Нечаянно беременна, или Не ходите, девки, в тёмную подсобку (СИ) - Леванова Марина - Страница 9

— Так, сиди и молчи! Мне подумать надо! 

Сказано — сделано! 

И следующие десять минут Маша в смятении наблюдала, как мужчина бегает по кабинету и что-то бормочет себе под нос. Она боялась пошевелиться и едва дышала от страха, без конца поглядывая на приоткрытую дверь за его спиной, строя смелые планы по своему спасению. 

“Может, схватить стул и ударить его? — С сомнением покосилась на кожаный компьютерный стул. — Вряд ли у меня получится его сразу поднять на достаточную высоту. — Осторожно осмотрела столешницу, на которой сидела; на ней лежала короткая линейка и два сломанных деревянных карандаша, и нигде не было видно ножниц. — Может, тогда закричать? Услышит охрана и прибежит! — И сама себя отругала последними словами. — Тогда уж точно невозможно будет избежать огласки! Сейчас-то они нас не видели, мы постоянно были возле служебного выхода и зашли в первый кабинет на этаже. — Похвалила себя за осторожность: — Меня-то уж точно нигде на камерах не видно. — Бросила взгляд на мужчину: — А вот его наверняка камера засняла на шестом этаже, где он как привидение шатался”.

— Так! — Артём решительно подошёл к девушке. — Через четыре дня ты делаешь тест, говорю сразу, я хочу присутствовать, — твёрдо заявил он. У Маши вытянулось лицо, а глаза стали на пол лица. — Я должен точно знать, и тогда уже будем по результатам принимать решение. — Схватил пигалицу и спустил со стола. — А пока пошли, я провожу тебя домой. — И потащил за собой. 

— Подожди, — упиралась Маша, стараясь хоть немного притормозить этот танк под названием “Артемий Юрьевич”. — Остановись! — Маша попыталась оторвать стальные пальца от своей руки. — Да отпусти же ты! — забылась она, переходя на “ты”, размахнулась и хотела уже ударить его по спине, но испуганно отдёрнула руку, замечая следы пыли на пиджаке и оторванный в пройме рукав. Тогда она попыталась по одному отогнуть его пальцы, но мужчина лишь хмыкнул, продолжая двигаться к служебному выходу, открыл дверь и потащил упирающуюся жертву по лестнице вниз. — Пожа-а-алуйста, — заголосила Маша. — У меня ещё есть дело здесь! 

Артём остановился и с интересом покосился на неё: 

— Что ещё за дело? 

— Мне необходимо вернуться в подсобку! — выпалила Маша, боясь, что он снова её не дослушает. — Очень нужно! Я сегодня специально пришла сюда. 

— И ты тоже? — Артём ошеломлённо посмотрел на неё. — Разве такое возможно? — Он вспомнил, что его привело сегодня к этой подсобке. 

— Да, — созналась Маша, не особо понимая, о чём у неё спрашивают. — Для меня это очень важно!  

Он раздумывал лишь мгновение.

— Хорошо. Пошли. 

И они дружно зашагали наверх, правда, Артём так и не отпустил её руку; а ещё ни у одного из них не возникло мысли воспользоваться лифтом. Маша украдкой бросала на Артёма взгляды, размышляя, зачем он всё же сегодня пришёл туда и стоял в пустом коридоре — один, в полумраке. Но спросить об этом она бы ни за что не решилась. И вообще, всё это так странно было: то, что случилось тогда, как встретились сегодня, и что происходило сейчас.  

Они поднялись на шестой этаж и остановились возле подсобки бабы Нюры.

— Ну что, пошли? — почему-то шёпотом произнёс Артём, толкая дверь. 

Они вошли в подсобку и сразу же закрыли за собой дверь, оказавшись в полной темноте. Маша так сильно распереживалась, что едва дышала, а сердце норовило выпрыгнуть наружу; нервно провела руками по ткани облегающей юбки. 

— Поищи, пожалуйста, с той стороны выключатель, с этой его нет, — попросила она и сама не узнала своего голоса. 

Зажёгся яркий свет, ослепив их на короткое время, а потом они принялись с любопытством осматривать маленькое помещение, где всё это произошло. Оба неловко молчали. На миг встретились взглядами и тут же смущённо отвели глаза. 

Маша прижала ладони к пылающим щекам, от волнения часто-часто задышала. Здесь всё вспоминалось особенно ярко и живо. Она попыталась дотянуться до верхней полки, где находились те самые полотенца, даже отсюда было видно, что они лежат в беспорядке, как их туда они и забросили в тот день. 

— Пожалуйста, помоги мне, сними их, — попросила она, показывая рукой на полку и стараясь не смотреть на Артёма, ощущая каждой клеточкой своего тела напряжение, возникшее между ними. 

Артём снял стопку полотенец и небрежно сунул ей в руки. Маша положила их на полку перед собой и начала методично, по одному, разворачивать и внимательно осматривать, и тут же снова аккуратно складывать и возвращать на полку в другую стопку. Со стороны её действия выглядели странно.

— Что ты делаешь? — негромко спросил Артём, снимая с себя испорченный пиджак и небрежно отбрасывая его в сторону; рывком стащил с себя галстук, ему казалось, не сделай он этого, непременно задохнулся бы, так сильно не хватало воздуха в этом тесном помещении. Подошёл к девушке со спины и уверенно обнял за талию. — Оставь! Не нужно! Я хочу того же, что и ты, — страстно прошептал он, ошибочно полагая, что в подсобку их привело одно и то же желание.  

— Ты не понимаешь? — так же тихо проговорила Маша и вздрогнула, почувствовав его жаркие руки на своей талии, а потом он уткнулся в её волосы, дыхание его участилось. 

— Нет! Я как раз-таки очень хорошо понимаю! — вкрадчиво проговорил Артём, мягко отвёл волосы девушки, обнажая шею, и принялся целовать там, где тревожно билась синяя жилка. 

— Что вы?.. — Маша попыталась отодвинуться, но его руки требовательно вернули её обратно, а губы переместились выше и принялись теперь ласкать мочку уха. — Что ты делаешь? — почему-то шёпотом спросила она, невольно зажмурившись от удовольствия. 

— А что я делаю? — негромко поинтересовался Артём и трепетно прикоснулся губами к тонкой коже на виске девушки.

— Мы не должны это делать, — как-то неуверенно промямлила Маша и, словно беззащитный котёнок, требующий ласки у своего хозяина, потёрлась щекой о его жаркие губы.  

— Всё, что мы не должны были делать, мы уже сделали, — довольно урча, ответил Артём, вдыхая такой знакомый запах волос своей малышки. — Я мечтал об этом! — Ловко развернул пигалицу к себе лицом, вырвал полотенце из её судорожно сжатых рук, и резко притянул к себе. 

— Это неправильно! — Маша едва дышала, её била нервная дрожь. — Так нельзя! — чуть не плача, взывала она к разуму взбудораженного мужчины. 

— Кто сказал, что неправильно сгорать от страсти? — Артём коварно улыбнулся; его ладони переместились на её упругие ягодицы, он притянул девушку ещё теснее, заставляя приподняться на носочки. Всё его тело говорило, как сильно он её хочет. — И кто нам может запретить!

— Я ж это… — Маша хотела что-то сказать, что-то очень важное, но все мысли куда-то разом улетучились, и тогда она решилась на отчаянный шаг: — Прошу тебя, отпусти меня, — взмолилась она, чувствуя, что не в силах сопротивляться этому человеку.   

— Не могу! — выпалил Артём, понимая, что с его выдержкой уже совсем плохо. Его лицо оказалось так близко, что их дыхание смешалось. — Хочу тебя! Сейчас! Здесь!

— Но… — простонала Маша, пытаясь вспомнить ещё какой-нибудь весомый аргумент, чтобы остановить это безумие. 

 — Тш-ш-ш. — Артём легонько прикоснулся к её губам своими, тихо прошептал: — Доверься мне! — И подхватил девушку, как тогда, в первый раз. — Обними меня за шею! — приказал он, глядя на неё немигающим взглядом. 

Маша завороженно уставилась в голубые глаза “дьявола-искусителя” и, не в силах сопротивляться, сделала так, как он просил.

“Безумие продолжается!” — мелькнула на миг трезвая мысль и тут же погасла, когда его губы требовательно накрыли её губы. 

Они вцепились друг в друга со стоном измученных долгой засухой путников, наконец добравшихся до живительного источника.  

— Нет! Нет! Прошу тебя! Пожалуйста! — шептала Маша в промежутках между поцелуями. — Не останавливайся-а-а!!! 

— Ни за что на свете! — твёрдо пообещал Артём, теснее прижимая к себе самую желанную женщину в мире.