Дай лапу, друг медведь ! - Петухов Анатолий Васильевич - Страница 32

• Предыдущая
• 32/36
• Следующая

- Медвежонка поймал Андрюшка, а не я, - говорил он, - Андрюшка и нес его. И живет медвежонок у Перьевых. Вот у него и спрашивайте.

- Но ты же ходил с ним в лес! - напирали ребята.

- Ну и что? Я за Андрюшкой ходил. Сзади. Он след медвежонка увидел и пошел по этому следу. А медвежонок под елкой лежал, чуть живой. Андрюшка завернул его в фуфайку, взял на руки и понес. Вот и все. Чего еще рассказывать? Я-то тут при чем?

Зато Андрюшке пришлось труднее. Его упрекали за скрытность, некоторые даже обвиняли в зазнайстве: "Подумаешь, героизм - сбегал к участковому, чтобы тот браконьеров задержал!" Выпытывали подробности, как же все-таки удалось изловить медвежонка, и очень многие заявляли, что после уроков непременно пойдут в Овинцево посмотреть мишку.

Как ни скупился Андрюшка на подробности, но из него постепенно вытянули все, даже узнали, куда, в какое именно место ранен медвежонок и как обрабатывал раны ветеринарный врач. И только по отношению к желающим посмотреть мишку Андрюшка остался непреклонен.

- Медвежонка не покажем. - В отличие от Борьки он говорил от имени обоих. - Врач сказал, что сейчас от любого беспокойства он может погибнуть. Когда поправится и немножко привыкнет к людям, тогда хоть всем классом приходите.

- Но если сегодня придем, неужели в дом не пустишь?

- Не пущу. Ни одного человека.

Ребята, зная характер Андрюшки, поверили: не пустит. И отступились: в самом деле, когда медвежонок выздоровеет и будет бегать, тогда и посмотреть на него интереснее.

А Валерка ничего не спрашивал. Был он в этот день молчаливый, на лице его проступила нездоровая бледность. И Андрюшка вдруг почувствовал себя виноватым перед ним: ведь Валерка еще в августе видел этого медвежонка и потому имел право и должен был узнать о том, что медвежонок пойман, раньше других, узнать именно от него, от Андрюшки. Или от Борьки. Но только не от кого-то третьего, как это получилось.

После уроков Валерку в коридоре ждала Лариска. Встретив ее удивленно-восторженный взгляд, Андрюшка, будто между прочим, сказал:

- Чего, Лариска, пошли вместе домой!

- А мы с Валерой... Он скоро?

- Скоро. Он дежурил сегодня...

У Борьки в этот день тоже было пять уроков, и они одевались вместе. На крыльце школы Андрюшка остановился, сказал:

- Знаешь, давай обождем... Валерку и Лариску.

- Ага, - с готовностью ответил Борька. - Я еще вчера хотел тебе об этом сказать.

- Чего ж не сказал?

- Не знаю. Думал, тебе виднее...

- Какой ты все-таки чудак!.. Ты мне всегда говори что думаешь.

- А я и говорю. Только... не всегда сразу.

На крыльцо вышли Валерка и Лариска.

- Вас ждем, - сказал Андрюшка.

Валерка вскинул на него глаза, но тотчас опустил их.

Вчетвером спустились с крыльца и медленно, хотя всем хотелось спешить, двинулись к дому.

Андрюшка решительно не знал, что говорить. Оправдываться за вчерашнее молчание было нелепо: он не умел этого делать, когда чувствовал себя виноватым. Говорить о чем-либо постороннем, не имеющем отношения к медвежонку, придумывать что-то, делая вид, что ничего особенного не случилось, было и вовсе противно его натуре. И он молчал.

- А что, медвежонок в самом деле очень слабый? - спросил Валерка, и вопрос его прозвучал естественно, с искренней озабоченностью.

- Конечно!.. - Андрюшка вздохнул. - Столько потерял крови и больше суток пролежал на морозе.

- И у него есть на груди белый треугольничек?

- Есть, - кивнул Андрюшка, поняв, что Валерку до сих пор мучит сомнение, действительно ли убита именно та медведица и те медвежата, которых удалось подкараулить на Стрелихе. - Да и не может быть в одном месте двух совершенно одинаковых медвежьих семей. Ведь от Стрелихи до берлоги, если по прямой, не больше четырех километров.

Валерка долго молчал, потом сказал с легкой досадой и грустью:

- А я все считал, что медведица была ранена. Думал, что и медвежата давно погибли...

И опять долго шли молча.

- А медвежонок не кусается? - спросила Лариска.

- Если тронешь, кусается. - Андрюшка оттянул рукав куртки к локтю и показал запястье правой руки. - Видишь, синие пятнышки? Это от клыков. Укусил, когда я его на фуфайку хотел положить.

Валерка тоже посмотрел на руку Андрюшки и невольно подумал, что надо быть очень решительным и смелым, чтобы вот так, голыми руками, взять в лесу раненого медвежонка. Пусть он маленький, не больше собаки, но все равно - зверь!..

- Вы как его назвали? - спросил он.

- Никак!.. - вырвалось у Борьки.

Андрюшка тоже удивился: в самом деле, почему они не сообразили, что медвежонка-то надо назвать!..

- Давайте, - сказал он, - каждый из нас придумает ему имя. А дома мы напишем эти имена на отдельные листочки, скатаем в трубочки, перемешаем, и кто-нибудь вытащит одну. Какое там будет написано имя, так и назовем.

- И мне можно придумывать? - спросила Лариска.

- Конечно!

- Я уже придумала! "Мишка".

- Разве это имя? - усмехнулся Валерка. - Все медвежата - "мишки". Надо по-другому, поинтереснее.

- Как по-другому? - не поняла Лариска.

- Не знаю. Думай! Например, "Смелый", "Белогрудый" или еще как...

Весь остаток пути до деревни ребята подбирали медвежонку имя. Каких только кличек на было предложено! В конце концов выбор был сделан: Андрюшка пожелал назвать медвежонка "Черный Коготь", Борька - "Силач", Валерка - "Потапыч" и Лариска - "Топтыжка".

38

У тропки, что сворачивала к дому Перьевых, Валерка и Лариска остановились.

- Вы чего? - насторожился Андрюшка.

- Но ты же сам говорил, что пока никого не пускаешь, - ответил Валерка. В голосе ни обиды, ни насмешки.

Андрюшка нахмурился.

- А мы и не пустим никого, - сказал он. - Но медвежонок-то - наш общий знакомый! Ты ведь раньше тоже его видел. И Лариска видела.

- Когда, когда видела? - удивилась Лариска.

- Когда с отцом на Стрелиху ездила. Сама же рассказывала, как медвежата бежали с поля.

- А-а!.. - Девочка заулыбалась.

- Пошли! - И Андрюшка взял Лариску за руку.

Едва ребята переступили порог, бабка Перьиха проворчала:

- Господи! Опять целая артель.

- А что, разве уже кто был у нас? - с беспокойством спросил Андрюшка.

- Целый день и двери не закрываются! - сердито ответила старуха.

- А ты зачем пускаешь?

- Как не пускать, если ворота открытые!

- Заперла бы.

- Запирала, так еще хуже - стукотят! Знают, что я-то дома сижу. Не только бабки с маленькими ребятишками - мужики и бабы идут!

- Ты хоть сама-то потише говорила бы, - заметил Андрюшка. - Как радио, на полную катушку! - И обернулся к ребятам: - Раздевайтесь.

Осторожно ступая по половицам, все четверо направились в другую половину избы. Мимо кроватки, в которой спал Вовка, они тихонько прошли в передний угол, остановились.

Медвежонок лежал на животе, поджав под себя лапы и зарывшись мордой под мешковину. Он мелко-мелко дрожал. Ни молоко в миске, ни конфеты и сахар, что лежали на блюдечке, не были тронуты.

- Опять ничего не ел!.. - вздохнул Андрюшка.

- А чего он дрожит? - спросила Лариска. - Ему холодно?

- Не холодно, а страшно. Бабушка же говорит, что весь день люди ходили.

- Ему надо попробовать меду дать, - тихо сказал Валерка, - медведи же очень его любят.

- У нас нету меду, - печально отозвался Борька.

- Я сейчас принесу. Я быстро! - И Валерка убежал.

Пока он ходил за медом, Андрюшка вырезал из тетрадного листка четыре билетика и написал на них придуманные в дороге клички. Потом глянул на бабку, которая сидела на диване и вязала носок, спросил:

- Бабушка, как, по-твоему, медвежонка назвать?

Перьиха подняла на внука глаза и, нимало не задумываясь, сказала:

- "Бурко". Он бурый, как же еще назовешь? - и опять уткнулась в свою работу.

- А чего, хорошо! - улыбнулся Борька, которому предложенная кличка очень понравилась.

• Предыдущая
• 32/36
• Следующая