Академия Юрского периода (СИ) - Титова Светлана - Страница 22

М-да, кто же знал, что тут такие страсти кипят! Купидон из меня так себе. Форменный Купидрила, ты, Богдана, а еще на ректора наезжаешь! А что там с Лотуссом-то не так?

— Какой это такой? — припомнила бледноватого, как на мой вкус, но вполне симпатичного парня, а среди своих нагов, так просто красавчика.

— У него капюшон не раскрылся? — едва слышно мне прошептала Юта, испугано озираясь по сторонам. — В полный оборот, при переходе к совершеннолетию он должен раскрыться. Только так проявляется знак рода.

— И что? — пожала плечами. — Что тут такого?

— Если он не раскроется, то Лотусс останется на правах… ребенка. Все равно что вообще без прав. Понимаешь?

— Нет, — честно призналась.

— Поймешь, — махнула рукой девушка, вытирая слезы. — А я его и такого люблю. И от своего рода откажусь, ради него, если будет нужно. Риш же никогда…

Она закрыла лицо руками, громко всхлипывая, вздрагивая худенькими плечиками.

О, да тут у нас Джульетта без Ромео. Понятно, что мало что понятно. И мое ли это дело. Сами как-нибудь разберутся в своих чувствах.

Как могла успокоила девушку и в расстроенных чувствах нашла довольно скалящегося дракона, поджидающего меня у входа. Он подхватил меня под руку и понесся к портальной зале, расталкивая шныряющих по этажу кадетов. В спину нам неслись гневные окрики и пожелания свернуть шею.

— Караш, а у Лотусса с Риш серьезно? — когда мы, отдышавшись, вошли в светлый зал, где дежурил дроу, один из преподавателей академии.

Мазнула глазами по стенам и потолку, выкрашенным немного в ином стиле, чем остальная академия. Черно-белый монохром в виде шестигранных сот, на полу почти незаметных. В глазах аж зарябило, я отвернулась, сосредотачиваясь на пентаграмме переноса, четко прорисованной на полу. Только сейчас заметила, что полы не горизонтальные, а имеют небольшое искривление.

Вот почему я запинаюсь при ходьбе, а парни почти все время носят меня на руках.

— Где вы бродите? Скорее давайте? — поторопил нас темный эльф, раздраженно разглядывая нашу парочку. — Ты уже пользовался переходом, тогда объясни ей правила.

Караш согласно кивнул и потянул меня в пентаграмму, становясь в центре, на специальном пятачке.

— Держись за меня, — дракон сам обвил рукой талию и крепко прижал к себе, уместив мои ноги на носках своих ботинок. — На выходе шаг делаем вместе, а то раскидает. Поняла?

Ничего не поняла, но на всякий случай кивнула. Прижатая к груди, где под тканью перекатывались накачанные мышцы, решила, что по шее дракон, лапающий меня пониже спины, обязательно получит, как только мы прибудем на место. Я опустила глаза вниз, разглядывая наливающуюся силой линии пентаграммы, вспоминая, что похожее видела под водой, при переходе в этот мир.

Взвизгнула, когда ладонь Караша забралась под ткань формы и погладила поясницу. Обозленная нахальством резко оттолкнула парня, забыв про правила. Вокруг потемнело, а когда тьма рассеялась, Караш исчез, а я оказалась в… музее. По крайней мере, это место больше всего напоминало земные музейные залы, посвященные эпохе Средневековья.

В свете слабеньких факелов прямо передо мной сверкало драгоценными каменьями панно, изображавшее алого дракона, извергающего пламя из пасти на дракона белого, прикрывающего голову серебристыми крыльями. На земле между ними лежала обнаженная девица без сознания.

Драконы просто загляденье! Но грудь у девушки неестественно большая. Это у мастера плохой вкус или алмазы были лишние — так не пропадать же добру, сделаем грудь побольше? Некоторые землянки рассуждают так же, мне ли придираться?

Отступила назад, наклоняя голову в разные стороны, чтобы получше разглядеть.

Разглядывая панно, почесывала зудящую под тканью ладошку. Решив дать коже подышать, сняла повязку. Забывшись, ковырнула красный камушек. И на ладонь посыпался сероватый пепел.

Ох, забыла про подарок Йорика! Надо назад забинтовать пока не нанесла непоправимый материальный ущерб некультурным драконьим ценностям.

Уже примерилась бинтовать ладонь, как меня со спины облапали две драконьи грабли, с трудом умащиваясь на груди.

Какого черта! Это еще кто такой?

Взвизгнула от неожиданности, хлопнула нахала по загребущей лапе. Здоровяк тоненько ойкнул и повалился ничком на спину, сведя глаза в кучку.

Бли-и-ин, это же я помеченной рукой его! Что же делать-то? Ноги в руки и «бечь» отсюда, и как можно скорее!

Взгляд заметался в поисках выхода из залы. Тут же распахнулись двустворчатые двери, и в зал ввалились десятка три драконов, будто только ждали момента, когда сраженный мною здоровяк шмякнется на пол. Мельком оценила противника, торопливо заматывая ладонь. Молодые драконы возраста Караша или чуть старше. Темноволосая дородная драконица в длинном платье из расшитой жемчугом и серебром парчи. И сухонький дедок с меня росточком в серебряных латах и тонком венце, стягивающем седые косицы. Карлик в сравнении с рослыми мужчинами, одетыми в расшитые золотой и серебряной нитью одежды. Плечистые, симпатичные брюнеты и шатены всех оттенков каштана. Белозубые улыбки. Яркие всполохи огня в глазах при взгляде на меня. Жуткий контраст с дедушкой, чья тонкая пергаментная кожа, испещренная мелкими морщинками, казалось вот-вот порвется. Я разглядела на ней узор из прозрачных чешуек. Выцветшие глаза хитро поблескивают под кустистыми седыми бровями, разглядывая меня. Последним в зал пробился Караш. Дракон стиснул так, что хрустнули косточки и прошептал в волосы:

— Дана, ты нашлась! Я уж боялся, тебя порталом в болота зашвырнуло!

— И чего боялся-то, — проскрипел дедок, присаживаясь на кресло, стоявшее посреди зала, — в болотах все такие, за свою сошла бы. Хотя, встречались мне и покраше. Месяц другой без бабы и дупло в коряге сойдет за…

Дедушка очень грязно выругался. У меня отпала челюсть. Я во все глаза разглядывала старого пошляка. Всегда считала, что возраст — это сдержанность и мудрость. М-да, неожиданно.

— Это моя замыкающая Богдана Кутько, — громко представил меня присутствующим Караш. — Это мой дед и почетный член клана, — шепнул мне Караш, глазами указывая на дедулю.

— Лосик, сынок, — неожиданно громко взвизгнула матрона и рванула к лежащему без движения здоровяку.

— Это не я, — сразу сориентировалась, глядя по сторонам в поисках на кого бы повесить вину, и не найдя никого, кроме самого увальня произнесла:- Он сам. Старый уж. Вот сердце и не выдержало.

— Драконы живут тысячу лет, — взвизгнула дородная тетка в венце из золота.

— Видно сегодня ему ровно тысячу исполнилось, — философски рассудила я.

Встав на колени, она любовно гладила редкие, сальные волосы на темечке, орошая слезами толстощекое, рябое лицо.

— Лосик всего-то пятую сотню разменял. Это ты его, блудница, заездила, — вызверилась на меня Лосикова мамаша. — Говорила я ему, что распутные девки до добра не доведут!

— Доведут, если девки умелые, — со знанием дела прошамкал старый дракон. — Но тебе виднее, Брунгильда, сама когда-то… в том смысле, что Лосик твой — сын полка… Лихой драконьей сотни.

Кто-то из присутствующих свистнул, выразив восхищение мощью либидо драконицы. В толпе послышались смешки и обидные намеки на чью-то чересчур бурную молодость. Часть драконов полировала ногти не ограненными алмазами. Женщина обвела пылающим взглядом гомонящих мужчин. Сквозь плотно сомкнутые губы вырывались тонкие светлые струйки дыма — предвестницы драконьего гнева.

— Не полка, дурень старый, — огрызнулась толстуха, — а Полкана, мужа моего покойного. А вам, зубоскалам, я зубы-то пересчитаю. Ишь, взяли моду блудниц из академии с собой таскать, — повернувшись ко мне, злобно прошипела:- Постыдилась бы, срамница, по мужикам-то прыгать!

У меня дар речи пропал от такого откровенного хамства.

— Кто по мужикам? Я! Да я вообще не такая! Я не по мужикам совсем, — несколько драконов тут же потеряли ко мне всякий интерес, мужчины поскучнели и вернулись к разглядыванию и полировке ногтей. Поняла, что брякнула что-то не то, исправилась:- В смысле всякая бываю и такая тоже, — у дедка удивленно взметнулись вверх густые кустики бровей. Караш хрюкнул от смеха, — в смысле с мужчинами бываю, конечно… — трое молодых драконов переглянулись и сделали слаженное движение ко мне, я испуганно попятилась, — а-а-адним мужчиной… и приличным… и только после свадьбы!