Мятежная любовь (СИ) - Телицына Евгения - Страница 10

Вспомнив, я поежилась. Сатана тут же нахмурился.

— Все в порядке?

— Вспоминала о чудесных днях в темнице, — честно ответила я.

— Прости.

У меня отвисла челюсть. Натурально.

Я даже села на кровати и, смотря на него во все глаза, уточнила:

— Это ты точно мне?

— Точно, — он подошел и присел рядом. — Прости, что тебе пришлось пережить все это. Это было необходимо. Но это не значит, что я не испытываю некоторого чувства вины.

— Там на мир людей небеса часом не упали? — пробормотала я, все еще не веря в происходящее. — Верховный повелитель гнева извинился за свой допрос…

— Инга…

— Извини. Просто до этого момента я думала, что… — я замолчала, внезапно испугавшись своих слов. А вдруг я думала все правильно?

— Инга?

— Я думала, ты просто развлекаешься со мной в ожидании суда, — я отвела взгляд.

Сатана аккуратно поймал меня за подбородок и развернул к себе. Демоны, как у такого сурового мужчины могут быть такие нежные руки?

— Я не из тех чертей, кто позволяет себе спать с осужденными. Пусть и с их согласия, — тихо сказал он. — Я поговорил с Асмодеем. И заключил сделку, позволившую тебе остаться чертовкой. Да, пособников мятежников надлежит обратить в людей и сослать. Но не тебя. Ты теперь в безопасности.

— Ты… но…

Я готова была расплакаться.

— Сама сделай вывод. Ты же умная девочка.

Я привстала и, быстро поцеловав его в губы, спросила:

— Что ты пообещал Асмодею?

— Найти Эвона и убить, — сообщил Верховный, перемещая меня к себе на колени.

— Эвона?

Знакомое имя. Где-то я его слышала…

Я нахмурилась, отчаянно пытаясь вспомнить.

— Хар, а ведь я даже не спрашивал тебя, знаешь ли ты его. Это лидер заговорщиков, малышка.

— Точно! — я даже подпрыгнула на его коленях. — Его имя упоминали при мне. Но в таком контексте, что я бы и не подумала, что он имеет отношение к заговорщикам…

— О чем был разговор? — напрягся Сатана.

Я снова принялась вспоминать. Это было совсем недавно. Пара чертей, которым я должна была передать весточку от наших революционеров, обсуждали вечеринку.

— Точно, вспомнила! — снова подпрыгнула я.

— Инга, это серьезный разговор, но видят демоны, еще один прыжок и его придется отложить на неопределенное время, — почти прорычал Сатана.

— Прости, — покаялась я, чмокнув его в щеку. — Меня просили предать данные связного двум ребятам, которых подумывали завербовать заговорщики. Когда я пришла к ним, они обсуждали вечеринку «в людском доме Эвона где-то в российской глубинке». Один из них сказал, что тусовка обещает быть незабываемой. И что какой-то Ник поможет им выскользнуть из Ада без последствий.

— Хар, Инга, почему ты мне не рассказала сразу?!

— Сат, я не знала, что речь идет о мятежниках. Беседа выглядела так, словно кто-то из чертей просто решил развлечься. Да и сейчас… Возможно, это просто тезка.

— Нужно выяснить это и как можно скорее… — Сатана встретился со мной взглядом. — Но не сейчас…

— Почему же? — заерзала я.

— Потому что, — содержательно ответил он и поцеловал меня.

Нетерпеливо и несдержанно. Так вел себя Верховный в этот раз. Никакого мягкого вступления. Никаких медленных дразнящих попыток раздеть.

Нет. Моя одежда, местами разорванная, быстро оказалась на полу. А поверх нее — вещи Сатаны.

Он уложил меня на кровать. Перевернул на живот. И…

— Откуда взялась веревка? — спросила я, напряженно наблюдая за тем, как он привязывает мои руки к кованой спинке кровати. Сначала одну, потом другую.

Я начала нервничать.

— Всегда была здесь, — он коснулся моих губ в быстром поцелуе, — не бойся. Сейчас мы исправим твое негативное представление о связанных руках.

— Сатана… — начала я, но не смогла договорить.

Я могла лишь лежать, задыхаясь от нахлынувших ощущений, когда Верховный начал неторопливо прокладывать дорожку из поцелуев вдоль моего позвоночника. Его губы и пальцы посылали электрические разряды по моему телу.

А когда он аккуратно приподнял мой зад, чтобы удобно устроиться подо мной. Когда начал свой пир… После первого щелчка языка по самому чувствительному месту моего тела, я вскрикнула:

— Сааат!

Могу поклясться: он усмехнулся.

И продолжил.

Меня хватило ненадолго. Умелые ласки Сатаны быстро подвели меня к пику. Тело выгнуло дугой, когда волна наслаждения накрыла меня. Я вцепилась в веревки, мелко вздрагивая от остаточных ощущений. А потом обмякла на мягком матрасе.

Верховный лег сверху и нежно поцеловал меня в висок.

— Еще не время засыпать, дорогая.

Никогда бы не подумала, что с таким грубым голосом, можно так промурлыкать фразу. У меня даже пальчики на ногах подогнулись.

Руки Сатаны заскользили по моему телу. Разгоняя дрему, распыляя снова.

Я попыталась перевернуться, совсем позабыв о веревках. Дернулась. И тут же попыталась привстать. Но он не позволил.

— Меня устраивает эта поза, — прошептал он и мягко скользнул в меня.

И на этом мягкость закончилась. Комната наполнилась звуками нашей любви. Моими громкими стонами, его тихим рычанием. А потом нашими протяжными криками, когда мы одновременно достигли пика.

Он прав, теперь связанные руки будут вызывать у меня совсем другие воспоминания и эмоции…

[1] Петроний Арбитр Гай

[2] Отрывок из романа Евгении Телицыной «Стихийный мир: потерявшая память»

Из дневников Сатаны: учитель

— «Если человек увидит себя в зеркале в припадке гнева, ярости, он просто ужаснется и не узнает сам себя, настолько изменился его облик, — цитировал я один из людских трактатов, расхаживая перед группой студентов. — Но гнев помрачает не только и не столько лицо, сколько душу. Гневающийся становится одержим бесом гнева. Очень часто гнев порождает один из самых страшных грехов — убийство. Из причин вызывающих гнев хотелось бы отметить, прежде всего, самомнение, самолюбие, завышенную самооценку — частую причину обидчивости и гнева. Легко быть спокойным и снисходительным, когда тебя все хвалят, а тронь только пальцем, сразу видно, чего мы стоим. Горячность, вспыльчивость может быть, конечно, следствием чересчур темпераментного характера, но все же характер не может служить оправданием для гнева. Человек раздражительный, горячий должен знать эту свою черту и бороться с ней, учиться сдерживаться. Как одну из причин гнева можно рассматривать зависть — ничто так не раздражает, как благополучие ближнего…»[1]

Господа студенты молчали, глядя на меня совершенно пустыми глазами. Что за непутевый поток… Талантливых к гневу ребят раз, два и обчелся.

— Итак, кто мне скажет, есть ли хоть капля истины в этом шедевре? — устало поинтересовался я, возвращаясь за преподавательский стол.

Парень в первом ряду, буквально выклянчивший себе место у Вельзевула, поднял руку.

— Ну, рискни.

— Я считаю, что есть, — поднявшись, ответил он.

— И что же верно подметили люди? — хмыкнул я.

Паренек замолчал.

Ха. А он, правда, думал, что меня устроит «да» или «нет»? Куда катится Ад…

— Про облик, про причины… — студент замялся. — Про беса…

— Про беса?

— Верховные сами говорили нам, что наиболее точное определение их влияния на человека — это одержимость. Люди называют это «одержимость бесом». На самом же деле, одна из ваших способностей, это подселение в голову человека мысли о пороке, которой он становится одержим.

— М-да, с пересказом технической части у тебя, мягко говоря, плохо, — вздохнул я.

Не исключаю, что это очередная новая учебная программа Люцифера так запудрила парню мозги…

Изначально он ответил правильно. Но, видимо, испугался, что слово «бес» меня оскорбит. И полез в дебри исследований Люцифера, которые он любит вываливать на неокрепшие умы студентов.

— Садись уже, — кивнул я.

До конца лекции оставалось еще полчаса. А мне уже захотелось сбежать.

После появления в моей жизни Инги, я немного… Вранье. Я совершенно забросил преподавание. Отобранные мной ученики уже ушли на практику. А курс, который я читаю молодняку… Я просто забыл, что в это время у меня обзорные лекции по гневу у первых курсов…