Дочь княжеская. Книга 1 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна - Страница 71

— Понял, — ответил сЧай, и начал распоряжаться.

Хрийз слушала его команды, силясь опознать этот уверенный, знакомый до дрожи голос. Да кто же он такой?! Внезапно вспомнился случай острого бреда у Хафизы Малкиничны и её же голос, ответивший на точно такой же вопрос: — твоя судьба. В мозгу сама собой вспыхнула картинка: тот самый офицер морского флота Островов, страшный дядька с плешью на макушке, злой как тысяча чертей, именно он не дал ей утопиться на том празднике, будь неладен, и вообще.

Судьба.

С ума сойти.

На лоб легла прохладная рука, и другой голос спросил участливо:

— Как ты?

Хрийз не сразу поняла, что спрашивают у неё. Но ответить не смогла, только застонала слабо. На большее не хватило сил.

— Господин Нагурн, раз уж вы здесь… Не хотелось бы тревожить Дахар, она сейчас спит. Поможете?

— Да, Ичкрам. Конечно. Прямо сейчас?

— Вы же сами видите…

Хрийз обессилено выдохнула. И утонула в забвении снова.

Она снова брела по бескрайнему ледяному полю, и холод разъедал тело, пронизывая до костей и до мозга костей; синие огни светили откуда-то снизу, из-под замерзшего в бурю моря. Волков не было, не было и страха, только тревожная, муторная какая-то тоска. Время уходило, проливаясь струйками песка сквозь пальцы. Что будет, когда оно просыплется до конца?

Пошёл снег. Мелкие сухие искорки резали кожу как осколки стекла. Скоро начнётся буран. Хрийз знала как это будет: усиление ветра до ураганного, резкий мороз, стена снежного ливня… Странным образом её это не волновало, хотя буран в её положении грозил смертью. Но смерть не пугала так, как должна была. Ну, умру. Эка невидаль. Все умирают, рано или поздно…

Впереди, в стылой позёмке, рождался мираж. Синеватое призрачное сияние обретало объём и форму. Хрийз напряжённо всматривалась в него. Картинка казалась знакомой до боли.

Она и была знакомой. До боли!

Собственная комната в потерянном навсегда доме. В городе Геленджике, стоящем у Чёрного моря. Странный ракурс, будто смотришь… да, будто смотришь из изнанки зеркала. Столик, две свечи. Бабушка…

Бабушка сидела за столиком, по ту сторону зеркальной плёнки. Родное до боли лицо…

— Бабушка! — закричала Хрийз, срываясь на бег. — Бабушка-а!

Мираж не приближался. Девушка бежала, сходя с ума от напряжения сил, и ледяная пустошь летела назад, но мираж не приближался.

— Бабушка!

А вот крик долетел. Пожилая женщина по ту сторону прозрачного зеркала вздрогнула, и губы её шевельнулись: Христина.

Хрийз с разбега ткнулась в прозрачную стену, мгновенно вспыхнувшую зелёной ажурной сетью. Сеть была такая же, как и та, что накрыла дыру в скале Парус. Может быть, та же самая. Хрийз вломилась в неё на полном бегу, и сеть спружинила, отбросив её назад, под режущие осколки снежного ливня.

— Бабушка… — сорванным голосом прошептала Хрийз.

Мираж распадался, истаивал в снежной круговерти, пропадал. Мгновение, и его не стало. Зато из ветра и снега соткалась принцесса Чтагар. Хрийз ничему уже не удивлялась.

— Надумала уйти? — дружелюбно спросила Чтагар. — Так не уходят.

— Пустите меня! Сейчас же! — крикнула Хрийз.

Крик её поколебал воздух и на миг снова вызвал зазеркальную картину, но — только на миг. Порыв ветра опрокинул Хрийз на лёд, а снег стремительно затушевал видение.

— Я — Страж, — тихо пояснила Чтагар, не двигаясь. — Я сохраняю, я берегу. Прости. Ты слишком далеко зашла, осенний цветок. Не можешь вернуться, уйди правильно. Не позволю рвать тонкие ткани моего мира в клочья.

— Я прослежу.

Из метельной круговерти соткался Ненаш. Отчего-то здесь он выглядел внешне ещё младше, чем на самом деле. Хмурое бледное лицо, кулаки в карманах куртки…

— Нагурн, ты? — показалось, или в голосе Чтагар прозвучало облегчение. — Не твой вроде черёд.

— Не мой, — согласился Ненаш.

— Смотри. Случится что, — зови.

Случится — позову, — серьёзно отозвался он.

Хрийз смотрела на них, не понимая ничего в их разговоре. Что они друг друга давно знают, было ясно, а больше ясным не было ничего.

Чтагар исчезла. Ненаш протянул руку:

— Пойдём…

— Куда? — спросила Хрийз, не торопясь вставать.

— В реанимационную к целителю Ичкраму или за Грань, к новому рождению. Куда пожелаешь.

— Я хочу домой! — выкрикнула Хрийз, и злые слёзы проступили на веках. — Домой! На Землю! К бабушке! В Геленджик! Отпустите меня!

Ненаш молча качнул головой: нет. Хрийз поняла, что подробностей не дождётся. Поднялась, — с трудом. Холод пробирал до костей и до мозга костей. Стеной шла метель, сбивая дыхание.

— Чёрт, — не сдержалась Хрийз, — почему здесь так холодно?..

— Потому что ты умираешь от переохлаждения, — спокойно пояснил Ненаш.

— Две дороги, говорите? — зло спросила она. — Не может быть, чтобы не было третьей!

— Есть и третья, — не сразу отозвался Ненаш. — Инициация.

— Боже! — выдохнула Хрийз, осознав сказанное. — Нет! Я читала дневники Фиалки Ветровой; нет!

Ненаш чуть пожал плечами.

— Здесь, на Грани, у тебя больше времени, чем в яви, но всё же и оно ограничено. Ты можешь выбирать, пока умирает твой мозг. Потом выбора не останется. И из трёх возможностей останется всего одна.

— Если я вернусь на домой

— Вернётся твоя душа. Возможно. Возможно, нет. Останется здесь или уйдёт ещё в какой-нибудь мир. У меня нет власти над междумирьем и порталами смерти. Ни у кого такой власти нет.

— Что же мне делать? — спросила Хрийз. — Я хочу домой!

— Я — Проводник, — тихо ответила метель голосом Ненаша. — Я исполню твой выбор. Любой выбор. Но поторопись. Вскоре выбирать станет не из чего.

Хрийз молча глотала сухой холодный воздух. Выбор, он сказал. Назад, в проклятый мир зелёного солнца. Вперёд, к смерти и новой реинкарнации. Какой-то буддизм с шамбалой, в которые Хрийз никогда не верила, но если припомнить те смутные обрывки, что задержались в памяти, хорошего на этой дороге не жди. А попроситься к Ненашу в младшие… Лучше умереть.

— Ненаш, — окликнула Хрийз и, внезапно испугавшись, что он ушёл и оставил её одну, закричала — Ненаш!

— Я здесь, — отозвался тот.

— Я хочу вернуться, — сказала Хрийз. — В больницу. Обратно.

— Пойдём, — сказал Ненаш. — Дай руку…

Она очнулась в вязкой влажной тёплой темноте, рывком, внезапно. Судорожно вдохнула, с трудом, ощущая боль в съёжившихся без воздуха лёгких, почувствовала тонкую трубку в носу и услышала голос целителя Ичкрама:

— Вот тебе кислород. Дыши.

'Милая', поневоле дополнила память. Но голос, хоть и очень похожий, всё же был не тот. Не вспомнить, какому имени принадлежал 'тот' голос. Губы спеклись, не разомкнуть. Пережитое на Грани уходило в былое, теперь уже навсегда.

Я буду жить. Жить…

Хрийз вздохнула и провалилась в целительный сон.

Темната вокруг держалась кромешная. Ни проблеска света. Так не бывает. Свет есть всегда. Даже в самой глубокой темноте всегда найдётся что-то, что позволит глазу различить контуры мира. Какой-нибудь слабенький, на грани видимости, луч света. От луны, от уличных фонарей, от светлячков, наконец. Ничего подобного сейчас не было. Мрак был настолько плотен, что его, казалось, можно было нащупать пальцами.

Лёгкое прикосновение к запястью. Целитель Ичкрам.

— Как себя чувствуешь?

— Лучше, — ответила Хрийз. — Спасибо…

— Ты находишься в госпитале на территории военно-морской базы Островов Порт-Лава, — пояснил Ичкрам. — С тобой желает поговорить наш командующий. Ответишь на его вопросы?