Я иду за тобой на мягких лапах (СИ) - Кармальская Светлана Александровна - Страница 38

Пройдя вдоль пальмовой аллеи, она приблизилась к дому, обнесенному высокой каменной оградой. Из-за нее виднелась лишь темно-красная черепица островерхой крыши. За стеной шумел сад, щебетали птицы, но людских голосов не слышалось, словно особняк был необитаемым. Оглянувшись, молодая женщина нажала на выпуклый бронзовый кружок в центре калитки и где-то далеко за стеной переливами колокольцев заиграла музыка. Через минуту дверца открылась, и появился смуглый мужчина с узкими темными глазами. Низко поклонившись, он распахнул перед гостьей калитку и, шагнув за порог, та очутилась в раю — прохладном и тенистом. Журчал фонтан, благоухали розы, кроны акации, эрсуннского «бархата» и чинар бросали на дорожки кружево тени. Девушка опустила покрывало и с наслаждением втянула воздух, в котором отчетливо чувствовалась холодная свежесть, странная для жаркого полдня.

Слуги, высыпавшие на крыльцо, улыбались ей, как старой знакомой. В большой гостиной, устланной по местному обычаю пушистыми коврами, ее ожидал человек или не человек. На вид совсем молодой, если бы не жесткий взгляд темно¬зеленых глаз с вертикальным зрачком. Зрачком дракона.

— О боги! Улли, — теплая улыбка преобразила его лицо, — как же давно мы не виделись! Рад тебе, — он обнял девушку.

— И я тебе, — эльфийка оживилась, увидев старого приятеля, — стало быть, вот кто сейчас Наблюдатель в Хрисантии. Я думала — ты все еще на Ютаре.

— Моему предшественнику до смерти надоели интриги и происки аборигенов. Ох уж эти люди, не могут просто радоваться жизни, им обязательно хочется потратить годы, отпущенные Творцом, на всевозможные злокозненные дела в отношении себе подобных. — Он пожал плечами, — что поделать, их нрав не изменить.

— И Ковен уговорил тебя поработать, напирая на чувство долга, — рассмеялась собеседница.

— Пойдем-ка на террасу, я прикажу принести фруктов и напитков. Или ты хочешь есть?

— О нет, завтракала я с дочерью, а императорский стол всегда отличался чрезмерным изобилием. Однако, у тебя здесь чудо как хорошо — прохлада прямо горная!

Молодой мужчина кивнул на крупные опалесцирующие пирамидки, расставленные на террасе и вдоль садовых дорожек.

— Как всегда, меняют погоду: сейчас охлаждают воздух, в холод согревают.

— Сэйнт, ты всегда умел устроиться с комфортом! Вот чем удобен избыток магии, — пригубив золотистый напиток, эльфийка расположилась на подушках дивана.

— Рассказывай, что привело тебя сюда? Сдается мне, проблемы в семейке твоей дочери.

Лицо герцогини помрачнело.

— Ты многое знаешь! Да, собственно, скрывать я и не собиралась. Царек скурвился окончательно.

Сэйнт расхохотался, откинув назад голову.

— Улли, что за жаргон, ты общаешься с бандитами?

— Другие слова Ветранию не подходят, — с достоинством ответила эльфийка.

— В целом да, — кивнул собеседник, — но согласись, этого и следовало ожидать. Зря ты допустила этот брак. Хотя, понимаю, девочке захотелось поиграть в императрицу великой державы.

— Все бы ерунда, подумаешь — потеряла пару-тройку десятилетий, но теперь проблема в моем внуке, в ближайшие годы его душу испоганят окончательно! И я пока смутно представляю, как его вытащить из этой клоаки?

— Милая, я ознакомился с документами, оставленными мне коллегами. Все серьезнее, чем ты думаешь. Сартания и ее жрецы плетут заговор. Ланбэра и Гралент могут стать жертвами в игре человеческих страстей. А твою внучку синклит сартанских церковников планирует свести с племянником базилевса — красивым и пустоголовым юношей. Но и это не все. Марио, по замыслу заговорщиков, должен стать императором, после устранения нынешнего. Причем убрать Ветрания должны сиды — воины из высокого дома Дейс-Илно.

— За что? — еле выговорила эльфийка онемевшими губами. Она и не подозревала, какой ядовитый клубок таится на дне Эрсуннского колодца…Будь он проклят!

— Как за что? Ведь именно его представят виновным в гибели твоей дочери. А внука устранит единокровный старший брат. А что касается тебя… Ты ведь постараешься отомстить? Не так ли?

Ульвиэль, пораженная его словами, выпрямилась, широко раскрыв глаза. Ноздри ее затрепетали, и все тело напряглось, но она молчала, понимая, что Сэйнт лишь начал свой рассказ.

— Впрочем, все это как раз можно использовать для решения проблемы. Давай, подумаем, как провернуть дело с наибольшей выгодой и минимальной опасностью для твоих родных. У меня появилась идея.

— Погоди, а как же Эльвейна, получается, взяв ее с собой, я подвергла жизнь девочки опасности?

— Не переживай, мутные игры вокруг твоей внучки закрутились еще в Рендале, здесь нам легче будет выяснить, чего хотят от нее жрецы Сартании. Пока ее жизни опасность не угрожает.

Эльфийка нахмурилась.

— О Сэйнт, как ты можешь?! Делать из малышки наживку!

— Напротив, здесь мои агенты присмотрят за ней наилучшим образом. Улли, неужели ты перестала мне доверять?

— Так успокой меня, расскажи, что задумал!

— Слушай.

Спустя полчаса тревожное выражение исчезло с лица эльфийки, оно разгладилось, утратив хищность и гнев. Глаза вновь засияли мягким блеском.

— Сэ-эйнт, — протянула она низким, воркующим голосом, — я всегда знала, что ты умнее всех. Ты можешь найти выход из самой ужасной ситуации и развязать любой узел!

— Если не смогу развязать, тогда разрублю! — со смехом отозвался мужчина.

— Ты меня почти успокоил.

— Почти?

— Осталось только утешить!

— Улли, девочка моя, — несколько секунд он смотрел в потемневшие от волнения глаза. Мгновения текли, ее взгляд затягивал дракона в манящий синий омут, и наконец, решившись, он нагнулся к ней, сминая в жадном поцелуе нежные губы. Сильные руки обняли плечи герцогини, прижимая к напряженному мужскому телу, и она с тихим стоном зарылась пальцами в его волосы, перебирая шелковые темные пряди, лаская мощную шею.

— Что ты делаешь со мной? — прошептал Сэйнт, — ты ведь знаешь…

— Молчи, мне нет дела до рыжей стервы, есть только ты и я — здесь и сейчас! Мне страшно и нужна твоя любовь и поддержка! Хотя бы на эту ночь.

Эльвейна.

Прошло почти две айны с тех пор, как мы оказались в Хрисантии. Поначалу новые впечатления отвлекали меня от собственных безрадостных дум. Веселой компанией мы осмотрели достопримечательности столицы, побывали во всех известных храмах, несколько раз купались в море. Для того нас возили в уединенную красивую бухту далеко за городом, где могла отдыхать лишь семья базилевса. Ну что сказать — Эрсинское море было прекрасным, совсем не похожим на наше Белое. Не лучше — просто другим.

В Рендале оно было прохладным даже летом. На границе гладких каменных отмелей росли стройные сосны и разлапистые ели. В бледных песках лежали гигантские валуны, серые, покрытые мхами. Чуть дальше, над бутылочно¬зелеными водами поднимались рифы — острозубые звери с открытыми пастями, полными пены. Купаться там было опасно, точнее — невозможно даже опытным пловцам. А здесь — прозрачные теплые волны тихо набегают на покатый берег, горячая галька пляжа жжет ноги, высокие берега покрыты пышными садами, кипарисовыми рощами и зарослями роз.

Небо в Эрсунне всегда оставалось ясным, безоблачным, лазорево-синим.

Разве что в полдень оно словно выгорало под слепящими лучами солнца. А на моей родине нежно-блистающий купол чаще всего затягивали облака — то легкие перистые, то низкие, серые, плотные, словно ватные одеяла. И вода в такие дни становилась пасмурной, темной.

Купалась я с наслаждением!

Плавала до одури, пока руки и ноги не отказывались слушаться хозяйку. Замерзнуть в теплой воде, думалось — невозможно. Однако я умудрялась довести себя до того, что выбиралась на берег почти ползком, покрытая гусиной кожей, вся синяя и трясущаяся от холода.

Линии бросалась ко мне с полотенцами и мягким халатом, отпаивала горячим чаем. Потом слуги накрывали столы, мы садились обедать. Слава богам, Ветраний с неодобрением относился к подобным выездам на природу и никогда не удостаивал нас своим высочайшим присутствием. Наши пикники проходили легко, весело, без дурных тягостных церемоний. Мы с Г ралентом, Вереной и Линии бегали по пляжу взапуски, прятались за кустами и в маленьких скальных гротах, вместе с эльфийскими фрейлинами играли в мяч.