Служебный брак (СИ) - Романова Наталия - Страница 18

— Но маска, волосы, — Елоу в возмущении уставилось на Аарона. — Необходимо минимум пятнадцать минут.

— Даю пять, и достаточно, вы свободны до завтра, — «до завтра» прозвучало для Лилии набатом.

— Что ж, — андрогин тяжело, на публику, вздохнуло, мол, я не виновато, что волосы невесты будут похожи на истёртую мочалку из люфы.

Лиля бы тоже вздохнула, только и на столь простое движение у неё не было сил. Красота — страшная сила? Красота — убийственная сила. А если учесть, что с каждым годом женщине требуется всё больше и больше процедур, то дама, тратящая достаточно сил и времени на уход за собой, должна быть физически сильной, выносливой и морально устойчивой, как победитель олимпийских игр по биатлону. Ни сильной, ни выносливой, ни морально устойчивой Котёночкина не была, последнее — вследствие того, что соблазнилась — таки семью миллионами рублей. Попробуй, откажись!

За ужином Аарон Эрнестович был один, если не считать клюющую носом Лилю.

— Лиля, прислуга доложила, что вы не обедали, почему?

— Меня не отпустили… эти люди, — девушка всё ещё терялась, не знала, как правильно сформулировать, кем на самом деле были «эти люди».

— Вы путаете, Лилия, это вы должны их отпустить, а не они вас.

— О? — девушка несколько раз моргнула в удивлении.

— Более того, вы оставили… кхм… этих людей без обеда.

— О?

— Не поступайте так больше.

— Хорошо, — кивнула Лиля.

— А сейчас ешьте, пожалуйста, и я покажу вашу комнату. Вам лучше остаться ночевать в имении. Это рациональнее, учитывая, что эти… люди завтра продолжат работу, — Аарон Эрнестович говорил спокойно, флегматично произнося слово за словом, время от времени отправляя кусочек с тарелки в рот. — Угощайтесь, это вкусно, — он показал глазами на тарелку перед Лилией.

О, Лиля ни капельки не сомневалась, что рыба — по запаху это была рыба, а на вид произведение кулинарного искусства, — вкусная. Проблема девушки была в немыслимом количестве приборов с её стороны стола. Со стороны Аарона было столько же, но он знал, в какой последовательности и для какой надобности брать все эти вилки, вилочки, рогаточки, а Лиля не знала. Представление об этикете, естественно, у девушки было. Вилка слева, нож справа, вилка — в единственном числе, а не три слева и ещё одна над тарелкой. И это если не считать ножей, ложек и смен блюд.

В итоге, с горем пополам, Лиля съела салат из какой-то травы, которой было много, и тёплого мяса, которого оказалось мало. Да и тот не доела, листики постоянно норовили вывалиться сначала с вилки, а потом изо рта. От карего взгляда Аарона девушке перманентно хотелось провалиться сквозь землю, вернее, паркетный пол, по спине пробегали мурашки, а дыхание останавливалось.

— Вы совсем не ели, — качнул головой начальник. — Завтра сообщите повару ваши предпочтения, — с этими словами Аарон показал рукой на дверь из столовой, на этот раз «белой».

По какому признаку хозяин имения решал, где он трапезничает, Лиля предпочла не раздумывать. Может, зависело от погоды или от времени года, а может, от настроения. Сам факт наличия нескольких столовых уже мог озадачить неокрепший мозг незадачливой Котёночкиной, зачем же подбрасывать лишнюю и вовсе не нужную информацию для размышления. Лилии Михайловне Котёночкиной сильно повезёт, если на кухне в её квартире будет маленькая выделенная зона для «столовой». В любое время года, при любой погоде, независимо от настроения.

— Если ночью всё-таки проголодаетесь, кухня прямо по этому коридору, — босс показал рукой, по какому именно. — Налево. Свет включается автоматически, не пугайтесь. Берите всё, что захотите, — Лиле даже показалось, что Аарон понял причину, по которой она не ела, но скорее это была игра воспалённого воображения и последствие усталости.

Там же, на первом этаже, Лилия имела сомнительное удовольствие познакомиться с Петрушей — драконом Клавдии. Петрушей оказалась почти полутораметровая аравана — рыбина, больше напоминающая змею, хоть и с плавниками, с огромным, впечатляющим ртом. Для Петруши был выделен гигантских размеров аквариум и личный обслуживающий персонал — мистер Пим. Впрочем, мистера Пима Лиля не застала, его рабочий день закончился. По сравнению с Петрушей, Измаил Иннокентьевич был милым пушистым котёнком, слепым и беззащитным. Да, это всего лишь рыбина. Да, вряд ли Петруша выберется из аквариума, но всё это не значит, что он выглядит хотя бы на йоту менее пугающе и отталкивающе. У Клавдии необычный вкус на драконов!

Аарон провёл Лилю на второй этаж по мраморной лестнице, зашёл в одну из комнат и пригласил девушку, чтобы как радушный хозяин показать всё, что необходимо. Двуспальная кровать по центру комнаты была застелена. В ванной, естественно (для Аарона) выходящей в комнату, были разложены пакетики, маленькие флакончики и пузырьки, там же нашлось несколько видов новых зубных щёток, на выбор. Мягкие махровые полотенца лежали стопкой, а новая расчёска была прикреплена на специальной подставке.

— Доброй ночи, — произнёс Аарон от дверей. — Ваши вещи приведут в порядок к завтрашнему утру, — последней фразы Лиля не поняла, а уточнять заробела. На взгляд девушки, её вещи, те, что были на ней днём, находились в полном порядке, но она не была тридцатичетырёхлетним богатейшим человеком страны.

Закончила с гигиеническими процедурами — после всего, что сегодня перенесла девушка, это было скорее формальностью. Кожа Лили, её волосы и даже зубы сияли. Вся девушка от пяток до макушки была отскраблена, отшелушена, сияющая и без лишней растительности. Лиля почему-то крадучись вошла в комнату и обнаружила, что её одежды нет. На месте скромного, средней длины платья, оставленного на кровати, лежал пеньюар из тончайшего шёлка и кружев…

Девушка с трудом представляла, как в этом спать, хотя, что греха таить, вещица ей очень понравилась. Она покрутилась перед зеркалом и осталась крайне довольной увиденным. Такой хорошенькой Лиля не была никогда в жизни — самой себе можно признаться, если тихонько и на ушко, конечно.

И вот, время подходило к полночи, не было не единого шанса, что карета превратится в привычную тыкву, пеньюар в пристойную пижаму, с первого этажа исчезнет Петруша, а Лиля станет голодна хотя бы чуточку меньше. Овсянка дома, малюсенькая тарталетка с красной икрой на второй завтрак уже в имении, и пучок травы за целый день — мало даже для такой малоежки, как Лилия Котёночкина.

Одним словом, девушка хотела есть и была готова совершить разбойничий набег на хозяйский холодильник. Должно же там оказаться что-то, что не требует ряда вилок — докторская колбаса, например. Петруша вкупе с фактом несанкционированного поедания чужой колбасы смущал Лилию значительно меньше, чем выход в полупрозрачном пеньюаре. А вдруг её кто-нибудь увидит? Через эти кружева видны не только трусы — а если приглядеться, то и то, что под трусами! — но и всю Котёночкину целиком. Отшелушенную, отскрабленную, без лишней растительности.

Однако, голод, как правильно заметил народ, не тётка. Терпение Лили стремительно заканчивалось, желудок сводили болезненные спазмы, тогда как внизу, всего на один этаж ниже, был целый холодильник еды. Любой! Никто же не пострадает, если одна несчастная Котёночкина стащит малюсенький кусочек колбаски…

Лиля решительно выбралась в коридор, там оказалось темно и пустынно. Почти на ощупь она пробралась к мраморной лестнице и встала на краю, быстро дыша и в панике сжимая ладошки. Ей никогда не приходилось воровать еду… и ходить в настолько откровенных пеньюарах, и вообще, ходить в пеньюарах, если уж совсем начистоту.

Она сделала один робкий шаг вперёд, ступень засветилась неярким светом, сделала второй, засветилась вторая, третий — третья. Мраморные ступени под маленькими босыми ступнями Лилии вспыхивали и гасли, даря иррациональное ощущение чуда.

Лилия легко сбегала по лестнице, поднималась обратно на несколько ступеней и снова сбегала, видела свои ноги, обхваченные шёлком и кружевом, и чувствовала себя волшебницей, попавшей в сказочный, удивительный мир. В воображении звучала музыка, девушка двигалась ей в унисон, быстро и плавно, отдаваясь этому порыву. Она кружилась по паркету первого этажа, смотря на высокий потолок, где мягко вспыхивали хрустальные люстры, даря свой переливающийся свет. В эти мгновения под ногами Лили расцветали воображаемые цветы, она скользила по лепесткам, летала, парила, кружилась, как Золушка, пока не услышала в реальности ту самую мелодию, которая была лишь в её голове. Венский вальс Прокофьева грянул сверху, завораживающе и бархатисто, набирая темп, с яркими акцентами на первой доле акта.