Олигархов надо (ка)лечить (СИ) - Волгина Надежда - Страница 3

Почему он вспомнил об этом сейчас? Не потому ли, что считал свой самолет Титаником? Да он в него столько денег вкладывал, самые лучшие детали покупал, из-за границы выписывал… Не мог двигатель просто так взять и загореться. Но об этом он тоже подумает завтра.

Натали

Свалился же на ее голову! — с этой мыслью Ната и проснулась, когда из деревни донесся крик самого раннего петуха. Она привыкла вставать с рассветом. А поздней весной и летом особенно любила это дело. Нет ничего лучше теплого солнечного утра, пусть даже солнце пока и едва раскрасило горизонт.

Спала она мало и плохо сегодня. Сначала ждала, когда у Мамонтова спадет жар, потом еще несколько раз вставала и проверяла, не окочурился ли он в ее кровати, которую вынуждена была уступить. Ну не на диване же его размещать. Да и ей же спокойнее, если будет он лежать в спальне, скрытый не только от посторонних глаз, но и от ее тоже. Не станет лишний раз мозолить глаза, ведь гостиная — это то место, где она занимается всем. Его тут только и не хватало! Да и не только тут, а в ее доме вообще. И не только в доме, а и в жизни тоже.

Первым делом, несмотря на злость, она заглянула к больному. От двери ничего рассмотреть не получилось, вынуждена была приблизиться к кровати. Мамонтов спал, закутавшись в одеяло словно в кокон. Наверное, его нешуточно штормило ночью. А сейчас по крупным каплям пота на лбу Ната поняла, что температура спала. Уже хорошо, дело пошло на лад. Ладно, пусть спить пока, хоть и больше всего ей хотелось вколоть антибиотик в его сонную задницу. Но она же не садистка — вот проснется, тогда и вколет со всем пристрастием. А пока нужно заняться завтраком. Каким бы нежеланным этот мужчина не был в ее доме, а кормить его стоит ради себя же хотя бы. Быстрее поправится, быстрее свалит из ее жизни.

Ната поставила вариться курицу и отправилась на огород. Земля уже окончательно просохла, и какое-то время, пока еще было слишком рано, Ната занималась прополкой. Ну а потом отправилась заправлять бульон и варить яйца.

Около девяти она входила в спальню с подносом, неся болезному целительный бульон с отварным яйцом. Он все еще продолжал спать, и Ната ни за что бы не стала его будить, облегчая тем самым жизнь прежде всего себе, если бы не антибиотик, который уже пора было колоть.

Первая мысль была гаркнуть ему прямо на ухо «Рота подъем!» Что б перепугался так, как никогда еще не пугался. Но ее Ната отбросила — выглядело бы это неадекватно, да кто знает, может у него сердце слабое.

Поставив поднос на тумбочку, она немного порассматривала спящего мужчину. Сейчас он разметался на спине и уже не кутался в одеяло. Лицо казалось ей довольно симпатичным, хоть и грубоватым. Черты все были крупные, чисто мужские, скулы широкие и острые. Мощная шея с выступающим кадыком. Широкие плечи… Дальше она не стала анализировать комплекцию мужчины, хоть и видела его вчера полностью обнаженным, когда раздевала и укладывала в постель. Каких ей это стоило трудов, даже вспоминать не хотелось. Да и с этой стороны он ее не интересует. Да он вообще ее не интересует и даже напротив — хочется избавиться от него как можно скорее. Он враг, а врагам в ее доме не место!

— Пора вставать, — прикоснулась она к его плечу.

Веки Мамонтова дрогнули и медленно поднялись. Мутный спросонья взгляд скользнул по комнате и остановился на ней. Мелькнуло узнавание, и сразу же он снова прикрыл глаза.

— Ну я тоже не могу сказать, что рада тебя видеть, — пробормотала Ната, берясь за подушку. — Однако, надо есть. Потом укол… Возиться с тобой мне тут некогда, да и не хочется. Так что, давай-ка для начала устроим тебя полусидя…

Мамонтов снова открыл глаза и дал поднять подушку. А потом проговорил:

— Что я тебе сделал, что ты такая злющая? Или до такой степени не любишь спасать людей?

— Людей я спасаю постоянно, если уж на то пошло, но к тебе это не имеет отношения. И давай не тратить силы и время на болтовню. Ты открываешь рот, а я тебя кормлю!

— Да ты просто черт в юбке, если не хуже, — усмехнулся Мамонтов. — Ладно, не всегда же я буду таким слабым…

Это был намек? Интересно на что? Да как только он окрепнет немного, так сразу же пусть выметается отсюда. А еще лучше сделать это пораньше. Вот сейчас покормит его и займется делом.

— Не горячий? — поднесла она ложку с бульоном к губам Мамонтова.

— А ты разве не мечтаешь ошпарить меня? — с опаской пригубил он ложку.

— Делать мне больше нечего! — фыркнула Ната. — Соли достаточно? — тут же поинтересовалась.

— Нормально, — вяло отозвался мужчина. — Аппетита только нет.

— Значит, ешь без аппетита. Антибиотик нужно делать после еды.

— Сатрап! — вздохнул Мамонтов, но рот стал открывать послушнее и вовремя. И на том спасибо.

Как только скормила ему последнюю ложку бульона, так сразу же взяла шприц с тумбочки, который приготовила заранее.

— Ну а теперь десерт! — кровожадно оповестила Ната.

Савелий

Есть симпатичные женщины, есть настоящие красавицы. Иногда их еще называют спящими. Встречаются прекрасные незнакомки, что одним своим взглядом могут разморозить ледяное сердце. И даже несимпатичные внешне женщины могут оказаться нежными и прекрасными в душе, подкупая мужчин этими качествами, заставляя терять из-за них голову. Перед ним же стояла настоящая фурия со шприцем в руке. Красивая до боли в глазах и жестокая до глубины души. И смотрела она на него так, словно не шприц держала, а тесак, которым мечтала покрошить его на мелкие кусочки.

— И?.. Долго будем играть в гляделки? Мне нужен ваш зад, сэр, — растянула она идеальной формы и толщины губы в ехидной усмешке.

Если бы Савелий не мечтал как можно скорее окрепнуть и встать с кровати, ни за что бы не позволил ей колоть себя. Но он четко осознавал, что лучше антибиотиков ничто не справиться с поставленной задачей. И была еще одна причина, которая пока даже в его голове не созрела окончательно.

— Это больно, ты знаешь? — перевернулся Савелий набок, но не спешил откидывать одеяло.

— Догадываюсь, — кивнула она.

— Можно хотя бы вводить лекарство помедленнее?

— Ввожу как положено, — сурово сжала она губы.

— Ну а в качестве исключения?

— Да, было бы для кого!.. Заголяйся уже, не тяни мое время! Потерпишь…

Деваться было некуда, и Савелий откинул одеяло. В ожидании боли даже зажмурил глаза. Но на этот раз все прошло куда как глаже, на удивление. Укол поучился если и болезненным, так самую малость.

— Умеешь, когда хочешь, — проговорил он, прижимая ватку рукой.

Девушка не сочла нужным отвечать, лишь бросила на него характерный взгляд, мол, а ты сомневался? И тут Савелий сообразил, что даже имени ее не знает.

— Как тебя зовут, хоть?

— Для тебя Натали, — не поворачиваясь, сообщила она.

— А для других?

— Неважно!

— А ты со всеми так грубо разговариваешь?

— Нет, только с тобой, — повернулась она, всем своим видом говоря, что пояснять и этот ответ не собирается.

Ну и Савелий для себя тогда решил, что правды в нем нет, и эта девушка просто хамка по жизни. Но как бы там ни было, эта хамка спасла его жизнь, а значит, он ей теперь обязан.

— Слушай, у меня дел куча, а я тут с тобой время трачу, — словно спохватилась она. — Нужно сообщить о тебе… родным или кому-то еще. Говори номер, позвоню. Или можешь сам позвонить с моего телефона. Как хочешь… — достала она из кармана кофты мобильный.

— А вот этого делать не надо!

Вчерашние мысли были наполовину бредовые, вызванные лихорадкой во всем теле. Но под утро Савелий несколько раз просыпался, хоть и испытывая слабость, но чувствуя себя уже гораздо лучше. А главное, голова была ясной, и мысли работали в правильном направлении. Так вот, факт крушения самолета все больше ему не нравился. В конечном итоге он пришел к выводу, что за этим кто-то стоит. Ну и разговор с начальником охраны не шел из головы, как и фамилия Рогожин. Похоже, на какое-то время ему придется залечь на дно, до выяснения всех обстоятельств.