Постэпидемия - Литвинов Станислав - Страница 1

— Je ne suis pas malade! S'il te plaît! Vous devrez me croire! Je ne suis pas malade![1]

Женщине было лет тридцать, не больше, но выглядела она плохо: выходить на улицу во время карантина категорически запрещалось, даже собак приходилось выгуливать на балконах или в подъездах, солнце обитатели многоквартирных домов видели не часто, и болезненно белым цветом кожи становились похожи на жителей подземелья: болезненно белые. Особенно это касалось обитателей самых дешёвых квартир, окна которых выходили на стены соседних домов.

— Croyez moi!![2]

Пьер вопросительно посмотрел на Шлыкова. Вопросительно и…с надеждой.

— Je ne suis pas malade, — повторила женщина, тиская в руках плюшевого медведя с красным бантом на шее. — Je ne suis pas malade!

Офицеры карантинного отряда слышали эти возгласы каждый день, и в глазах Пьера всякий раз появлялась надежда. Не робкая, угасающая, можно сказать — дежурная, а настоящая: несмотря на всё виденное за неделю пандемии, Пьер верил в лучшее, в то, что с очередного вызова они привезут живых людей, а не трупы. Иногда его надежды оправдывались.

Но не сегодня.

— COVID-20US, — угрюмо сказал Шлыков, глядя на монитор экспресс-анализатора. Ему требовалась всего капля крови, и ответ приходил меньше, чем через минуту. — Je suis désolé Pierre[3].

За две недели с начала Второй Волны, точнее, с того момента, как Сергея прикомандировали к карантинному отряду № 29/273, Пьер многому у него научился, но твёрже всего запомнил одну простую истину: в тех случаях, когда результат положительный — не переспрашивай. Не мучай человека, принесшего плохую весть, раз русский сказал, значит, так и есть. Врачи ещё могли ошибиться, анализаторы «Вектор» — нет, вирус они вынюхивали так же точно, как служебные собаки — наркотики, и спасли тысячи жизней.

И приговорили тысячи человек.

Так что — не переспрашивай, чтобы не услышать в ответ непонятные ругательства на русском.

— «La zone rouge», Pierre. Elle est saturée d'un virus[4], — мрачно закончил Шлыков, разглядывая окончательный отчет анализатора, сделанный на основании двух тестов. Вздохнул и посмотрел на дверь во вторую комнату. На закрытую дверь.

— Damned «American»[5], — пробормотал Пьер.

«Да уж, damned», — мысленно согласился с ним Шлыков, после чего развернулся и вышел из квартиры. — «Damned…»

— Сергей Андреевич! Сергей Андреевич!

— А? — Шлыков вздрогнул и непонимающе посмотрел на ведущего.

— Сергей Андреевич, вы с нами?

Вокруг засмеялись, и Сергей понял, что находится не в Брюсселе, не в квартире несчастной женщины, умирающей от американской дряни, а в светлой, ярко освещённой телевизионной студии международного телеканала. На жёстком диване, походящим на сиденья старых, времён его юности, электричек. Но несмотря на это, Сергей ухитрился задремать.

Впрочем, в электричках ему тоже доводилось спать, и не раз.

— Извините, задумался, — Шлыков снял очки и быстро протёр их носовым платком. Ему было неудобно в гарнитуре, которую велели надеть перед эфиром, но сказать об этом Сергей постеснялся.

Ведущий подошёл ближе и очень тихо, несмотря на то, что режиссер отключил его микрофон, спросил:

— Вы с нами?

— Да, — смутился Шлыков и повторил: — Задумался. Разговор навеял воспоминания…

— То есть, программа вас «зацепила»? — обрадовался ведущий. — Мы сумели достучаться до вас?

— Э-э…

Как объяснить человеку, что «зацепить» не трудно: достаточно начать разговор о любой из трёх пережитых человечеством пандемий, и память начинает подбрасывать картинки из прошлого. Ответить Сергей не успел, но ведущий этого не ждал.

— Я попрошу вас прокомментировать выступление молодого человека. Он затрагивает близкую вам тему.

— А кто это? — начал, было, Шлыков, но ведущий уже отошёл к другому гостю, и Сергею пришлось сосредоточиться на выступлении черноволосого парня лет двадцати, принимавшего участие в шоу в режиме видеоконференции — он появлялся на большом настенном мониторе. Парень был одет в зелёную толстовку и розовую бейсболку, говорил, эмоционально, но не по-русски, однако переводчик в шоу оказался профессионалом, и воспроизводил речь парня с мизерной задержкой.

— …и я совершенно не понимаю, почему мои российские друзья не встретились со мной? К моему приезду промоутеры готовили грандиозный праздник, о котором знали все мои подписчики и вся ваша страна: мы сняли большой клуб и планировали устроить тусу, чтобы всем стало весело. А когда всем весело, карантин проходит быстрее, это все знают. Почему нам запретили устроить праздник?

— Потому что объявлен карантин, — ляпнул Сергей, искренне полагая, что развивать мысль не потребуется.

Но ошибся.

— Я ведь сказал: когда всем весело — карантин проходит быстрее и не так скучно! — возмущённо ответил парень. — Вы меня не слушали?

— Э-э… — Шлыков поймал себя на мысли, что не может подобрать слов, хотя никогда тугодумом не слыл.

— Весь мир летал, куда хотел, и только у вас началась эта свистопляска с закрытием границ и ограничениями! В итоге нам сорвали праздник! Мои подписчики были в шоке!

— Простите, кто вы по профессии? — громко спросил Сергей.

— Блогер, — гордо ответил обладатель розовой бейсболки.

— А по профессии?

— Блогер, — повторил парень, и в его голосе зазвучали надменные нотки. — У меня двадцать миллионов подписчиков.

— Подписчиков на что?

— На мой блог.

— А что происходит в вашем блоге? — Сергей действительно хотел разобраться.

— Я интересен людям!

— Чем?

Шлыков думал, что ведущий его прервёт, но вспомнил, что программа пойдёт в записи, и понял, что ему позволят задать все вопросы, какие захочет. Если окажутся неинтересными — их вырежут.

— Чем вы интересны людям?

— Вы из какого века? — поморщился парень.

— Родился в прошлом.

— Оно и видно! — посмеялась розовая бейсболка. — Современными тенденциями вообще не интересуешься? Меня не узнал?

Шлыков пожал плечами, показывая, что не узнал, но не видит в этом особой проблемы.

— Наш гость — знаменитый шведский блогер Густав Гугу, один из самых востребованных на ютубе. На вчерашний день у Густава — это его настоящее имя, — около двадцати миллионов подписчиков по всему миру. В своих роликах Густав шутит, поёт караоке, играет, заключает пари с подписчиками, отвечает на их вопросы и дает жизненно важные советы, приглашает их в гости и показывает фокусы на камеру.

Ведущий закончил и посмотрел на Шлыкова. Сергей помолчал, ожидая продолжения, а когда понял, что продолжения не будет, спросил:

— И что?

— И всё.

Несколько мгновений мужчины недоумённо таращились друг на друга.

— Можно без оскорблений? — вдруг спросил швед.

Ведущий сделал жест рукой, призывая Сергея продолжить, и Шлыков без особой охоты произнёс:

— Я… я не умею говорить так складно, как остальные люди в этой студии…

— Тогда зачем вы сюда явились? — вновь подал голос блогер. — Если нечего сказать — не высовывайся. Если говоришь плохо — не высовывайся. Перед тем, как обратится к человеку — узнай о нём.

— Уважаемый Густав, вы не могли бы дать возможность нашему гостю высказаться? — заюлил ведущий. Он увидел, что отношения между Шлыковым и блогером, мягко говоря, не сложились, и теперь изо всех сил пытался сгладить ситуацию, поскольку понимал, что яростной схватки, способной поднять рейтинги программы, не будет, а ссора закончится визгливой истерикой шведа, которая вызовет поток сетевых проклятий от его подписчиков, что негативно скажется на рейтинге программы.