Мятежная любовь (СИ) - Телицына Евгения - Страница 9

— Помнишь девушку, которую мы взяли в «Сурионе»?

— Ту блондинку с шикарной фигурой? — я кивнул. — Помню.

— Ну, собственно вот… — я не знал, как продолжить.

— Что «вот»? — недоуменно переспросил брат.

Он пригубил из стакана, терпеливо дожидаясь, пока я сформулирую мысль. Но я молчал.

Асмодей пригубил еще раз. А потом его лицо осветилось пониманием.

— Да ладно?!

— Что?

Я был смущен. И это окончательно убедило брата в правильности его выводов. Ведь едва ли он видел меня смущенным до этого момента.

— Поверить не могу. Ты влюбился! В свою пленницу!

Асмодей выглядел довольным. Довольным, как обожравшийся сметаны кот. Довольным, как властелин похоти, придумавший новое сексуальное извращение. В общем, довольный как нормальный младший брат, узнавший о том, что у старшего появилась девчонка.

— Хар, Сатана, это действительно неожиданно. Особенно в свете того, что мы недавно как раз об этом и говорили, — и он залпом допил коньяк.

— Посмейся мне еще, — получилось не очень грозно. Скорее как-то жалобно.

— Да я бы, брат, и посмеялся, — вопреки словам Асмодей вдруг стал очень серьезным. — Только вот решение суда есть решение суда.

— Я знаю. Но ведь о ней знаем только мы… И, Ас, она даже сделать-то ничего не успела. Она даже не знает имен заговорщиков.

— Уверен? — ехидно уточнил искуситель.

— Не оскорбляй меня. Я допросил ее так, как того требовал протокол. И с применением того, о чем вы, братья мои, говорить не любите. И даже больше. С применением некоторых твоих фокусов.

— О! А вот это интересно, — тут же загорелся Асмодей. — Расскажешь?

— Прекрати паясничать, очень тебя прошу, — я устало откинулся на спинку кресла.

— Не могу, — честно признался он. — Что будем делать?

— Я прошу тебя молчать о ее поверхностной причастности к заговорщикам…

— Иии?

— Я найду Эвона.

Асмодей замолчал. Так же как и я откинулся в кресле и, подперев рукой подбородок, уставился куда-то вдаль.

— Ас?

— А вот скажи мне, братец, — слишком уж спокойно начал он, — если бы не та блондинка, ты что, не стал бы его искать?

— Не говори ерунды. Я попытался бы найти его в любом случае. И убить. Но раз уж он может стоить Инге жизни… Найду и притащу к тебе.

Я видел, что за обманчивым спокойствием Асмодея, скрывается такая ярость, что не передать словами.

Эвона не нашли. И вряд ли найдут. Все же его учил я. И он был лучшим в своем потоке. Он умен, хитер и ловок. У него есть необходимые знания и навыки.

Но самое главное, он знает нас. Наши повадки и привычки.

Положа руку на сердце, я сомневался, что смогу его найти. Если уж один раз он провел меня и заставил поверить в его смерть…

Но я попытаюсь. Чтобы обезопасить Ингу. И чтобы вернуть себе чувство собственного достоинства. Никто не смеет обыгрывать меня на моем поле!

Тем временем, Асмодей принял решение:

— Хорошо, брат. Но, право слово, я не рассказал бы о ней в любом случае.

Коньяк, которым я решил вновь наполнить наши бокалы, пролился мимо. И, кажется, продолжал литься, пока я ошарашено смотрел на Аса.

— Что? Не думал же ты, что я настолько мерзок? Сатана, если ты действительно влюблен в эту девушку, я готов сделать все, чтобы помочь тебе быть счастливым.

— Спасибо, — с трудом выговорил я.

— Но все же будь добр, найди Эвона. И убей!

— Обещаю.

Асмодей встал и протянул мне руку.

— Я искренне рад за тебя.

— Спасибо, Асмодей, — я ответил на рукопожатие, а потом не удержался и крепко обнял брата.

[1] Серый вершитель — выбранное тайным голосованием лицо из высших кругов Рая или Ада (в зависимости от того, с чьей стороны обвиняемые), которое имеет решающий голос в случае, если голосование Верховных и Архангелов дало ничью.

Пытка третья: откровенная

Долго лежит снег на необработанных диких местах;

но где земля сияет, укрощенная плугом,

он тает скорее инея. Так же и гнев в сердце человеческом:

он долго владеет умами дикими, скользит между утонченных[1].

Суд прошел, а я жива. Интересно почему? При всем моем оптимизме слабо верится в то, что Сатане настолько понравилось проводить время со мной в постели, что он отмазал меня от гнева остальных Верховных.

Тем более что он не появлялся у меня уже несколько дней. Не то что бы я скучала…

Я нервничала. Переживала. Злилась… Хотя кого я обманываю. Я скучала. Очень.

Но не могла же я просто взять, выйти из моей роскошной темницы и пойти его искать?

Самое любопытное, что что-то мне подсказывает, что два приставленных ко мне охранника не стали бы меня останавливать.

У меня вообще сложилось впечатление, что они не сторожат меня, а охраняют от возможных опасностей.

Я перевернула очередную страницу книги, которую пыталась читать. Фантастический роман автора двадцать первого человеческого века хоть и был интересным, но я никак не могла полностью переключиться на него. Мысли, кружащие в голове, не давали сосредоточиться на сюжете.

— Хватит, ты все равно ничего не узнаешь, пока он не придет…

Я вернулась к книге:

«…Придя в себя, я какое-то время не двигалась и не открывала глаза. Помня прошлый опыт (хвала ангелам!), решила прислушаться к себе, чтобы понять, все ли в порядке. Голова не болела, но тело затекло. Я едва могла чувствовать ноги и практически не чувствовала руки. Зато прекрасно ощущала холод от стены за моей спиной.

И судя по ощущениям, кто-то распял меня на этой самой стене. Замечательно…

— Я знаю, что ты очнулась. Хватит претворяться, открой глаза.

Я выполнила приказ и медленно, все еще беспокоясь о возможной боли, подняла голову.

Передо мной стоял мужчина, портрет которого я нарисовала несколько месяцев назад: немолодой, светловолосый стихийник с цепким взглядом глаз, затянутых небом.

Первым моим порывом было желание немедленно попытаться освободиться. А сделав это — убежать без оглядки. Человек, стоящий посреди комнаты и невозмутимо осматривающий меня, стер мою память. А теперь, когда он понял, что это не помогло, решил убить…

Я отогнала дурные мысли, велев себе не паниковать раньше времени…»[2]

Прекрасно понимаю героиню… Когда Сатана перенес нас из «Суриона»… Точнее, когда я поняла, с кем в действительности целуюсь… Я потеряла сознание. А очнулась в кандалах в темнице. Чувствовала я себя примерно так же, как эта Скай. Все тело болело, а голова… Ощущение было такое, словно я вылакала бочку красного вина, не утруждая себя закуской. А утром организм решил мне отомстить.

Но, в отличие от нее, я сильно испугалась. Я запаниковала.

А как еще? Очнулась леший знает где, скованная, еле живая…

Это потом, когда Сатана явился поболтать со мной по душам, я поняла что все не так плохо, как я думала. Нет, все гораздо хуже. На тот момент я была уверена, что лучше тысячу раз попасть в плен к извращенцу или лихим людям, чем к Верховному, знающему все о гневе…

Погрузившись в воспоминания, я не сразу заметила Сатану. Пленивший меня черт стоял, лениво прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за мной.

Как всегда великолепен.

Словно услышав мои мысли, он скрестил туго обтянутые рубашкой руки на мускулистой груди и усмехнулся.

Я улыбнулась в ответ, встретившись с ним взглядом.

У него удивительные глаза. Никогда не встречала такого оттенка. Цвет крепкого красного вина.

Когда он спокоен, богатый оттенок наливается светом. Словно напиток в хрустальном бокале, поймавший солнечный блик.

Когда у него хорошее настроение, его глаза светлеют. И тогда их мягкий рубиновый цвет становится невозможно описать. В нашей палитре нет названия для этого оттенка.

Когда он возбужден… Рубин медленно затягивает дымка. Глаза похожи на два драгоценных камня с благородным темным отливом.

А когда он зол… Упаси вас ваши боги, увидеть глаза Сатаны, когда он действительно зол. Тогда в темнице мне довелось это испытать. Взгляд, потемневший до жуткой черноты, такой яростный, что тело начинает бить мелкая дрожь.