконец-то коснуться его лица, погладить напряженные скулы и такие привлекающие меня с первых дней желваки.

Лицо под моими пальцами расслабилось, он открыл глаза, выдохнул и наклонился, чтобы заполнить мой рот такими же трепетными ощущениями. Но момент, когда Бергер начал двигаться во мне, я пропустить не могла.

Внутри мгновенно раскололось осиное гнездо и тысячи любопытных ос ринулись по венам, наполняя тело зудящим предвкушением. Я увернулась от губ Бергера, задыхаясь от наполняющих эмоций.

Его выпады, резкие, глубокие, наверное, должны были причинять мне страдания и боль, но вопреки всему, каждый его удар порождал импульс удовольствия, расходящийся от низа живота по всему телу. С каждым его толчком я сжималась все сильнее, накапливая пузырящееся напряжение где-то между сердцем и тем местом, куда вбивался Бергер.

Меня подбрасывало от каждой его ласки. Они отвлекали от того, что я хотела чувствовать внутри себя, но и добавляли остроты, словно без них невозможно наполниться этим зудом до конца.

Я вскрикивала, отталкивая его и тут же прижимая обратно, когда он проходился губами по шее. Шипела и тут же просила ещё, когда его ладони накрывали грудь, ставшую слишком чувствительной. Сдерживала и сразу же поддавалась навстречу, когда он выходил.

Но Бергер мучился за нас двоих. Всё его напряжение скапливалось на лице. Я смотрела на него сквозь опущенные веки, не в состоянии раскрыть глаза, всхлипывала при каждом выпаде и цеплялась за плечи, мысленно уговаривая потерпеть… Еще немного… Еще чуть-чуть…

Когда Бергер вдруг облокотился на одну руку, вторую положил мне на бедро и с пронзительным стоном вошел в меня до самого основания, удерживая рукой за бедра, чтобы я не смогла вырваться.

Но для меня небо только что взорвалось тысячей рождений сверхновых. Я чувствовала, как его огромный пульсирующий во мне конец спускает натянутую пружину и та моментально бьет по всем нервным окончаниям моего напряженного тела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

От низа живота расходятся круги безумных спазмов, я содрогаюсь и не могу остановиться, сжимаю внутри огромный член Бергера, выдавливая из Алексея ревущие стоны. Чувствую как его пальцы стискивают бедра и мне скорее всего больно, но я этого не чувствую и не понимаю… Перед глазами все еще вспыхивают разноцветные круги, в ушах стучит пульс, а импульсы от моей пружины все никак не затихают, продолжая подкидывать меня под тяжелым, потным телом любимого мужчины.

Если я буду умирать, то хочу чтобы это произошло именно так. На столкновении боли и удовольствия, когда боли даже не чувствуешь, не запоминаешь. Когда внутри, случившийся после взрыва вакуум, заполняется теплом, счастьем и чем-то еще, чем-то, что я раньше никогда не испытывала…

Дети, они же именно там появляются, где у меня все еще дрожит и пульсирует, где собирается что-то большое и светлое.

Я почувствовала, как Алексей выскользнул из меня, лег на бок и придвинул ближе. Между ног тут же потекло.

— Ой… Мы же не предохранялись!

— Не переживай, я видел твою карту, — он легко поцеловал меня в губы и рукой накрыл грудь, отчего я вздрогнула, удивляясь, что чувствительность не прошла, а только обострилась.

— Я здорова, если ты об этом, но предохраняются еще от беременности.

— Ты бесплодна, я в курсе. Очень удобно. Ненавижу детей.

Внезапно появившаяся черная дыра высосала из меня все тепло, свет и счастье, которые только-только поселились внутри.

— Я не м-могу выносить п-плод, но м-могу забеременеть…

И снова этот затравленный взгляд. Что я такого сказал?

— Хорошо, — осторожно произнес, проводя рукой до талии и надавливая большим пальцем ей на пупок. — Давай завтра с утра сходим в клинику и выпишешь себе, что там требуется. А сейчас в душ.

Я подавил её вялое сопротивление, поднял на руки и отнес в ванную. Она стояла под теплыми струями душа, прижимаясь ко мне и расслабляясь под мягкими массирующими движениями.

Понятия не имею, что творится в голове моей зайчишки, но я же не пацан, знаю как решаются любые проблемы. И да, сначала все силы спущу на свой голод. Я никак не могу унять дикое возбуждение.

Вот и сейчас мягкое растирание ее плеч, рук, поглаживание спины перетекает в настойчивые ласки, я бы даже сказал, домогания, потому что снова пускаю слюну на ее хрупкую обнаженную фигуру, так доверчиво льнущую ко мне.

И как тут не отреагировать, не захотеть то, что манит и предлагается на блюдечке? В следующий миг, под встречный изумленный возглас, я подхватываю ее под колени, впечатываю в плитку и с рыком вхожу до упора. И только тогда могу выдохнуть, чувствуя, как мягкие, влажные стенки влагалища обволакивают мой конец, как я ударяюсь в ее лоно и плыву от дикого удовольствия, как чувствую ее дрожь на конце, и уже не сдерживаясь, толкаю нас к нужной грани.

Впиваюсь зубами в шею и рычу, чувствуя приход и миг очередного взрыва, ни чуть не слабее предыдущего, хотя после такого секс-марафона накал уже должен был снизиться.

Я поддерживаю ее расслабленное, и все еще бьющееся в оргазме тело и мне снова хочется брать ее. Невозможно смотреть на это лицо, огромные глаза, пухлые губы и не хотеть.

— Ты опять кончил в меня, — губы дрожат и поджимаются.

— Прости, я что-то хреново контролирую себя. Завтра уладим вопрос, обещаю. — Но тут же в голове загорается сигнальная лампа: она имеет в виду, что сегодня больше мне не даст? — Если хочешь, надену резину? — неуверенно предлагаю я, сам не замечая, как снова трусь о ее тело стояком.