Дочь княжеская. Книга 1 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна - Страница 38

Хрийз честно попыталась представить себе разрушенный город, трамваи типа этого 'Вихоря', подвозившие стройматериалы, и восставшую из пепла нежить. Картиночка получалась жутенькая.

— Весело было, наверное, — сказала Хрийз.

— Да, — согласился Ненаш. — Но всего веселее было в Первоцветном. Его мы восстановить так и не сумели…

Первоцветный, знакомое какое название. И вспомнилось тут же: Млада говорила, это бывшая столица княжества Сиреневый Берег. Которую неумершие десятой дорогой обходят из-за полностью убитого боевыми действиями магического фона…

— А почему? — спросила Хрийз.

— Неупокоенной истощённой душе нужна энергия, чтобы уйти и обрести посмертие, — объяснил Ненаш. — Дать её могут только живые…

Хрийз зябко поёжилась, осознав, какой именно ужас может стоять за этими словами.

— И вы…

— Нет, всё совсем не так, как ты думаешь, — мягко ответил на её мысли Ненаш. — Жизнь отдаёт миру то, что всегда в избытке у людей, — любовь. Мы — всего лишь Проводники. Посредники, если хочешь. Именно любовь живых позволяет душе воплотиться снова в их ребёнке. Поэтому после войны, да и сейчас тоже, рождается так много детей. Если хочешь, я тебе покажу.

— Хочу, — тут же сказала Хрийз.

— Дай руку.

Она без колебаний протянула ладонь. Ждала поневоле ледяного могильного холода, но ощутила тепло. Так греет вечерняя земля, принявшая в себя летний солнечный зной…

— Смотри…

Город преобразился. Темнота ушла, уступая многоцветному сиянию. Дома и улицы превратились в дивный цветущий сад. Цветы переливались радостью, дышали счастьем, источали в мир ликующую жизнь. Маленькие бутоны тянулись за старшими, и Хрийз как-то сама по себе догадалась, что это — новые рождения. Те, кто родился недавно, и кто должен родиться вскоре. Это было зрелище такой красоты, что захватывало дух. Один раз увидеть, и умереть…

И только в той стороне, где стояла Алая Цитадель, царили мрак, ужас, неизбывная боль. Хрийз вскрикнула непроизвольно, настолько тяжёл и чудовищен оказался контраст. Ненаш убрал руку. Сказал:

— Да, там работы ещё много.

Хрийз смотрела на город и не воспринимала его. В памяти ещё жил сверкающий сад. Отчаянно захотелось вдруг вернуть его, вернуть только что пережитое острое чувство запредельной радости. Хрийз едва не попросила повтора. Но удержалась на самой грани, когда просьба уже висела на кончике языка. Спасибо и на том, что вообще позволил увидеть…

Ненаш облокотился о перила, стал смотреть на город. На его лице, — лице тринадцатилетнего мальчика со взглядом умудрённого жизнью старика! — отчётливо проступали искренняя любовь к городу и гордость за проделанную работу и что-то ещё, Хрийз затруднилась определить. Сожаление? Грусть? Боль?

И опять он считал её эмоции вместе с незаданным вопросом.

— До войны, — сказал Ненаш, — я хотел поступить в Горный институт. Хотел проектировать и строить дороги и транспортные системы, не только в Третьем мире, а вообще в Империи. После инициации об этом пришлось забыть.

— Почему? — спросила Хрийз.

Она, наконец, поняла: Ненаш очень рад был поговорить с тем, кто не шарахается в сторону и не закрывается от него барьером отчуждения. Местные слишком хорошо представляли себе, кто такие упыри и что они такое, с самого детства. Хрийз слишком многого не знала. И даже негативный опыт общения с Мальграшем не мог заставить её сторониться того, кто не показывал себя чудовищем. Как-то в уме не укладывалось, что разговаривает сейчас с нечеловеком.

— Помнишь, я говорил тебе о вечнотворящем потоке магии? Как он делится на триаду высших сил и квадрат стихийных?

Хрийз кивнула:

— Да.

— Наша стихия — Земля. Мы очень привязаны к той земле, за которую отвечаем. Настолько, что даже кратковременное путешествие может лишить силы, и даже развоплотить, если вдруг затянется сверх допустимого предела. В моём случае — это пределы княжества Сиреневый Берег. Может быть, ещё Дармица, поскольку именно в дармичанских землях произошла инициация.

— Но Мальграш на что-то надеялся, — сказала Хрийз. — Мне говорили, что он собирался покинуть пределы Третьего мира… А вы говорите, что это невозможно.

— Не знаю, я с ним мало общался. Могу лишь предполагать…

Умолк, и молчал так долго, что Хрийз перестала надеяться на ответ.

— Переход между мирами, — заговорил наонец Ненаш, — сложное действие. Он сродни смерти по принципам воздействия на душу. Живые могут отдать накопленную энергию и пройти из мира в мир, при этом они как бы умирают для того мира, из которого вышли. Опытные маги умеют закрывать и восстанавливать связь с тем или иным миром по своему выбору, неопытные, случается, сливают энергию в ноль, с ними потом всякое интересное происходит на Грани. Но для неумершего выход всего один. Он должен стать чужим тому миру, из которого исходит. Совсем чужим. Чтобы мир вытолкнул его сам. Никакого другого способа не существует.

Он замолчал. Хрийз видела, насколько ему неприятно об этом рассказывать. И потому терпеливо ждала. Почувствовала, что в себе держать не станет, объяснит непременно. Надо только не торопить…

— Это происходит через высшее деяние зла. Через убийство. Убийство ребёнка, едва пришедшего в мир. Сивурн не просто убивал детей. Он иссушал их души, по примеру того, как это делалось магами Третерумка в Алой Цитадели. И это непоправимо корёжило уже его собственную душу. Не знаю, на что он рассчитывал и почему честно не вернул себе свою Тень. Хорошо, что ты остановила его.

— Не я, — тихо сказала Хрийз, с привычным уже ужасом вспоминая произошедшее тогда на Грани. — Там была принцесса Чтагар…

Он пожал плечами, и не ответил. Хрийз поняла, что переубеждать бесполезно.

Резкий свист вспорол тихую неподвижность ночи. Хрийз подскочила от неожиданности. Свистел Гральнч, он шёл вдоль одного из вагонов. Заметил, что брат разговаривает с кем-то на террасе, и решил взбодрить, так сказать, в своём стиле.

— Чего это он не спит? — с неудовольствием спросила Хрийз.

— У него наряд на утреннюю развозку, — объяснил Ненаш.

— Дисциплина и диктатура?

— Вроде того. Если хочешь успеть к началу смены, то тебе придётся поехать с ним. Первый линейный пойдёт ещё не скоро, опоздаешь.

Опаздывать не хотелось. И потом, Гральнч будет в кабине, а не в салоне. Какая разница, лишь бы довёз.

Небо над морем наливалось чистой зеленью. Начинался рассвет.

Ненаш Нагурн прошёл вместе с Хрийз к вагону. Лично проследил, чтобы Гральнч убрался в кабину первым и не доставал своими выходками. Хрийз была благодарна. Начинать новый день со свинской ссоры ей не хотелось.

— Если хочешь, если интересно, — сказал Ненаш, — приходи весной на стажировку. Посмотришь, может быть, работа у нас тебе подойдёт. Будешь учиться, получишь профессию…

— Мне нечем оплатить обучение, — призналась Хрийз.

— Это решаемо. Учёбу можно отработать…

— Контракт на семидвешь, как в 'Сияне'? — горько переспросила она. — Это очень много! Я так не хочу…

Ненаш внимательно смотрел на неё. Сложно было понять, о чём он думает. Ночной воздух бодрил почти по-зимнему, дыхание рождало серебристый парок, уходивший в стороны и вверх. У Ненаша парка не было, Хрийз это отметила…

— Семидвешь — это стандартный срок, — сказал он наконец. — Опасайся коротких контрактов. На год, на пять лет, на семь. Здесь часто встречается прямой или косвенный обман, а уж завышенные требования по исполнению бывают практически всегда. Не надо рисковать. Лучше отработать честный срок, чем потом не знать, куда деваться от поднятой не по силам ноши.

— Спасибо за совет, — поблагодарила Хрийз.

Она была благодарна господину Нагурну, но осталась при своих: длительный контракт на четырнадцать лет без права перемены профессии её пугал.

Раздался громкий сигнал. Это Гральнчу надоело ждать, когда закончится разговор, и можно будет ехать.

Хрийз прошла на заднюю площадку. Не стала садиться, опасаясь, что снова заснёт и снова проспит. Спать не хотелось, но это сейчас. Она слишком хорошо знала, как может укачать в дороге, особенно если тепло и сиденье мягкое.