Мы - драконы + Бонус (СИ) - Тоцка Тала - Страница 55

Ждал довольно долго. Он с опозданием подумал, что позабыл спросить, знает ли сама Нилеса грамоту и умеет ли она писать. В самом деле, живя в лесу, ее отец вряд ли озаботился образованием дочери, те записки ей вполне мог кто-то прочесть и написать ответ. Как вдруг по лежащему перед ним листу прошла мелкая рябь, воздух по верху словно всколыхнулся, и на поверхности начали проступать буквы:

«Благодарю ваше высочество за чудесный подарок в мой день рождения! Это так мило с вашей стороны вспомнить обо мне накануне дня рождения вашей невесты! Мы все заняты приготовлениями, поэтому я задержала ответ. Нилеса». Внизу была пририсована забавная, улыбающаяся рожица. Дастиан тоже невольно улыбнулся и тут же поморщился. У Аселин завтра день рождения? Но это же не значит, что он должен лететь в Лаэль? А узнав, что от царственной семьи и от него лично был отправлен целый обоз подарков, с облегчением вздохнул.

С того дня они начали переписываться с Нилесой. Дастиана это забавляло, девчонка подробно расписывала ему, как у нее прошел день, а затем выспрашивала, что интересного приключилось сегодня у Дастиана. Он уже сам ждал вечера, чтобы прочесть исписанные мелким, словно бисер, почерком листы, а потом с удовольствием описывал свой день.

Время от времени амиран порывался навестить девочку, но та каждый раз писала, что сейчас больше времени проводит в услужении принцессе во дворце, а во дворце Дастиану точно делать было нечего. Он спросил, может ли она вернуться хоть на день в лесную сторожку к отцу.

«Вы приглашаете меня на свидание? Так ведь у вас есть невеста!» — и снова ряд забавных рожиц. А на свой двадцать третий день рождения Дастиан с изумлением и сердечным трепетом смотрел, как на листе проступают его собственные черты, начерченные углем. Нилеса нарисовала ему в подарок его портрет, но как ей удалось по памяти до мельчайших подробностей воссоздать каждую черточку?

Дастиан от души благодарил девочку, а сам с удивлением и некоторым облегчением осознавал, что уже давно не думает об Ивейне, и при этом саднящая боль в груди исчезла, словно и не было. На свадьбе Эйнара и Иви он искренне радовался за обоих, а потом бежал к себе, чтобы не пропустить письмо, написанное Нилесой.

Приближалось восемнадцатилетие принцессы Аселин, и тут Дастиана вызвал к себе амир.

— Сынок, — по его досадливому взгляду Дастиан понял, что новости у его величества неприятные, — мне написал Гастон, он хочет, чтобы ваше бракосочетание с принцессой состоялось сразу же после ее совершеннолетия.

— Я просил пять лет, дядя!

— Знаю, мой мальчик! Вот что, я уже сказал твоему отцу, неволить тебя я не стану, и если у тебя есть кто-то на примете, то…

— Мое сердце свободно, ваше величество, не скрою, я не горю желанием жениться на принцессе Аселин, — молвил Дастиан и тихо добавил, — но я дал слово, а если Болигарды начнут разбрасываться обещаниями, что тогда требовать нам от наших вассалов?

Амир Эррегор подошел и крепко прижал Дастиана к сердцу.

— Ты будешь лучшим амиром в истории Андалурсии, сынок!

***

Дастиан решил лететь на мораве, так было веселее, хоть и дольше. Его сопровождали гвардейцы — все-таки, за невестой летит, — и Дастиан мог на ходу неторопливо перекидываться с ними незатейливыми скабрезными шуточками, а полети он драконом? Маши молча крыльями, да еще притормаживай постоянно, чтобы свита успевала. Скукотища…

Покидая Сиридан, он написал на магической бумаге четыре слова: «Лечу в Лаэль. Встречай», и не стал ждать ответ, отсекая любые пути к отступлению. Кортеж приближался к лесу, у которого в прошлый раз их с Эйнаром сбили дикие моравы, и Дастиан все с возрастающим нетерпением вглядывался вдаль, а когда увидел летящую навстречу всадницу, затаил дыхание. И обомлел.

Она неслась по небу на белом мораве, ее роскошные густые и черные, как смоль, волосы, развевались на ветру, личико раскраснелось от быстрой езды, и все это едва не вышибло Дастиана из седла. Когда всадница очутилась напротив него, он, как зачарованный, уставился на большие, словно нарисованные, глаза, очерченные густыми ресницами, и только бешено колотящееся сердце напоминало ему, что он еще жив.

— Ваше высочество! — девушка склонила голову, приветствуя принца, но только на миг, и тут же вскинула ее, улыбаясь улыбкой, которая, будь даже гораздо менее ослепительной, вполне могла послужить причиной масштабной войны. Или эпичной битвы.

У этой стройной, изящной, черноглазой красавицы и всколоченной девчонки в платье с чужого плеча ничего общего не было, и быть не могло. Хотя нет, было. Взгляд. И все равно Дастиан переспросил, когда их моравы поравнялись и закружили плавно по кругу.

— Ты? Это ты, Нилеса? Как же ты изменилась! Ты стала просто красавицей!

— Чему вы так удивляетесь, ваше высочество? С нашей встречи минуло три года, конечно, я изменилась, — она тряхнула головой, и волосы заметались из стороны в сторону тяжелым шлейфом.

Дастиан увидел в ее волосах две золотые заколки, украшенные изумрудами. Его подарок! Он осторожно прикоснулся к одной из заколок, и внезапно поймал себя на том, что страстно желает запустить пальцы в этот шелковый водопад волос, а их запах будит в нем чувства, какие, казалось, ему уже не суждено испытать.

Но принц сумел совладать с собой, он убрал руки и вцепился в поводья, искренне надеясь, что Нилеса не заметила его смятения.

— Мы можем лететь сразу во дворец, но это неблизко, если ваши люди и моравы устали, здесь недалеко разбит лагерь, там все готово, чтобы вы и ваши люди могли передохнуть. Распоряжение принцессы, — снова взметнулся шлейф волос.

Дастиан сглотнул. Слова застревали в горле, ощущения были такие, словно он впервые выдохнул огонь, и внутри теперь все пламенело. Никогда еще наследник двух престолов не чувствовал себя так растерянно и бестолково перед обычной девушкой, дочерью лесничего… Не обычной, а самой прекрасной!

— Принцесса слишком любезна, — все, что смог он из себя выдавить.

Они летели рядом — безусловно, Дастиан выбрал привал, — Нилеса беззаботно болтала о чем-то, а он ничего не слышал, лишь любовался ее ровной посадкой, идеальной осанкой и нежным профилем. А когда она поворачивала голову и улыбалась, он чуть ли не падал с морава при виде блестящих черных глаз, казавшихся ему бездонными омутами, в которых он утонул окончательно и бесповоротно.

Принцесса и впрямь была довольно щедра. Лагерь был разбит прямо на окраине леса. Моравы, напоенные и накормленные, улеглись в тени деревьев, гвардейцы разошлись по шатрам, а Дастиан с Нилесой отправились прогуляться по тропинке, ведущей в лес.

— Принцесса очень любезна, — повторил Дастиан, понимая, как глупо выглядит, но не зная, что можно сказать, чтобы не выглядеть еще глупее.

— Да, принцесса добра и внимательна. Это для вас новость, ваше высочество? — хитро брошенный взгляд черных глаз всколыхнул в нем целую бурю.

— Я не так хорошо знаю принцессу, — уклончиво ответил Дастиан, отводя с дороги нависающую ветку.

— А что вы сделали за три года, чтобы узнать ее? — Нилеса странно повела плечом и не смотрела на Дастиана.

— Она станет моей женой, у меня достаточно времени, Нилеса. Почему тебя это беспокоит?

— Вы собираетесь жениться на девушке, о которой ничего не знаете, и вам даже не интересно, какая она, чем она живет, о чем думает…

— Это договорной брак, Нилеса, — Дастиана понемного начинал заводить этот разговор, по большей части потому, что девушка говорила правду, — и Аселин прекрасно знает, что это такое. Наша с ней задача — обеспечить трон наследником, ничего более он не подразумевает.

— Но ведь это как раз и подразумевает наличие между мужем и женой хоть каких-то чувств, пусть не любви, но ведь должно быть какое-то влечение… — Нилеса выглядела такой расстроенной, что Дастиану до боли захотелось сжать ее в объятиях и целовать, пока она не перестанет морщить свой прелестный лоб.

— Нилеса, ты меня искушаешь, я не должен вести такие разговоры с молодой девицей, но ты должна уже иметь представление, как устроены мужчины. Для того, чтобы сделать наследника, влечение не есть обязательным условием, — он говорил немного жестко, в основном, чтобы скрыть собственное смущение из-за тяги к девушке, что так соблазнительно залилась краской от его слов.