Дочь княжеская. Книга 1 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна - Страница 35

— Конечная станция, девушка. Приехали.

Тело затекло от неудобной позы. Голова болела нещадно. Это что такое? Это я в трамвае заснула, что ли?!

Она не помнила, как уходила из библиотеки. Помнила, что засиделась там допоздна, до самого закрытия. На улице уже сгущались длинные сумерки, когда вышла. И температура упала, ветер стал совсем ледяным, не для её лёгкой одёжки.

А в трамвае оказалось тепло и уютно. Прислонилась щекой к окну, и уснула. Так бы и дальше спала, если бы вагон на конечную не приехал бы.

— Что у тебя, Мила? — в салон вошёл ещё один сотрудник трамвайной службы.

— Вот… девушка свою остановку проспала.

Хрийз села ровнее. Вошедший выглядел подростком, мальчиком земных лет тринадцати, но то, как он держался, как разговаривала с ним девушка-водитель показывало, что парень здесь давно и прочно полностью свой. То есть, специалист. То есть, не ребёнок, а взрослый. То есть…

На глаза попался раслин знакомой уже звёздочкой, и нахлынула жуть, всегда возникавшая при взгляде на серьёзного мага, и сразу же при. ло осознание: парень — упырь, как проклятый Мальграш. Хрийз вспискнула в ужасе и потеряла сознание.

Очнулась в тепле. Ощутила под спиной мягкий диванчик, на ногах — шерстяной плед. Голоса…

— Может, докторов вызовем? — девушка.

— Не надо. Сейчас очнётся… Сивурн, мерзавец, сильно её напугал.

Второй голос звучал молодо, по-мальчишески. Но Хрийз знала, говоривший не был мальчиком…

— Так это ОНА?!

— Тише ты, — с неудовольствием одёрнули девушку. — Она очнулась…

Притворяться ветошью и дальше стало бессмысленно. Хрийз открыла глаза, села. В виски тут же ударило мигренозной болью. Не удержала стона, приложила к бедной голове ладони.

Ледяное касание. Хрийз не успела отдёрнуться, как мороз высосал боль, оставив тошнотную слабость и лёгкое головокружение.

— Ты где так выложилась?

Вопрос. Хотелось промолчать, но промолчишь тут.

— В библиотеке…

— В библиоте-е-ке, — не поверили ей. — Рассказывай.

Делать нечего, рассказала. Как есть.

— В следующий раз плати деньгами, — последовал добрый совет.

— Нет у меня денег, — огрызнулась Хрийз.

— Нет денег — заработай.

Ну, тип! Заработай. Как будто это так просто. Встал с утреца, тяпнул кружечку горячего счейга, пошёл и заработал кучу денег. Ага. Сейчас прямо.

— Заработай, — с нажимом заявил упырь, и странно было слышать такое от сущности с лицом тринадцатилетнего мальчика. — Я тебе прямо запрещаю магией баловаться. Рано.

Нашёлся запретитель. Хрийз вскипела возмущением. Но сказать что-либо не успела: её настроение уловили. И предупредили с отчётливой угрозой в голосе:

— Не то будешь иметь дело со мной.

Его лицо странным образом поплыло, как бывает ещё в дурных фильмах про вампиров. Боже мой, это у него что, клыки?!

— Нéна, мне на круг пора, — напомнила девушка. — Не то задержка будет.

— Да, сейчас. Позаботься пока…

Хлопнула дверь. Давящее присутствие исчезло. Мила, девушка-водитель, протянула горячую кружку счейга.

— Спасибо, — сипло поблагодарила Хрийз.

Взяла, стала пить маленькими глотками. Помимо собственно счейга с его узнаваемым терпким ароматом тёмно-розовая жидкость пахла мятой и, немного, полынью. Напиток принёс успокоение, стало легче, будто свалился груз с души.

— Это кто здесь сейчас был? — спросила Хрийз.

— Наш магомеханик, — охотно пояснила Мила. — Ненаш Нагурн.

Ненаш Нагурн. Имя казалось знакомым. После нескольких секунд мучительных припоминаний наконец-то встал перед глазами мемориальный комплекс на Площади Девяти с памятной надписью. Язык сам выдал:

— Один из Девяти!

— Верно, — подтвердила Мила. — Но он очень это всё не любит, про войну расспросы не любит, заслуги свои, и вообще. Так что ты учитывай.

За окном зашуршало: пошёл дождь. И донеслись раздражённые голоса:

— Да чтоб я помер, Гральнч! Ты же на днях десяток взял. Полную кассету. Жрёшь ты их, что ли?

— Ты и так помер, причём давно. Десять, это когда было. Закончились. Мне ещё десять нужно, и восемь в довесок. Будь человеком, отдай и не греши!

— Ты меня как сейчас обозвал? Человеком?

Мила поставила свою чашечку на стол. Сказала с неудовольствием:

— Гральнч припёрся… Опять.

Жаба оранжевая, если судить по имени. А если судить по разговору за окном и реакции Милы, то оранжевая свинья…

— Мила, а как вы с ним здесь работаете? — спросила Хрийз. — Он же упырь!

— Неумерший, — строго поправила её Мила. — Ну, и что? Нормальный он. Ты по Сивурну-то не суди, тот безумец и преступник, нечего даже сравнивать.

— А почему Мальграш с ума сошёл? — спросила Хрийз, обхватывая себя за плечи.

Вспомнился далёкий летний день, набережная, весёлый парень-моряк с нелепой скрипкой в руках… и весь тот ужас, что наступил потом.

— Он в Дармице семью убил, — рассказала Мила. — Какие-то старые, довоенные ещё, счёты. Но убил не по навьей правде, за что оказался вне закона. И надумал он тогда уходить из нашего мира, всё равно его бы здесь казнили, за дармичан тех, а чтобы уйти, на это сила нужна, поэтому продолжил убивать. Веришь или нет, полных два года ловили. Пока он на тебя не напал…

— Сволочь, — сказала Хрийз про Мальграша.

— Это да, — отозвалась Мила. — Ещё говорят, он живую женщину полюбил, и предложил ей инициацию, а она отказалась…

Дождь над увитой виноградом беседкой. Подслушанный нечаянно разговор. Чужие слёзы, момент чужой слабости…

— Я знаю её! — вырвалось у Хрийз помимо воли. — Это…

Мила мгновенно оказалась рядом и захлопнула ей рот своей ладошкой:

— Знаешь — молчи!

Хрийз кивнула. Мила убрала руку:

— Не навреди ей. Не шлёпай языком где ни попадя!

Из чего Хрийз сделала вывод, что про женщину Мальграша Сивурна все в курсе. И молчат. Из уважения и сострадания…

— Привет, девчонки!

Гральнч возник в дверях, занеся с собой прохладную влагу дождливого вечера, и в просторной в общем-то комнате сразу стало тесно. Жаба оранжевая ака свинья. Наглый как танк. Мгновенно засёк съёжившуюся в углу на диванчкие Хрийз:

— О, новенькая! А я тебя раньше не видел.

Бесцеремонно плюхнулся рядом, с живейшим интересом разглядывая новое для него лицо. Хрийз неприязненно отодвинулась. Не любила таких нахалов на клеточном уровне. За что их любить? За неотразимость и обаяние? Ну, спасибо, не надо.

— Гральнч Нагурн, — представился он тоном 'прошу-любить-и-обожать',— А ты?

— Хрийзтема, — назвалась она, просто чтобы посмотреть на реакцию.

Она давно уяснила, что имя княжны Браниславны здесь вместо красной тряпки, новорождённых девочек так не называли уже очень давно, а старшие женщины большей частью прятались за прозвищами, чтобы, значит, не накликать беду.

— Уа, — восхитился Гральнч. — Так ты та самая?! Спец по упырям? Слушай, — он дружески пихнул её кулаком в плечо и заговорил громким театральным шёпотом, — поможешь мне с одним таким управиться? Мозг высосал, веришь-нет, пора бы отвадить…

— Трепло, — вставила Мила свои пять копеек в разговор. — Заткнись.

— А что?

— То.

Ненаш Нагурн возник в дверях совершенно бесшумно. Поставил у стены длинный узкий ящик, вынул из кармана большую бумагу. Сказал Миле:

— Держи, подписал. На Морском Фасаде отзвонись.

— Хорошо, — кивнула Мила, складывая бумагу и пряча себе в карман. — Я пошла!

— Давай.

— Убери лапы, свинья, — громко сказала Хрийз, обнаружив грабли Гральнча у себя на плечах, приобнять ему захотелось, собаке. — Сейчас же!

Голос прозвучал вполне себе по-командирски. Гральнч лапы убрал, но в долгу не остался:

— Подумаешь! Я и не собирался тебя целовать. Даже не мечтай.

— Отлично! — фыркнула Хрийз. — Значит, договорились.

Нет, ну, каков подлец, а?

— Тебе, я смотрю, кассета уже не нужна, — спокойно выговорил Ненаш. — Сейчас назад отнесу…

— Не надо, — с тихой ненавистью сказал Гральнч. — Иду уже, иду!