Попасть не напасть (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 26

Я любовалась столицей, и думала, что современная мне Москва, конечно, больше, ярче, красивее, но…

Но?

Было в ней нечто такое… та Москва жила в бешеном темпе. И приезжая в Москву, начинаешь двигаться быстрее, думать быстрее, жить…

Да, жить в Москве приходится тоже в другом темпе, намного быстрее. И получается это далеко не у всех.

У меня не получалось никогда. Да и не хотелось мне. Разменивать свою жизнь на бешеный бег? Нет уж, увольте. Я хочу и в кафешке посидеть, никуда не торопясь, и на радугу полюбоваться, и по магазинам пройтись, никуда не торопясь. А не бежать-бежать-бежать, ничего не видя перед собой, и в конце обнаружить, что жизнь-то и прошла уже, пробежала, а я ее и не заметила. И еще Москва – это мегаполис.

В том мире.

Случись что – куда будет нацелен первый удар?

То-то и оно. В глуши иногда безопаснее.

Работы не найти? А кто пытался?

Если искать работу, на которой не надо работать, то такой, конечно, не найти. А если пробовать работать там, где тяжело и трудно, к примеру, ту же пасеку завести, или коз держать, или еще что…

Сложно?

Каторжно сложно, и тяжело, и работать нужно, и учиться, потому как фермерство своей сноровки требует, но отдача будет. Обязательно. Хоть там какая провинция!

Эта Москва была тише и спокойнее. Здесь никто не бежал, никто никуда не спешил, спокойно прогуливались парочки под руку, гуляли дети с гувернантками, то и дело слышались возгласы нянечек, подзывающих к себе озорников, кто-то плакал напоказ, это ж ужасая трагедия, когда тебе не покупают мороженое, кто-то катался на велосипеде…

Никто не спешил. Все наслаждались жизнью здесь и сейчас, и в этом была основная разница между известным мне миром – и миром, в котором я находилась.

Когда мы утратили вот это понимание – жизни? Когда разучились просто жить, никуда не спеша, не набирая новых впечатлений, а просто – позволяя жизни идти своим чередом и наслаждаясь каждым ее мгновением. Когда разучились задумываться?

Нет ответа…

Хотя я знала, кому может быть выгодно такое положение дел. Когда все бегом и бегом, рывком и наскоком, вперед и вперед… а потом просто падаешь, как загнанная лошадь, и даже не успеваешь обернуться, чтобы понять – все было зря. И не нужно тебе никаких гималайских вершин, а нужны только те, кого ты сам оттолкнул в своей попытке влезть в гору…

Когда бежишь – ты не думаешь, ты просто бежишь. А куда, зачем… и главное – что происходит в это время за твоей спиной?

Нет ответа…

– У вас такое серьезное лицо, Машенька. О чем вы задумались?

Я улыбнулась Александру.

– О жизни, как водится. О жизни.

– Разве жизнь заслуживает такой грусти на вашем личике? Поверьте, она прекрасна, и у вас еще все впереди.

Я вздохнула.

Вот уж чья бы буренка мычала, нет? А ты недавно дочь похоронил, жена в психушке, с должности разжалован – и такие заявки? Хм?

Посмотрим на это под другим углом?

Маруся, мне кажется, или нас где-то накалывают?

Есть такая вероятность. Вот как хотите, а в такой ситуации мужчина должен вести себя иначе, разве нет? Или я чего-то не знаю о мужской психологии?

Задуматься и над этим вопросом я не успела. Нил едва не улетел вместе с велосипедом в фонтан и пришлось его вытаскивать.

Потом Андрюшка едва не описался от восторга, потом…

Двое детей в парке – это слишком много даже для четверых взрослых. Особенно если из этих взрослых только одна женщина, а остальные сами, как дети!

Ёжь твою рожь!

Это выражение я душевно вспомнила, когда Петя так перемазался мороженым, что аж до затылка дошло. Пришлось отмывать уже его…

– Сашенька!

– Мама?

Не поняла?!

Пока я была занята мальчишками, к Благовещенскому подошли двое человек. Оп-па?

Мужчина лет семидесяти на вид, такой очень уютный, полненький, словно колобок… и только по глазам видно, что колобок-то из легированной стали, не иначе. Глазки у него такие… интересные.

Серо-стальные, цепкие, умные, очень жесткие… меняю сталь – на титан. Не иначе.

И дама рядом с ним. Тоже в годах, очень похожа на Благовещенского, просто копия – только в женском, сильно смягченном варианте. И провалиться мне на этом месте, если это не его отец с матерью.

Темные волосы с проблесками седины, брови вразлет, четко очерченные черты лица, умные яркие глаза… да, Храмова можно понять. Если рядом такая женщина оказалась – не удержишься. Непонятно только, чего он, идиота кусок, на ней не женился?

М-да.

Не хотела бы я оказаться на пути у этой семьи. Только вот и смыться никуда не получалось…

Благовещенский обернулся ко мне и улыбнулся. Пришлось подойти…

– Мария Ивановна, это мой отец Виктор Николаевич Благовещенский и моя мать, Александра Александровна.

Под пристальными взглядами я ощутила себя на приеме у врача. Рентген – и то так не просвечивает, это уже жесткое излучение, не иначе.

– Очень приятно.

– Нам тоже приятно познакомиться. Саша писал о вас, – женщина улыбалась краешками губ. – Вы здесь с детьми, Мария Ивановна?

– Да, Александра Александровна.

– Называйте меня просто Алекс, – улыбнулась дама.

Ей это было к лицу.

Не Саша, не Шурочка – именно Алекс. Слишком уж она сильная, слишком стальная. Наверное, ее мужу с ней сложно. Или – нет?

Судя по улыбке мужчины, ему даже нравится такое положение дел. Удобно.

Когда рядом умная и сильная женщина, ты спокойно можешь свалить на нее семейные дела и заняться добычей мамонтов. А в пещере все будет хорошо, уютно и спокойно. Это с дурочками приходится вечно следить, как бы они чего не натворили, а с умной женщиной дергаться не стоит.

Я улыбнулась в ответ.

– Мы в неравном положении, Александра Александровна. Мне о вас не писали и не рассказывали, увы.

Брови женщины взлетели вверх.

– Александр?

Благовещенский смутился, словно и правда должен был мне рассказать о своей семье. Кой черт в это время принес к нам Ваню с Андрюшкой на плечах?

Хотя я и так знала имя данного черта. Закон подлости, гласящий – если что-то может пойти не так и не туда, вот оно и пойдет. И не так, и не туда, и вообще…

И если кто-то не смог бы уловить сходство…

Малыш около года уже не бессмысленная кнопка в пеленках. У него уже прослеживаются черты… фамильные, ёжь их рожь!

Нос пока еще не оформился, но глаза!

Губы!

И даже брови – все было один в один.

Ёжь твою рожь!

Александра Александровна перевела взгляд на малыша, на меня, на сына… и преспокойно заметила Благовещенскому.

– Твой сын удивительно похож на тебя в детстве. – И уже мужу. – Витюша, ты так не считаешь?

Какое же лицо стало у Благовещенского!

Какое же лицо, кто бы видел!

А вот мне смотреть не хотелось, мне хотелось провалиться поглубже.

На лице мужчины словно в калейдоскопе сменялись выражения.

Удивление. Осознание. Шок. Опять осознание.

И почти звериная ненависть во взгляде, направленном на меня.

Испугаться я испугалась, не стану отрицать. Но отступать не собиралась, вот еще не хватало. Это мой сын!

И в эту аферу я не по своей воле влезла!

В любом случае…

– Мой сын – копия своего отца. Равно, как и ваш сын.

Свекровь прищурилась.

– Даже так?

– А вы не сообщили сыну, кто его биологический отец? – ехидно поинтересовалась я. – Что удивительного, что два мальчика, рожденные от одного и того же мужчины, похожи?

– Саша все знает, Мария Ивановна, – вмешался "колобок". – Но все равно он мой сын, чье бы семя не проросло.

Благовещенский выдохнул и чуть успокоился.

– Подождите. Я хочу знать – почему?

– Что – почему? Почему мой сын похож на своего отца – или почему вы похожи на своего отца? Биологического отца. Александра Александровна не называла его имени?

– Нет. – мотнул головой Александр.

Интересно, почему? Я посмотрела на даму.

– А зачем? – пожала плечами та. – Все мои дети – Витюшины, этого достаточно.