Долг чести (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 49

Меня уже перевязали. Рюкзачок мой, что у ног лежал, те осмотрели. Я про странные камни что у одного бандита были, уже сказал капитану, судя по его хмурому виду тот их нашёл и понял, что это. Мой рассказ о событиях мало чем отличались от реальности, разве что красок прибавил, своего страха, да добавил своих подростковых впечатлений. Получилось неплохо, вполне поверили. Мол, одного палкой по ноге врезал-воткнул, хотел другой палкой ударить, а тот упал и не шевелится. Забрал карабин, сбегал второго застрелил, тот за оружие схватился. А вернувшись, обнаружил первого бандита, в руках у него нож был. Тот меня увидел, попятился, и споткнувшись упал, а я в него выстрелил. Это чтобы объяснить почему в лежачего стрелял, опытные сыщики поймут, как тот убит был. Со страху убил. Вроде всё отлично прошло, особых вопросов у капитана не было. Дальше описал как на лодке бандитов направлялся к лагерю, байдарку свою забрал и вот вызвал помощь. Попросил капитана байдарку вернуть на лодочную станцию, показав квитанцию. Пообещали это сделать. Ну а дальше началась погрузка. Все тела заматывали в брезент, и относили в вертолёт. Я тоже со своим рюкзачком туда направился. Ну и пописать отпросился. Рюкзак уже в вертолёт положил, так что сбегал к опушке, убрал под футболку пакет что там спрятал, он плоский, не видно, ремень брюк скрыл, а сверху куртка надета, всё скрывала, и вернувшись к вертолёту, там уже движки запустили, залез внутрь и сел на дальнюю лавку, у кабины. Вот и всё. Деньги и оружие при мне. Ну да, рисковал, однако резерв необходим, мало ли что. Если уж судьба такое интересное дело подкинула, разве я буду отказываться от всех трофеев? Нет, не буду.

Когда все погрузились, вертолёт поднялся в воздух, в лагере один сотрудник милиции остался, передаст имущество другим геологам, по рации им уже сообщили, а мы полетели в Ханта-Мансийск. А пока летели я размышлял над словами врача, тот требовал срочной госпитализации. У меня голова на белый шар от бинтов похожей стала. Мало ли что там пуля натворила. Размышлял о дальнейших планах и вспоминал о своей прошлой жизни в теле Вершинина. Начну с последнего. Надо сказать, есть что рассказать. В теле Андрея Вершинина я прожил пятьдесят семь замечательных лет и мне было чем гордится. Покинув Россию, после того что случилось на суде, я добрался до Испании, перед этим угнав «Аиста» в зоне боевых действий. Там получил гражданство, причём настоящее, и побывав в Париже, забрав те двести тысяч американских долларов, отправился в Бразилию. Получив гражданство и там, у меня оно теперь двойным стало, купил виллу на берегу моря. Точнее небольшой домик, из окон которого был отличный вид на бухту. Своя земля, свой причал. Приобрёл небольшую парусную яхту, купил патент штурмана, и отправился путешествовать. По сути я постоянно проводил своё время на воде. Из пятидесяти семи прожитых лет, пятьдесят я жил на своих судах. Был случай, что два года жил Робинзоном на острове, пока не подошла яхта, аргентинцем хозяин был, тот меня с острова и снял. Да я на берегу в тот момент был, и ураган страшный начался, яхта моя на дно пошла, сорвало с якоря и о скалы разбило. Я потом долго там нырял всё ценное доставал. Однако одними яхтами у меня не ограничивалось, у меня было три специализированных поисковых судна. Я был известен куда больше чем французский первооткрыватель морских глубин Кусто. Ну и сокровища искал, очень даже успешно. Не женился, хотя гражданских жён и детей вне брака хватало, у меня внуков и внучек вон сорок три было. Связь с Вершиниными не поддерживал, те сами отказались от контакта, прогнав моего человека. Война в России закончилась не очень хорошо. Перемирие заключили, когда была потеряна вся Польша, черноморское побережье с Крымом, и Владивосток. Отрезали нас от Чёрного моря и Тихоокеанского, Камчатку японцы тоже захватили. Алексей был выужен подписать акт перемирия. Осталась только Балтика и Северное море с Ледовитым. Когда Алексей умер, в семидесятых, долго протянул, я вышел на связь с дочкой и Иваном, внуком, что стал императором. Ольга быстро поняла, что я это я, слишком много знал подробностей нашей жизни. Она же и сына убедила, а тот большими глазами глядел «на того самого генерала графа Волкова». С Анной, матерью её, я не общался, хотя та знала, что я жив и в другом теле теперь проживаю. О несостоявшемся из-за моей кончины разводе я Ольге сообщил, та не в курсе была.

С Иваном мы плотно общались, я всё заработанное с поиском сокровищ отдавал ему, и тот за десять лет модернизировал все производства, увеличил армию в два раза, всё вооружение передовое, и в восемьдесят первом тот ударил по Румынии, которая включила в свои территории Одессу, по Крыму, что Англии отошёл, и по Турции, та часть Кавказа своей территорией теперь считала, до Сочи, там границы проходили. Война началась неожиданно для соседей. Те считали, а Англия их так убедила, что русские не рискнут устраивать войну. В результате, всё было возвращено, более того, Румыния была полностью захвачена, и от неё отрезана треть территорий, которые Россия забирал себе в качестве контрибуции. Румынов принудительно выселяли на румынские оккупированные территории, нашим такие поданные не нужны, и на их место переселяли крестьян с центральной части России. В Крыму также поступили, как и в бывшей Турции. Та тоже две трети территорий потеряла, включая бывшую столицу Анкару. Проливы и Дарданеллы стали нашими. Теперь выход в Средиземное море полностью открыт было, в Царицыне устраивался Черноморский флот, эскадру из Балтики перегнали. Англия молчала. Что тут говорить после ядерного гриба, вставшего над Лондоном? Тот стёр его с лица острова. После него никто больше не возникал, и территориальные претензии русских были признаны правомочными. Две трети войск начали перебрасывать на Дальний восток. Тут японцы сильно заволновались. Вышли на наших дипломатов, предлагая договорится, Владивосток они вернут, наши на переговоры не пошли, а вместо семнадцати подлодок, что перебрасывали железной дорогой, перекинули ещё тридцать. За полгода японцев вышвырнули из Владивостока, Камчатки, Сахалина и Кореи, а также отбили два острова, сделав их своими территориями. На одном теперь курорты, на другом военно-морская база Тихоокеанского флота, а то раньше приходилось Тихоокеанский флот в Магадане держать. Острова назывались Окинава и Микодзима.

Дальше настала очередь немцев. Те привлекли лучших дипломатов и договорённости всё же были достигнуты без войны. Ивана Польша не интересовала, проблемы от националистов и раньше были, пусть германцы дальше с ними мучаются, да те и так познали радость владения этих земель, а вот выход к Балтике вполне интересовали, так что германцы уступили всю береговую линию от нашей границы до Штеттина, и на глубину в двести километров. На освобождённых землях работали жандармы, обычных крестьян не трогали, а кому не по нраву Россия, тех выселяли на германские земли. Их это устроило, понимали, что будет если наши армии, получившие реальный боевой опыт, наваляться на них, тут территорий будет потеряно куда больше, не считая людских и материальных потерь, так что считай отделались легко. Дальше я спокойно жил и занимался исследованиями морских глубин, пока не умер в своей постели, это в Рио-Де-Жанейро произошло, в спальне моего домика. Проснулся, сердце прихватило, жена, гражданская, из Перу она, закудахтала, стала помогать, врача вызвала, да не успели, очнулся в теле Тимофея. Что я могу сказать о себе? Из новых хобби, а на воде бывает часто так, что скука наваливается. Знаете, как я её решил? Поставил пианино своей каюте, и стал учиться играть, мучая матросов, музыкальный слух в теле Андрея вполне был, и даже неплох. В других телах такого не было, я замечал. Саморазвитие пошло, но всё же нужен был репетир, нанял такого что согласился месяцами находиться в море, и освоение пошло стремительными темпами. Три года тот репетитор со мной работал, потом ещё два, но довести игру до совершенства я смог, и дальше играл уже сам. Пианинном дело не ограничусь, следующей была гитара, примерно по тем же стопам пошёл что и с пианино, рояль, кстати, я тоже освоил. Так что я на высоком уровне владел пианино и гитарой. Электрогитары тоже считаю, мне нравились их насыщенные звучания. Свои первые электрогитары я сам сделал и, между прочим, те со мной всю жизнь были.