Роковое влечение (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 33

Опустив голову, я пытаюсь скрыть улыбку.

— Он сам отказался от наших отношений.

— Вот упрямая, — закатив глаза, Джу исчезает за дверью в подсобку.

Мы с Антонио снова смотрим друг на друга. Он с мрачным видом мешает свой кофе. Я отвожу взгляд первой, а когда поднимаю голову, его в ресторане уже нет.

Так продолжается несколько дней подряд, пока однажды я не обнаруживаю пустой стул на месте Тони. Я глубоко дышу, чтобы унять волнение, и, открыв шире дверь, направляюсь к столикам с туристами. Стараюсь вести себя как ни в чем не бывало, обслуживаю гостей ресторана, улыбаюсь. Но при этом ругаю свой глупый характер, поношу себя за излишнюю гордость, за то, что не подошла к нему первой и не завела разговор. Конечно, ему все это надоело.

Вернувшись за барную стойку, я вздрагиваю, когда обзор на зал загораживают две внушительные фигуры.

— Давно на тебя смотрю, — возникают у моей стойки индонезийцы, говорящие на ломанном английском.

Я видела их раньше, среди постояльцев.

— Аппетитная малышка, — перегибается более высокий через верх барной стойки, разглядывая мои ноги, а его друг обходит вокруг, вставая так, чтобы я не смогла сбежать.

Они шутят, заигрывают, пытаясь расположить меня к себе. А я непроизвольно прижимаюсь к стене. В памяти вспыхивает яхта и ублюдки-пираты. Приставучие постояльцы срабатывают будто триггер, вызывая внезапное переживание былых страхов.

Меня трясет, кидает в пот, и, прижавшись к полке с бутылками за спиной, я не замечаю пивной кран, впившийся в лопатку. Трясет, как от лихорадки.

— Русская милаха, у нас есть идея. Мы могли бы подружиться, — мясистая рука касается моих волос.

— Выйдете, пожалуйста, в зал.

— Мы нежные, цыпочка, ну чего ты?

Вид сальных рож вызывает страх, но кричать я не решаюсь, боясь потерять работу.

— Выйдите…

Сделав шаг вправо, отворачиваюсь, избегая прикосновения, и в дверях ресторана, в проёме наполненном светом, я вижу Антонио. Он все же пришёл, просто немного позже обычного. Стоит долго, рассматривая происходящие.

А меня накрывает стыдом, я снова влипла в грязную историю. Ведь Антонио просил уехать… Отпихиваю постояльцев, стараясь разобраться самостоятельно.

Но они решают, будто я кокетничаю, и действуют настойчивее.

И вдруг бутылки звенят и уже через мгновение один из моих «кавалеров» оказывается прижатым к стеклянному стеллажу. А затем я ощущаю знакомый аромат любимого мужчины раньше, чем вижу убийственно злой взгляд.

— Ты знаешь, что это?

Наверное, Антонио впечатлил его, потому что мужик медленно кивает, а мой пират продолжает:

— Убить не убьёт, но дырку в голове сделает.

Антонио прижимает ко лбу того, кто приставал активнее, мощный ручной блендер для коктейлей. Говорит спокойно, почти философствуя, но в глазах горит такой гнев, что я непроизвольно сглатываю застрявшую в горле слюну. Знаю, что он не шутит.

Мужик, похоже, тоже догадался, он краснеет, пытаясь дёрнуться, но Антонио оказывается гораздо сильнее, не давая ему вывернуться.

— Как тебя зовут? — все так же спокойно шепчет Антонио.

— Сахан, — хрипит неудачливый «Ромео».

Антонио на ощупь тянется вправо, включая блендер в розетку, стоит ему лишь нажать кнопку и нас забрызгает кусочками человеческой кожи, мясом и каплями крови.

— Ты хочешь дырку в голове, Сахан? — продолжает все так же спокойно, я бы даже сказала, равнодушно.

Сахан месива на лбу не желает, и Тони давит на какую-то точку на его плече, заставляя выгнуться от боли.

— Я не хочу видеть тебя по эту сторону стойки, — завершая разговор, Тони смотрит на него жестоким, безжалостным взглядом, — исчезни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Приятель самоликвидируется, а я замираю, потому что это на грани. Острые скулы, тяжёлый подбородок и взгляд похожий на лезвие ножа. Страшно и, о боги, — возбуждающе. Его агрессия ради моего спасения действует невероятно чарующе.

— Тони?! — шепчу пересохшими от волнения губами.

Но он не оборачивается, не смотрит на меня, будто навёл порядок в ресторане, и ушёл.

Опять ушёл. Ну почему он все время уходит?

На следующий день снова должны привести рыбу. Когда из окна я замечаю машину, подъезжающую к гостинице, я выхожу на крыльцо. Не могу унять биение сердца и дрожь в коленях, хоть и стараюсь выглядеть безразличной к его появлению. Кто еще кроме Антонио мог заступиться за меня? И я не могу выкинуть из головы этот факт, как и то, что он приехал один, доставляя рыбу собственноручно, а мог ведь и брата попросить.

Он останавливает машину и, захлопывая дверцу, открывает багажник, доставая оттуда коробки и пакеты с рыбой. Неосознанно любуюсь им: после острова Антонио аккуратно подстригся, на нем болотного цвета майка, свободно лежащая на теле, ниже — удобные черные штаны с карманами, светлые тяжелые ботинки. На загорелом запястье видны массивные часы. И, несмотря на довольно просторную одежду, женский взгляд цепляется за великолепное, сильное мужское тело.

Его встречают соседские мальчишки, которым он, смеясь, отфутболивает попавший в машину мяч. Затем он разворачивается, видит меня и мрачнеет.

Кинув быстрый, безразличный взгляд, движется дальше.

— Доброе… — здороваюсь я с его спиной, потому что Антонио молча проходит мимо меня, дальше, туда, где на крыльце стоит мать Джу.

Они обмениваются приветствиями по-индонезийски и, судя по его тону, Антонио очень любезен с хозяйкой гостиницы. Широко улыбается, желая доброго дня, хлопает по плечу. Какое-то время смотрю на все это, затем ухожу, ощущая неприятный осадок.

Ладно, нет, так нет. Спас вчера, значит, опять же из жалости, как бедную овечку. И кофе ходит пить по утрам, потому что присматривает за мной. «Мы в ответе за тех, кого приручили». Ну, что же бывает. Видимо, политика наших отношений по-прежнему не изменялась.

Антонио снова ощутил ответственность за меня, как и в гостинице, когда прибежал искать спрятавшихся под шторой пиратов. Чертов засранец, нет у него никаких чувств. Мне становится дурно, состояние такое, будто гриппом заболела: голова кружится, но ни насморка, ни температуры, ни кашля. Только отвратительная слабость внутри.

Возвращаюсь на кухню, собираю коробки с пола, еще несколько пустых, из-под бутылок, несу все это в подсобку, стараясь занять себя делами. Дверь в кладовую нарочно оставляю открытой, чтобы слышать, когда шум мотора укажет на то, что машина пирата уехала. Аккуратно расставляю коробки, поднимая несколько тяжелых с пола, поправляю их, чтобы стояли одна над другой — ровными рядами у стены.

Разворачиваюсь и… натыкаюсь на стоящего за моей спиной Антонио. Он просто смотрит на меня: тяжело, внимательно и пылко. Молча пытаюсь пройти мимо, но он молниеносно, с шумом закрывает дверь за своей спиной. Напирает на меня всем своим большим телом, загоняя в угол. Видеть так близко его резковатые, но притягательные черты до безумия волнительно, а грохот в ушах — это пульс, бешенное биение сердце, которое я никак не могу унять.