Ишемия (СИ) - "happynightingale" - Страница 28

Зазвенел телефон, отвлекая от грустных мыслей. Ункар.

Рей невесело улыбнулась. Ну, кое с чем она ошиблась. Был-таки в этом мире один человек, который удерживал её так крепко, что вся душа была в синяках. Вот от него бы она с радостью сбежала, но слишком много он знал о ней, слишком много. И имя ей приносило пока так много денег, что Ункар не отпустит. Она, наверное, и когда умрет, будет как призраки из «Рождественской песни» Диккенса носить на себе цепь своего рабства, расплачиваясь за грехи тщеславия и лжи.

Бен долго смотрел в окно, раскурив сигарету прямо в кабинете и нарушив свое же правило. Видел, что Рей не спешит уезжать. Чего она ждала? Что он одумается? Неужели девчонка не понимала, что ему не хочется быть с ней? Не потому, что он не видел всю её - как раз, наоборот, все, что Бен узнавал и замечал, лишь укрепляло её образ в его голове. Где-то там она была, в подкорке мозга, которая отвечала за мечты и сны. Но глядя на неё, Бен, испытывал злость за собственную слабость.

Он мог дать ей таблетки, и только-то. Он не вылечит её, и быть с ней – это каждый день помнить о том, что есть вещи, ему неподвластные. Поэтому лучше отпустить, не успев привязать и привязаться. Может, оно и к лучшему, что Рей сменит клинику.

* Скандал вокруг Теранос - это история просто ещё на миллион глав. Если не в курсе, лучше вбейте в Гугле, слишком долго рассказывать, но забавная штука.

** все лекарства делятся на оригинальные препараты и дженерики. Оригинальные – которые были впервые зарегистрированы на основе полной документации в отношении их качества, безопасности и эффективности, защищенные патентом на срок до 20 лет. Дженерик – незапатентованная копия оригинального препарата (обычно ниже по цене и чаще, увы, ниже по качеству, потому что могут отличаться от оригинального препарата по составу вспомогательных веществ)

*** отрывок из Библии, где описана битва Давида против Голиафа (1 книга Царств, глава 17)

**** обычный бы анализ крови это не показал, ну да ладно, правда?

***

- Мистер Соло, вы видели утреннюю прессу? – ассистентка Бена разве что на месте не подпрыгнула, когда мужчина вошел в приемную. Сегодня операций не было, потому ему предстоял нудный день административной работы.

- В последнее время как-то не тянет читать газеты.

- А вы почитайте, почитайте. - девушка протянула Бену утренний выпуск New-York Times. – Третья страница. Там о Вас написано.

- Я и не сомневался. Сделай мне, пожалуйста, кофе.

Бен вошел в кабинет, отбросил газеты и сел за стол. Читать он не спешил. Весь последний месяц о нем постоянно писали. Каждый проклятый день. И не только New-York Times. На него вылили столько грязи за эти недели, что мужчина впервые порадовался, что его дед отошел к предкам, иначе бы он точно сгорел со стыда за такого внука.

Бен Соло же от стыда гореть не спешил. А вот от злости – пожалуйста, потому что знал, что камни посыпались в него не просто так. Одна заметка о том, что у ведущего нейрохирурга страны смертность за последний год такая, что Джек Потрошитель бы обрыдался от зависти, самостоятельно в цунами не превратилась бы.

Автор той гребанной статьи даже не подумал написать о том, что смертность растет потому, что Бен – чуть ли не единственный врач в Штатах, который соглашался оперировать, пускай и с целью эксперимента, безнадёжные случаи. Эти данные были никому не нужны, естественно, с них сенсации не выйдет, а сухие цифры, без объяснений – это да, это впечатляло.

Мужчина прекрасно знал, откуда дует ветер, поднимающий волны, которые топили его репутацию к чертям. Рей не подала на него в суд, но агент её, похоже, нашел способ обойтись без адвокатского вмешательства, и теперь Бену оставалось лишь скрипеть зубами – под ударом была уже не только клиника, но и его доброе имя.

Хотя, он, конечно, не только сидел и смотрел, как в него швыряют камни. Естественно, Бен пользовался своими связями, связями своей семьи, чтобы потушить скандал, многие газеты оказались втянуты в судебные разбирательства, кто-то печатал опровержения, но это все только сильнее вытаскивало силы, которые были нужны доктору каждый день для новых операций, которых, увы, становилось значительно меньше.

Естественно, теперь не все хотели доверить свой мозг такому неумелому хирургу, методы которого вызывали сомнения, и это уязвляло профессиональную гордость Бена Соло, который никому не отказывал в операциях. Никогда. Зато пациенты теперь отказывались от него.

Когда скандал был в зачатке, Бен принял его с неким смирением – все же, он был очень виноват перед девчонкой, потому не стал защищаться. Просто примерял на себя её роль и понимал, что, какими бы мотивами не руководствовался её агент, – ладно, он, правда, заслужил на некую публичную порку, хотя бы за то, что ничего не видел, кроме себя самого, однако с каждой статьей Бен терял свое библейское терпение и щеки больше не подставлял. Но даже его аргументы в различных интервью не могли полностью поколебать чашу весов в его сторону, ведь все знали – дыма без огня не бывает, особенно, когда цифры настоящие. Команда по коммуникации его клиники аж шаталась от усталости из-за сверхурочной работы, Хакс рвал и метал, все выкладывались по полной, но этого, черт побери, все равно было недостаточно.

Уж лучше бы издательство подало на него в суд - когда враг очевиден, воевать проще, а когда рубишь голову гидре, а на месте вырастает ещё три, - ощущаешь себя не мегакрутым Геркулесом, а чертовым, проклятым богами, Сизифом.

- Я вообще не понимаю, почему должен вестись на этот фарс и защищаться? – в один особо мрачный вечер спросил он Кардо. Махал клюшкой для гольфа вяло. Хотел напиться, но публичный скандал – не лучший момент для того, чтобы навеселе попасть в объективы камер, которые теперь были повсюду на него нацелены.

- Потому что ты поставил не на ту лошадку, друг мой. Рассказывай, ты что, не поделил ту писательницу с каким-то газетным магнатом? – в отличие от него, Кардо пить было можно, чем он и занимался, разлегшись на диване и попивая виски из запасов Бена. – Я же видел, как ты трясешься над ней. Ты, конечно, хороший врач, но энцефалопатия тебя никогда не интересовала, пока некая мисс Кеноби не появилась. Что такое, Бен? Каменное сердце застучало?

- Не с магнатом. С агентом. – Бен отложил клюшку. Спорить не стал. Подумал, какая ирония. Рей считала себя вытесанной из камня, но её сердце было таким живым и порывистым, а он всегда считал себя вполне обычным, нормальным человеком, но сердце имел мраморное. Которое потихоньку крошилось. То, что от Рей дистанцировался, ничего не меняло, он все так же думал о ней каждый день и каждую проклятую ночь. Даже от безнадеги потрахался с одной из своих бывших, но когда та, немало удивленная его пылом, выдохнула что-то типа «вау», Бен едва не задохнулся от тоски. Ему “вау” не было, а вся его страсть мысленно все равно была с другой. С невольным источником всех этих проблем. С Рей не было так чопорно и скучно, и ему она была нужна – девчонка, которая была способна поджечь мир и его самого. Но он ничего не сделал, чтобы удержать её, а теперь, в пылу скандала, это было глупо. Будто он сдавался. – Там такой ублюдок, ты не поверишь. Я просто один раз с ним вежливо поговорил и не отпустил Рей на интервью, потому что у неё был приступ головной боли, и она бы просто упала.

- Понятно. А что ж она с таким ублюдком якшается? Всегда думал, что агенты работают на писателей.

- Там все сложно, - коротко ответил Бен, который подозревал, какие мотивы связали Рей и Ункара Платта. – Девчонку жалко. Она очень милая, если честно. Открытая. Да что я говорю, ты сам видел. Не из тех зазвездившихся идиоток. Такая славная, я никак не могу выбросить её из головы. - Наконец, он озвучил это и признание обрело какую-то пугающую силу.

Кардо не стал больше ничего спрашивать. Он знал своего тщеславного друга давно, чтобы понять причину, по которой Бен не стал завоевывать сердце девушки, которая на каждом приеме с придыханием говорила «да-да, вот доктор Соло мне говорил». Её ишемия была, наверное, тем ещё ударом по тщеславию Бена. И он отказался от Рей не по причине страха перед диагнозом, а потому что ненавидел собственные слабости и, надо же такому сложиться, что вся его беспомощность была в голове у девушки, которая растопила душу Бена Соло. Кардо про себя подумал, что как-то так оно и должно было все случиться.