Да, Босс! (СИ) - Рей Полина - Страница 33

Сон показался Еве сладостным забытьём, в которое она одновременно жаждала и не желала погружаться. Не желала потому, что боялась проснуться и понять — всё случившееся накануне ей привиделось. Стоит только открыть глаза, и она поймёт, что Адама рядом нет. Что всё это сон, наваждение, в которых она жила и была той Евой, которой всегда хотела быть для своего мужчины. А в реальности… в реальности она снова станет фиктивной нелюбимой женой, нужной только для того, чтобы добиться далёких от неё целей.

В сновидениях, в которых она очутилась, Ева была ещё более смелой. Ей хотелось дать Адаму чего бы он ни пожелал, и она шла на всё, что он от неё требовал. Требовал жадно и властно, давая понять, что она выполнит все его приказы. Не потому, что этого желал только он, но зная, что она нуждается в том же. И ещё ей так хотелось сделать хоть что-то для него, что было бы у Адама только с ней. Только её познаний не хватало, чтобы нафантазировать, чего именно она желает.

Ева проснулась от поцелуев Адама, не сразу осознавая, что реальность — не продолжение её сна. Возбуждённая до предела, она с готовностью делала всё, что приказывал ей муж. И снова, мысленно называя его так, испытывала ни с чем не сравнимый трепет. Но Адам не давал ей ни единой возможности представить, что же могла повлечь за собой их ночь сладостного безумия, превратившаяся в точно такое же утро. Был ли это просто секс для него? Или же за тем, как он брал Еву, давая понять, что в его действиях есть граничащая с потребностью алчность, скрывалось нечто большее? Все мысли об этом исчезли, когда Адам начал ласкать Еву языком. И в этом тоже был первым и единственным, что поначалу породило внутри желание закрыться.

Впрочем, она ещё ночью поняла, что всё зря — если Адам чего-то хотел, он брал это, а она с готовностью отдавала ему всю себя в ответ.

Она кончила, сжимая его язык собой. Стоны превратились в крики, которые Ева даже не думала сдерживать. Пусть даже их могли услышать — ей было всё равно. Она лежала перед Адамом с бесстыдно разведёнными ногами, ласкала грудь, на что не всегда решалась даже когда ей хотелось самоудовлетвориться, и понимала, что больше нет того, что испытывала бы раньше — стыда.

Адам лёг на спину, и Ева, повернувшись к нему, задержала дыхание. Он был безумно возбуждающим. Тот мужчина, которого она впервые увидела, когда пришла к нему на собеседование, исчез, потому что Адам, лежащий возле неё, был совсем другим.

Ева даже в самых смелых своих мечтах не могла представить, что когда-то рядом с ней будет тот, от одного взгляда на которого у неё будет перехватывать дыхание. И не просто рядом — с ней в постели. Желающий её не меньше, чем желала его она.

Она устроилась сверху, наклонилась к его губам и медленно провела по ним языком. Её собственный пьянящий вкус, смешанный с ароматом, присущим одному только Адаму, вновь возбудил Еву настолько, что удовольствие, которое она только что получила, показалось ей всего лишь прелюдией.

Она убрала волосы от лица и спустилась невесомыми поцелуями по груди и животу Адама, пока не замерла, когда её подбородка коснулся его напряжённый член. Бросив на мужа быстрый взгляд, словно напоминание о том, что она сказала ему о своей неопытности в подобном вчера вечером, она осторожно обхватила член пальцами и немного сжала. Горячий и твёрдый, он приковывал всё её внимание. Хотелось рассмотреть каждую венку, выступающую на его гладкой поверхности.

Наклонившись, Ева осторожно лизнула открытую головку, чувствуя солоноватый привкус. Она видела, как Адам инстинктивно сжимает в ладонях простынь, слышала — как его дыхание становится более частым и тяжёлым, но спешить не желала. И надеялась, что муж не будет спешить тоже.

Вобрав член на удобную глубину, Ева сделала несколько сосательных движений, обвела языком головку и отстранилась. Она не знала, делает она всё правильно или нет, но хотела доставить Адаму удовольствие, которого он раньше ни с кем и никогда не испытывал.

Из того, что рассказывали подруги, Ева помнила, что мужчинам нравится, когда женщина берёт член в рот максимально глубоко, но не знала, сможет ли сделать это сразу. Сжимая член рукой, она начала двигаться на нём — то погружая его в рот, то выпуская и облизывая головку. Ей нравилось чувствовать вкус Адама на губах, нравилось смотреть в его потемневшие от возбуждения глаза и понимать, что всё это делает с ним именно она. Словно стирая всё то, что было у него раньше. Испепеляя каждым движением любую мысль о тех, кто был до неё.

Она двигалась в удобном ритме, но с каждым мгновением осознавала, что теряет контроль. Например, когда ладонь Адама легла на её затылок, и когда его бёдра стали приподниматься. Головка члена коснулась горла, и Ева инстинктивно отодвинулась, но рука Адама не позволила ей полностью сняться с пениса. Он нажал на её голову не слишком сильно, но ощутимо, давая понять, чтобы она взяла его целиком. И когда головка скользнула прямо в её горло, остановился, давая ей привыкнуть.

Ева упиралась ладонями в матрас по обеим сторонам от Адама и была целиком насажена на член. Но это не пугало — напротив, рождало внутри неё всё новые волны возбуждения. И когда муж стал насаживать её на себя, обхватив ладонями лицо Евы, она принялась ласкать себя пальцами. То растирая клитор, то входя в лоно.

Адам трахал её рот, вбиваясь на полную глубину, а Ева едва не кончала от ощущения наполненности. Всё было безумно возбуждающим, сводящим с ума и влажным… И когда Адам вонзился в её рот в последний раз и излился с приглушённым рычанием, обхватила свои пальцы собой, кончая следом.

Ева распахнула глаза, встречаясь со взглядом Адама, который уже отпустил ей, давая возможность наконец выпустить член изо рта. Неистребимые, но ненужные мысли о том, что раньше он точно так же брал в рот своих секретарш по утрам, вновь понудили Еву испытывать помимо удовольствия ещё и сжигающую изнутри ревность.

— Тебе было хорошо? — задала она вопрос, отчаянно ругая себя за то, что в этот момент думает о каких-то мифических женщинах, которые были у Адама до неё. — Я не знаю, всё ли правильно… для первого раза.

Что было в Еве такого, что она могла заставить его сходить с ума от возбуждения, делая при этом самые простые вещи — Адам не знал. Зато знал, что никогда не испытывал такого удовлетворения, как сейчас, когда Ева осторожно пробовала его на вкус, скользя языком по давно стоящему члену. И то, что он был первым, кто брал ее в рот, возбуждало Левандовского особенно остро. Хотя раньше ему не было никакого дела до того, кто и как трахал женщин до него, потому что все, чего он обычно хотел — это получить удовольствие. С Евой же все было иначе, но о причинах этого пока предпочитал не задумываться. Ему просто нравилось, что у нее мало опыта. Ему просто нравилось, что именно он научит ее всему, чего она раньше не пробовала.

И она, определенно, уже делала успехи в приобретении столь любимого ею нового опыта.

Адам смотрел, как Ева обхватывает пухлыми губами член, как, кивая, вбирает его в рот, и понимал, что не сможет долго находиться в роли зрителя. Знал, что рано или поздно возьмёт все, как и всегда, под свой контроль. Потому что ему хотелось быть в ней полностью, так глубоко, как она наверняка и не подозревала, что сможет взять.

Обхватив ее затылок, он дернулся вперёд, засаживая член на всю длину — так, что головка достигла горла. Вид Евы, склонённой над его бедрами, сводил с ума, но ещё сильнее возбуждало то, как она начала ласкать себя, пока он трахал ее в рот. Тяжело дыша, он смотрел, как ее пальцы двигаются, то теребя клитор, то входя внутрь и от этого зрелища готов был мгновенно кончить. Когда движения пальцев Евы между ног ускорились и он понял, что она близка к новому оргазму, Адам стал насаживать ее на себя резче и через несколько движений кончил ей прямо в рот.

Чуть выровняв дыхание, он уже привычным жестом намотал ее волосы на кулак — так, как нравилось и ей, и ему — и подтянул Еву к себе. Впечатался влажным поцелуем ей в рот, смешивая их вкусы и запахи, и ощущая, что этот симбиоз дурманит голову сильнее, чем что бы то ни было.