Нечаянно беременна, или Не ходите, девки, в тёмную подсобку (СИ) - Леванова Марина - Страница 10

Глава 10. Мария

Раздался характерный сигнал скайпа, это значило, что подруга только что приняла вызов, но Маше стыдно было показываться ей на глаза, а тем более рассказывать о том, что произошло сегодня вечером. Пока она раздумывала, звонить Олесе или нет, наступила ночь. Но потом Маша поняла, что если немедленно не поговорит о случившемся, то окончательно сойдёт с ума. 

— Эй, ты где? — позвала Олеся с монитора ноутбука, сладко зевая и протирая глаза; она была жутко лохматой и в смешной мягкой пижаме. — Ты что, опять рыдаешь?

— Да-а-а, — всхлипывала Маша. 

— Что произошло? Нет, сначала скажи: ты сходила в подсобку? А то я всё ждала-ждала, когда ты мне позвонишь, даже сама пару раз набирала, но ты не ответила на вызов. 

— Да, я видела от тебя пропущенные, — быстро проговорила Маша, появляясь перед камерой; у неё были заплаканные глаза и опухший красный нос. — И да, я схо-ди-ла, — по слогам проговорила она. — Олесь, я такая порочная женщина! В общем, я снова это сделала.

— Господи! — Олеся в ужасе припала к экрану. — Машка, ты меня пугаешь! Что сделала-то?

— Э-то! — многозначительно произнесла Маша и безутешно зарыдала. — И снова в подсо-о-обке, — повторяла она между всхлипываниями. — Но в этот раз горел свет, и мы видели друг друга, — затараторила она в своё оправдание. 

— Капец! — У Олеси вытянулось лицо. — Этот маньяк что, снова там сидел? 

— Почему сидел? — возмутилась Маша, громко высмаркиваясь в туалетную бумагу и отбрасывая использованный клочок в сторону; за её спиной вся кровать была устлана такими же мокрыми клочками, словно она уже целый рулон извела. — Мы туда с ним вместе пришли, ы-ы-ы, — она повалилась на подушки. 

— Мама дорогая! — Олеся не шевелилась, и тут до неё, наконец, дошёл смысл сказанного. — Как вместе? А где ты его встретила? А как узнала? А ну-ка, вертайся назад! Давай-давай! И рассказывай всё с самого начала, а то я уже и не знаю, что думать.  

Маша села перед камерой, тяжело вздохнула и принялась рассказывать о событиях сегодняшнего вечера. Олеся сначала сидела с открытым ртом и молчала, а затем вскочила и принялась ходить по комнате.

— … а когда всё закончилось, — продолжала Маша на одной ноте, — мы какое-то время просто ошеломлённо смотрели в глаза друг другу и ничего не говорили. — Вытерла рукавом халата слёзы со щёк. — Это просто сумасшествие какое-то, Олесь! Я не знаю, почему я так поступила. Я плохая, да?!

— Так, — Олеся вернулась к своему ноутбуку. — А что было дальше?

— А дальше? — Маша замолчала, не зная, рассказывать или нет, что случилось после, но ведь подруга так просто не отстанет теперь; жутко покраснела и тихо произнесла: — А потом он спросил, как меня зовут. 

У Олеси челюсть отвисла, а брови поползли на лоб от удивления.   

— То есть сначала сделал это, а потом только поинтересовался, как тебя зовут? — на всякий случай решила она уточнить. 

— Да! — Маша готова была сквозь землю провалиться. — Как-то не до того было в тот момент.

— Да что с вами такое? Нет! Что с тобой такое? Он-то, ясное дело, кобелина ещё тот. Но ты?! Ты! Куда делась та Мария Власова, которую я знала, — здравомыслящая женщина, отличница, активистка, умница, скромница?

Маша сидела перед ноутбуком и не знала, что ответить подруге. Вся эта ситуация смахивала на плохо написанный сценарий к дешёвому сериалу. 

— Маш, ты меня слышишь? 

— Слышу! Но у меня нет ответа на твой вопрос. 

— Всё с тобой ясно! — Олеся махнула рукой. — Хотя бы предохранялись в этот раз? — Маша посмотрела на неё исподлобья и виновато покачала головой. — Да, блин! Так ведь нельзя! — заорала подруга. — Ма-ри-я!

— Вот потому и говорю, что я очень порочная женщина.

— Слушай, только не начинай снова лить слёзы, а, — попросила Олеся. — Лучше расскажи, чем всё это закончилось. 

— Мы вышли из здания. По одному. Он вызвал такси и отвёз меня домой. Проводил до самого подъезда. Долго держал за руку, а потом сказал: “Значит, Маха!”, поцеловал в лоб и уехал. — Маша встрепенулась: — Как ты думаешь, что бы это значило? 

— Понятия не имею! — честно созналась Олеся. — А что он сказал о твоей задержке? 

— Заявил, что сначала сделаем тест, чтобы уж наверняка убедиться, а потом будем думать, что делать дальше. Как считаешь, чего от него ждать? 

— Да не знаю я, чего ждать, Маш! — Олеся запустила пятерню себе в волосы. — А он что-нибудь говорил типа такого: “Это не мой ребёнок!” и “Не смей никому рассказывать об этом!” 

— Нет, не говорил! — уверенно ответила Маша.

— Слушай, а может, он вовсе и не такой уж подонок, как говорят о нём женщины в вашей компании? 

— Может, и не такой. Не разобрала! Мало времени было. — Маша покраснела, понимая, как это ужасно прозвучало. И вдруг вспомнила, как он её таскал за собой, водружал на стол и без конца командовал. — Знаю только одно: он очень неуправляемый, Олесь. Никого не слышит, кроме себя. 

— Слушай, а ты серьгу-то бабушкину нашла? — спросила вдруг Олеся, вспоминая о причине, по которой подруге пришлось возвращаться в подсобку. Маша ошарашенно уставилась на неё. — Дайте-ка подумать, что бы мог означать этот взгляд? — Олеся подозрительно прищурилась: — Ты что, забыла посмотреть её там?

— Ну, не то чтобы уж совсем забыла. — Маша невинно похлопала ресницами. — Я успела просмотреть аж три полотенца. И заверяю тебя, сделала это самым тщательным образом. 

Олеся сползла куда-то вниз и теперь смеялась в голос. 

— Ну ведь не смешно! — обиженно произнесла Маша, подпирая ладонью подбородок. 

— Очень даже смешно, — сдавленно раздалось с экрана. 

— Что мне делать, Олесь? — тихо спросила Маша, и столько боли прозвучало в её голосе, что Олеся вернулась к ноутбуку и серьёзно посмотрела на подругу. — Как мне быть с Валерой? С Артёмом? С ребёнком? — Испуганно вскинула брови: — А как я буду смотреть Артёму в глаза, если мы вдруг нечаянно встретимся в здании?

— Проблемы следует решать по мере их поступления! — философски выдала Олеся. — В среду сделаешь тест и тогда уже будешь принимать решения. А пока, — строго посмотрела на подругу, — умоляю тебя, не ходи ты больше в ту заколдованную подсобку! Её вообще надо опечатать и никого туда не пускать! И ещё большими буквами, желательно чем-нибудь красным, написать прямо на дверях: "Не ходите, девки, в тёмную подсобку!"

— А как же серёжка? — спросила Маша. 

— Всё потом. Сначала тест. Вы хоть в этот раз там бардака не устроили? 

— Не устроили, — как-то неуверенно проговорила Маша, одновременно вспоминая, что они не вернули стопку полотенец обратно на полку и… Она в ужасе замерла! Артём из подсобки уходил в одной рубашке, а ведь она точно помнила, что туда он пришёл в пиджаке, у которого по пройме был оторван рукав. — Не знаю! Не помню! 

— Ой, всё! Не могу больше, отключаюсь. — Олеся махнула рукой. — Завтра к тебе приеду, куда-нибудь сходим вместе, поболтаем. А сейчас пошли спать, у меня сегодня был тяжёлый день.

Маша хотела сказать, что у неё тоже, но промолчала.   

— Сладких снов тебе! — тихо пожелала она и закрыла ноутбук. 

 Глава 11. Артём

Артём сел за руль своего “Порше Кайена”, бросил кейс с документами на соседнее кресло и какое-то время сидел, глядя перед собой. 

Хотя смотреть было не на что: его машина стояла на стоянке строительной компании “Витер-Контракт”. Сюда сегодня он приехал по просьбе отца, чтобы лично переговорить с гендиректором и мажоритарным владельцем Сергеем Малютиным. Тот в своё время купил на аукционе участок под застройку, намереваясь построить целый жилой район с домами переменной этажности. 

Однако до выхода на стройку дело так и не дошло. И сейчас владелец продавал эту землю компании “Орт-Фекс” и продавал довольно дорого. 

И все бы ничего, но оказалось, что у почти сорока гектаров был ещё один владелец — ООО "Строй-Белозёр". Делиться с ними не хотелось, да и брать в партнёры кого бы то ни было старший Фролов не собирался.