Война (СИ) - Шепельский Евгений Александрович - Страница 22

Наконец рябая проводница помогла мне извлечь ботинки из стремян, и я возделся на ноги. Амара смотрела на меня с широкой улыбкой.

Я остервенело вытряхивал песок из волос.

— Поясни, что я сделал не так?

— Все так, Торнхелл. Все правильно, и ты способный ученик. Но Ласточка… — Слова прервал новый взрыв хохота. — Она хитрюга. Надула живот, это старый трюк лошадей. Как только ты сел, она выдохнула, подпруга седла ослабла — и ты низринулся в бездны…

— Ты знала, — сказал я. — Ты заметила.

— Конечно, Торнхелл.

— И не предупредила.

— Нет. Я не могла упустить такой шанс повеселиться!

— Отшлепаю тебя за это.

Серые глаза взглянули на меня без улыбки.

— Ты сделаешь сегодня со мной все, что пожелаешь, милый господин, и я не буду противиться. Тебе давно уже пора это сделать… А пока — пусть седло займет назначенное ему место. Вот так… Садись, ты больше не упадешь. Шпоры тебе не потребуются. Ласточка обучена слушаться шенкелей… Ты даже этого не знаешь. Это внутренняя сторона ноги, проще говоря — нажатием ты управляешь скакуном… Можешь немного подбодрить ее шлепком, но не бей сильно… Какой женщине нравится, когда ее бьют сильно?

Глава тринадцатая

Спустя два часа экзерсисов я уже научился кое-как держаться в седле, и даже управлять лошадью. Назад возвращались конными, Амара тоже заняла место в седле. Ее кобыла была менее смирной, она фыркала и косила глазом на Ласточку. Конюх, которому надлежало отвести лошадей обратно, пешим следовал за нами на почтительном расстоянии. Впрочем, он не слишком утруждался, ибо мы двигались шагом; я не мог пустить Ласточку рысью либо размашистым галопом — все-таки родился не самоубийцей и порции адреналина предпочитал извлекать менее, хм, опасным путем, например, гонками на реальной машине. А вот лошади… казались пока непредсказуемыми и опасными.

— Готовься, милый господин, — промолвила Амара с лукавой полуулыбкой.

— К чему готовься?

— Твой милый зад к вечеру весьма разболится. Нужна минимум неделя, чтобы привыкнуть к седлу.

— Что ж, мы, вместе с моим милым задом, перетерпим. Боль не скажется на моей резвости… во всех иных вопросах, кроме верховой езды. А верховую езду мне придется освоить, как бы больно и отвратительно — а это и правда отвратительно! — не было… Мне нужны брай, Амара. У тебя есть на них выход?

— К чему они тебе, милый господин?

— Шпионы. Они вне политики, вне границ, именно поэтому их можно использовать в качестве шпионов.

— Почти все брай покинули пределы Санкструма, устрашившись слухов о новом архканцлере. Да и черный мор подстегнул их резвость…

— Архканцлер оказался не слишком опасен. Мор я победил. Ты слышала, что это…

— Обыкновенный яд. Твой Шутейник мне уже рассказал. Так что брай получат… взамен?

— Значит, у тебя есть способ с ними связаться?

— Возможно. Так что получат брай?

— Всяческие свободы. Их больше не станут притеснять. Брать налоги…

— Они и так не платят налогов.

Действительно…

— Ох! У них есть свои — честные! — способы заработка. Врачевание, предсказание судьбы, музыка… Как минимум, я гарантирую указом — гонения на них навсегда прекратятся. Кроме того — они обретут при дворе Санкструма могущественного друга…

— Или недруга — если откажутся тебе помогать?

— Нет. Я в любом случае не стану их преследовать. Но если они деятельно помогут мне — в деле шпионажа и распространения нужных мне слухов — я гарантирую им всяческие поблажки.

Я на миг утратил контроль над Ласточкой, и эта негодная кобыла тут же сошла с мощеной дороги и потянулась губами к траве. Пришлось натянуть поводья, лошадь недовольно всхрапнула. Я мягко дал ей шенкеля, одновременно потянув узду в сторону дороги. Кобыла нехотя повиновалась. Амара разразилась хохотом. Да, ощущения — словно я за рулем учебного авто, а рядом — не слишком дипломатичный инструктор, который искренне веселится, глядя на новичка.

— Вот так, да, у тебя отлично получается!

— Так ты поможешь мне с брай?

— Я постараюсь. Думаю, я сумею связаться с теми, кто еще остался в Санкструме, но дело это…

— Необходимо завершить до начала войны. Мне нужны шпионы на территории врага. Это единственный шанс для брай получить мою милость. Второго не будет.

— Я понимаю.

— Ты свяжешься с ними?

— Я постараюсь.

— Как можно скорей!

— Я пошлю весть уже сегодня.

— Также мне нужны ведьмы.

— Ты уже говорил это. Что получат ведьмы?

— А ведь я уже говорил это. Свободу.

В серых глазах мелькнула затаенная боль.

— Не так это просто, милый господин, дать нам свободу. Ведьмовская сила проклята церковью Ашара, проклята основательно, проклята давно…

И сюда прокрался чертов гендерный вопрос. И здесь правят бал ужасные мужские сексисты. И здесь идет жесткое деление на мужскую и женскую силы. Магия в Санкструме — мужская прерогатива, мужская привилегия. Видимо, отголоски патриархального устройства мира, хотя я не углублялся в этот вопрос. В какой-то момент в здешних магических школах случился раскол, и победившая ветвь законсервировала и легализовала свою власть. Мужчины выиграли, женщины проиграли и ушли в подполье. Пока я вижу этот вопрос именно так. Не думаю, что женщины, практиковавшие ведовство до раскола, каким-либо образом злоумышляли против мужчин, хотя идеологию — в том числе и тайную — здешнего ведьмовского сообщества узнать мне будет необходимо. Возможно — просто возможно! — там есть весьма злопамятные пункты типа «Уничтожить всех мужчин-магов», «Захватить мир», «Установить матриархат» и так далее. Идеологию сообщества ведьм мне необходимо узнать. В противном случае — я рискую выпустить джина из бутылки… Но все же ведьмы мне нужны. Раз уж я в мире, где магию используют в том числе и в военных целях, мне необходимы свои чародеи… Не продажные уроды вроде Ревинзера, и не рабы, вроде брата Горишки, а жестко мотивированные, готовые драться за меня и Санкструм — чтобы получить вожделенную сотни лет свободу. То же самое — и к брай. Нет союзников лучше, чем те, которым ты пообещаешь свободу.

— Я подчиню себе церковь и целиком избавлю ее от влияния Адоры. Брат Литон встанет во главе независимой церкви Санкструма и оправдает ведьм.

— Это вызовет волнения.

— Не думаю, что это вызовет сильные волнения. Я позабочусь: я направлю людей к верным мыслям через свою газету. Кроме того, церковников и так не слишком любят в народе. Когда люди узнают, что больше не нужно платить десятину церкви, они весьма… обрадуются. Разумеется, везде есть фанатики… в том числе фанатики буйные. Возможно, случится раскол, но на фоне войны число раскольников, полагаю, не будет велико. Вопрос с ведьмами пройдет… гладко. Так что… ведьмы? Ты ведь понимаешь, зачем они мне нужны.

Амара помолчала. Лошади цокали подковами по булыжникам дороги.

— Понимаю. Но я не…

— Знаю, что ты не решаешь самолично. Мне нужно поговорить с лидерами. С теми, кто имеет реальную власть среди ведьм.

Она приостановила лошадь, и я, натянув узду, с определенным успехом проделал то же. Прежде чем остановиться, Ласточка прошла еще несколько шагов, так что мне пришлось обернуться в седле.

Амара смотрела на меня неподвижно.

— Аран! Великая Мать находится в Дироке…

— Великая Мать?

— Она наш… верховный, духовный лидер! Более десяти лет ее содержат в Дироке… Если ты хочешь говорить — говори с ней. Мы решим так, как скажет она!

— Ты говорила, что ведьм сжигают? Почему же…

Ее пальцы стиснули уздечку, так что костяшки побелели.

— Не решились. Знали, что это может вызвать… волнения. А кроме того — мы бы выбрали новую Великую Мать. Пока же старая Мать жива, мы не можем этого сделать…

— И ведьмы таким образом не имеют верховной власти. Понимаю.

— Простых ведьм сжигают… А она… Более десяти лет она находится в подземельях этого чертова замка… Мы знаем, что она жива, мы ощущаем ее… Поговори с нею, Аран! Мы сделаем так, как скажет она.