Однажды придёт отец...(СИ) - Белозерцева Таня - Страница 58

— Ты в порядке? Разве это Санта Клаус? Он же совсем не такой!

— А какой он? — невольно улыбнулся Гарри.

— Никакой! — уверенно ответила девочка. — Он ненастоящий, понимаешь? Его вообще не существует.

Краем глаза Гарри заметил, как Северус полез за пазуху, и победно прозвенел:

— А вот и неправда! Смотри… — и кивнул на осколки, лежащие на мостовой между ними. Те зашевелились, сползлись и воссоединились в единое целое. Девочка, округлив карие глаза, удивленно смотрела на совершенно невредимую балерину, застывшую в стремительном полете, вскинув над головою изящные тонкие руки. Взяв её в ладони и прижав к груди, чернокудрая малышка подняла глаза, но в переулке никого, кроме неё, не было. Незнакомцы таинственным образом исчезли. Санта Клаус в черном пальто и два его помощника…

Конечно, сейчас не Рождество, поэтому он и одет вот так — буднично и просто. Тихо и счастливо рассмеявшись, малышка поднялась на ноги, развернулась и выехала из переулка. Когда стихло стрекотание роликов, Северус распахнул мантию-невидимку, снял её с себя и мальчишек, свернул и засунул в широкий карман пальто, посмотрел на спутников и недовольно буркнул:

— Пошли.

— Пап, но это же здорово, — виновато пробормотал Гарри. — Она счастлива и поверила в чудо…

Северус ответил презрительным фырканьем и ускорил шаг. Гарри, поняв, что отцу просто неловко, замолчал и перешел на бег, поспевая за ним. Сзади спешил улыбающийся Дерек.

В салоне такси Северус закупорился в глухую ракушку молчания, страшно недовольный собой. Он ненавидел себя за то, что поддался на провокацию мелкого паршивца, ненавидел его за то, что он прав… Ведь он прав же? В самом слове «волшебник» кроется чудо, волшебство, способность творить магию. Ведь люди же помнят их, до сих пор помнят своей генетической памятью, что когда-то с ними жили волшебники, колдуны и маги. Они рисуют волшебных единорогов, ваяют в граните и мраморе крылатых пегасов, выкладывают стеклянными мозаиками драконов и анубисов, чьи барельефы и различные изображения так неосторожно оставили их предки, лично водящие дружбу с колдунами и минотаврами.

Сейчас маги, конечно, прячутся, стараются соблюдать статут Секретности, но почему бы не оставить немножко волшебства хотя бы для детей? Они-то в чем провинились? В том, что невидимый Санта блюдет законы и хоронится ото всех вместо того, чтобы раз в году остановить время и неспешно пройтись по миру, раскладывая под елочки и в чулочки милые подарочки?.. А ведь они когда-то делали так, с Пасхальными кроликами и зубными феями приходили в дома и радовали маленьких героев, верящих в них и преданно дожидающихся их каждый год. Все волшебники в мире так делали: Пер Ноэли во Франции, Одзи-сан в Японии, Баббо Натало в Италии. Йоулупукки заходил к финским детям в течение недели, трубя в дудочку, немецкие Вайнахтсманы, Николаусы и Юлемандены разносили подарки малышам в Австрии, Германии и Дании, даже в дикой России были деды Морозы…

«Хотя… почему были? — смущенно исправился Северус. — Они и сейчас есть, взрослые люди нашли выход и достойную замену ушедшим волшебникам. И теперь каждый год сами наряжаются в Санта Клаусов и дедов Морозов, чтобы подарить ребёнку кусочек чуда в Новогоднюю ночь. И на фоне благородных магглов, старающихся осчастливить малышей, мы, волшебники, ушедшие в тень, теперь являемся просто черствыми сволочами, забравшими у детей самое главное в их жизни — сказку и чудесное детство».

К концу поездки Северус так растравил себя своими умозаключениями, что вконец испортил себе настроение и вылез из машины в самом поганом самочувствии. Гарри и Дерека он оставил в кафе наслаждаться мороженым и молочными коктейлями — не тащить же их с собой в психушку! Вот разведает, что там и как, тогда и посмотрим…

Недлинное двухэтажное здание из красного кирпича навевало тоску своей мрачной историей и не менее мрачным происхождением. У Северуса внутри всё напряглось, когда он пересек круглый подъезд и поднялся на невысокое крыльцо к парадным дверям. Почему-то его пугала психушка… Внутри оказался просторный холл с центральной лестницей, украшенной у подножия двумя лежащими бронзовыми мужиками. А может, гранитными?

Рассматривать статуи Северус не стал, а сразу прошел к окошечку администратора сбоку с вопросом, где тут главный врач? Ему сказали пройти туда-то и туда-то, свернуть направо-налево, подняться-спуститься и снова повернуть налево два раза… Кое-как запомнив этот лабиринт, Северус пошел искать кабинет главврача. Поплутав туда и сюда, направо и налево и избегая дверей с внешними запорами — закрытых, конечно же! — он нашел, наконец, главврача. Тот сидел в маленьком кабинетике за дубовым столом, табличка, лежавшая перед ним на столе, оповещала посетителей о том, что тощего дядьку с реденькой «китайской» бороденкой зовут А. Р. Пурдис. Северус устроившись в кресле для гостей, неуверенно объяснил доктору цель своего визита:

— Я ищу одну женщину, сэр. У вас нет пациентки по имени Лиза Морган?

— Нет, — дохлым голосом отвечал доктор. — Такой пациентки у нас нет.

— А пациентка по имени Лиза Хедишем? — сделал ещё одну попытку Северус.

— И такой пациентки у нас нет, — всё с той же живостью игуаны ответил доктор Пурдис, печально разглядывая Северуса из-под тяжелых нависших век. Северус растерянно уставился на него, недоумевая, что происходит-то? Тем временем доктор А. Р. Пурдис протянул руку к телефону и вяло нажал на кнопку селектора, после чего склонился к аппарату и тоскливо сказал кому-то:

— Дебби, золотко, пришли ко мне королеву Елизавету.

Северус почувствовал, как его глазные яблоки пытаются покинуть орбиты глазниц. Селектор, кашлянув, что-то прохрипел и, щелкнув, отключился. Прошло несколько минут, доктор, откинувшись на спинку кресла, казалось, задремал и совсем не обращал внимания на посетителя. Скрипнула дверь, кто-то вошел, мягкий женский голос произнес позади Северуса:

— Звали, доктор?

— Угу… — не открывая глаз, молвил доктор. — Вот человек, ищет Лизу Морган и Лизу Хедишем. Помоги ему в поисках, а я пойду.

С этими словами главврач выковырялся из кресла и покинул кабинет, женщина, обойдя стол, заняла его место. Сердце Северуса рухнуло куда-то в желудок при виде столь идеального и невообразимого совершенства: у неё были густые каштановые волосы, смуглая кожа и глубокие зелено-карие глаза, с интересом его рассматривающие… А также у неё было общее сходство с Дереком, стало кристально-ясно, от кого юноша унаследовал такую чистую красоту.

Вспомнив о Дереке, Северус напрягся — мамуля что-то не похожа на пленницу дурдома и жертву дяди-садиста… Внутренне подобравшись, Северус лихорадочно соображал, как же ему разговор-то начать, чтобы и правду узнать, и не обидеть никого. Между тем к фактам подозрения вкрались: а что она тут, в психушке, делает вместо того, чтобы сына искать-пестовать-воспитывать? Так. Начнем-ка с имени…

— Вы — Лиза Морган?

— Была когда-то, — равнодушно бросила женщина. — Но после смерти мужа и сына я отказалась от прошлого и взяла себе девичью фамилию матери. Я Елизавета Куин. Доктор Куин.

В груди Северуса стало тесно. После смерти мужа и сына? Ну ничегошеньки же не понятно, что у неё с семьей произошло??? Хоть и сдавило грудь, но одно слово он смог выдавить:

— Сын?..

— Да, — горестно подтвердила Лиза. — Они погибли в автокатастрофе.

Она с колебанием оглядела Северуса, потом, видимо, решила, что постороннему и впервые увиденному человеку как раз проще излить душу, выплеснуться-выговориться. А после того, как они расстанутся, и, скорей всего, навсегда, ей всяко будет легче. И она начала рассказывать, делясь с чужим человеком своей болью:

— Я ездила на опознание. Джеба я узнала сразу, а вот от Дерека мало что осталось… Его только по цепочке серебряной и опознали. Кулончик там был, с моей фотографией-миниатюркой. Я, наверное, с ума сошла тогда, но я отказалась верить, что это мой сын. И сейчас не верю, если честно. Чтобы мой мальчик…