Крикеры (ЛП) - Ли Эдвард - Страница 34

Странная улыбка появилась на её губах.

Заметила ли она мимолётный взгляд Фила?

Он надеялся, что нет; последнее, в чём она нуждалась в своей жизни, это чтобы ещё один болван пялился на неё, особенно когда этот болван был её бывшим женихом. Она села в обшарпанное кресло у комода. Её кожа, казалось, зашелестела, когда она скрестила ноги; она лениво откинулась назад, глядя на него.

— Я слышала, ты теперь работаешь ландшафтным дизайнером, — сказала она.

Очевидно, у Игла был болтливый язык, чему Фил был очень рад. И это была чёртова удача, что он повесил свою рубашку и пояс с оружием в шкаф, прежде чем она вошла; его прикрытие было бы сорвано, прежде чем дело было раскрыто.

— Да, пока на полставки, — сказал он. — Пока не найду что-нибудь получше.

— Здесь? Тебе повезло, что ты вообще нашёл здесь работу, — её большие зелёные глаза осмотрели бóльшую часть тесной комнаты. — Я думаю, это было полгода назад или около того, я вроде как слышала, что у тебя ничего не получилось в городской полиции.

— Меня уволили, — тут же признался Фил. — Это долгая и скучная история.

— Должно быть, это был настоящий облом для тебя. Быть полицейским — это то, чего ты хотел больше всего на свете, не так ли? Я имею в виду, за всё то время, что мы были вместе, ты только об этом и говорил.

Фил проглотил комок в горле. Это было почти безобидно, как она сказала:

«За всё то время, что мы были вместе…»

— Ничего страшного, всё к лучшему, правда, — солгал он. — Мне потребовалось десять лет, чтобы понять, что быть полицейским не для меня. Я очень быстро устал видеть, как люди насилуют, грабят и убивают каждый день. Ты должна знать, о чём я говорю, ты тоже полицейский.

— Я была местным деревенским копом, — поправила она и снова скрестила ноги. — На самом деле это не одно и то же. Но это была хорошая работа.

Это замечание показалось ему самым странным. По словам Маллинза, у него не было другого выбора, кроме как уволить её за всевозможные сексуальные проступки. Она явно не была создана для полицейской работы; она слишком легко прошла путь от полицейского до проститутки. Фотографии Маллинза доказали это.

Разве не так?

Мрачная улыбка появилась на её губах. Она расслабилась, закрыла глаза и вздохнула.

— Ты всегда был таким джентльменом, Фил. Ты даже не собираешься спросить?

— Что спросить?

— Неужели тебе совсем не любопытно?

Фил понял, к чему она клонит, но признать это значило бы только усилить тяжесть этого странного обстоятельства. Вместо этого, и с не особой уверенностью, он сказал:

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, Вики.

Она нахмурилась, и вся прелесть мгновенно исчезла с её лица.

— Раньше я была копом, Фил, а теперь я стриптизёрша. Большинство людей подумают, что это немного странно, не так ли? Разве ты не хочешь знать, что случилось?

На этот раз с бóльшей убеждённостью он ответил:

— Эй, это твоё дело, не моё. Пока мы счастливы делать то, что мы делаем, всё остальное не имеет значения.

Наполовину шёпотом и с закрытыми глазами она ответила:

— Ты думаешь, я счастлива делать это?

Фил сел на край кровати, подняв брови. Он не мог найти ответа.

— Я была похожа на тебя, помнишь? — продолжила она. — Я хотела быть полицейским, и я была хорошим полицейским, — колебание, неловкий глоток. — Хочешь знать, почему я теперь не полицейский?

«Я уже знаю,» — подумал Фил, но, конечно же, он не мог этого сказать, не разоблачив полностью своё прикрытие.

— Так расскажи мне, что случилось.

— Маллинз домогался меня. С самого первого дня он пытался залезть мне в штаны, но, знаешь, я решила, что это всё шутка. Деревенский начальник просто играет такую роль. Но вскоре шутка перестала быть смешной. Однажды ночью он попытался изнасиловать меня, сказал, что если я не отдамся ему, он меня уволит. Я подала жалобу на домогательства в управление связи штата, но Маллинз сделал так, чтобы её отклонили, сфабриковал кучу дерьма и фальшивых документов, а затем уволил меня.

Фил слушал то, что она говорила, так же пристально, как и смотрел на неё.

Больше всего на свете ему хотелось верить ей, но как он мог?

Собственные заявления Маллинза о её сексуальной халатности при исполнении служебных обязанностей неопровержимо подтверждали фотографии, сделанные после её ухода из департамента. Нельзя было отрицать того, что изображено на фотографиях — половые акты в общественных местах — и нельзя было отрицать, что Вики Стил была женщиной на тех фотографиях.

— Но бьюсь об заклад, это не то, что ты слышал, а? — она продолжала шептать. — Держу пари, ты слышал, что я на дежурстве трахалась с парнями, да? Это то, что ты слышал?

— Я ничего не слышал, Вики, — снова солгал Фил, защищая своё прикрытие. — Я вернулся в город всего месяц назад.

— Да, но это были слухи, которые ублюдок распространил по всему городу и в моём личном деле, что я «демонстрировала социальное поведение, неподобающее офицеру в целом» и «участвовала в актах сексуального домогательства и проституции, находясь в форме». У него даже были «свидетели», которые давали письменные показания и обещали дать показания в суде, если я буду обвинять его. Следующее, что я помню, это то, что я на улице, а идти мне некуда. И ни одно полицейское управление в стране даже не подумало бы нанять меня. Этот сукин сын погубил меня, и всё потому, что я не стала с ним трахаться!

Слово «трахаться» звякнуло, как треснувший колокол. Но, опять же, Фил не мог поверить в её историю.

«Я видел фотографии,» — мрачно напомнил он себе.

Он знал, что слишком часто в жизни люди меняются к худшему, и Вики Стил должна быть ярким примером.

«Вот почему она пришла сюда сегодня. Чтобы сохранить лицо, оправдаться теперь, когда она знала, что я вернулся в город».

Всё, что он мог сейчас сделать, это пожалеть её.

И это заставляло его чувствовать себя в конечном счёте дерьмово, не только из-за невзгод, которые она пережила с тех пор, как он прекратил их отношения, но и из-за признания того, что он делал с ней прямо сейчас.

Он использовал её, не так ли?

Другого слова для этого быть не могло. Фил притворялся кем-то, кем он не был, и он использовал её несчастье как средство проникнуть глубже в свои зацепки по «ангельской пыли».

«Она — идеальная информационная жертва, — сказал он себе. — А я идеальный мудак…»

Вики наконец выпрямилась и открыла глаза.

— Ты мне не веришь, да?

— Я верю тебе, — снова солгал он. Ему не хотелось думать о том, сколько лжи он уже наговорил. — Я знаю всё о том, как попасть в чёрный список, Вики. Однажды я расскажу тебе, что случилось со мной в городе. Одно и то же, но разные обстоятельства.

Она молча вздохнула с облегчением.

— Держу пари, ты думаешь, что я виню тебя, да?

В конце концов, это был вопрос, на который ему не нужно было отвечать ложью.

— Ты имеешь на это полное право, Вики. Главная причина, по которой всё пошло к чёрту для нас, это то, что я хотел выбраться из этого города больше всего на свете. Я знаю это. И мне не очень хорошо от того, как всё закончилось для нас.

— Да, но по крайней мере ты знал, чего хочешь, и пошёл на это. Я же была слишком неуверена в себе, слишком напугана, чтобы думать, что могу жить где-то лучше, чем в Крик-Сити. И посмотри на меня сейчас…

— Я и сам не очень хорошо справляюсь, — Фил попытался разрядить обстановку. — Я работал начальником отдела полиции, а сейчас я зарабатываю семь баксов в час, сажая розовые кусты и подкладывая навоз.

— Ты всегда умудряешься обойти неприятные темы стороной, не так ли? — сказала она. — Полагаю, это твой способ быть вежливым.

«Что такое с ней случилось?»

Её лицо окаменело. На мгновение она вовсе не была хорошенькой; она была уродлива в злобном взгляде отвращения к себе.

— Я придорожная стриптизёрша, Фил. Я не собираюсь лгать тебе, — большие, похожие на драгоценные камни зелёные глаза, боролись с внезапными слезами. — И я шлюха.