Никогда не говори «навсегда» - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 19

— Конечно, Нелли! Ты родной мне человек! — убежденно произнес он. — Поверь, я не собираюсь ничего делить, я…

— Так ты не уйдешь от меня? — с надеждой вскинулась она. — Этот твой роман закончился, да?

— Нелли…

— Нет, ты скажи… обещай мне, что больше не будешь встречаться с этой Катей! — Она потихоньку начала дрожать.

— Нелли, ты не поняла. Нелли, ты должна простить меня… — он попытался обнять жену, но Нелли быстро уклонилась от его рук.

— Ты собираешься уйти к ней? — наконец поняла она. — Ты — хочешь — меня — бросить? — произнесла она раздельно.

— Нелли, но я тоже человек…

Нелли уже не слушала его. Робкая надежда, мелькнувшая было перед ней, окончательно исчезла. Она почувствовала, что земля перед ней разверзлась.

— Как же так… — с изумлением и отчаянием пробормотала Нелли, словно какая-то пружина развернулась в ней. Она вскочила с кровати. — Почему?.. За что?..

И босиком, в одной ночной рубашке, она сорвалась с места и побежала. Она совершенно не владела собой.

Она даже не поняла, что пробежала по темным комнатам и начала всем телом колотиться во входную дверь. Она даже боли не ощутила, когда виском ударилась о торчащий в замке ключ.

— Нет! — бормотала она. — Нет, так не бывает, нет…

— Нелли… — Алексей догнал ее и потащил назад.

Но она продолжала колотиться о дверь — точно бабочка, которая в теплый летний день случайно залетела в окно и теперь всеми силами пытается вырваться наружу, не понимая, что бьется о стекло…

— Пожалуйста, я прошу — давай обойдемся без истерик! — с тоской умолял он.

— Нет!!!

В какой-то момент она начала кричать, не слыша собственного голоса.

Вспыхнул свет, в коридоре показалась насмерть перепуганная Поля, в смешной пижаме с утятами, с растрепанными рыжими волосами, которые торчали в разные стороны.

— Эй, вы чего? — с ужасом спросила она. — Что случилось?

Нелли ничего не чувствовала — и ей было все равно, что дочь видит эту сцену. Даже если бы сейчас небо рухнуло на землю, Нелли бы тоже было все равно. Она кричала, билась головой о дверь, скользила в руках Алексея, точно уж, и кровь лилась из довольно глубокой царапины на ее виске. Атласная нежно-голубая рубашка с лионскими кружевами, которую Нелли когда-то специально покупала для того, чтобы поразить мужа, была вся забрызгана кровью…

— Нелли, я тебя умоляю…

— Мама! Мамочка, что с тобой?

Но Нелли ничего не слышала.

Она кричала и билась, не в силах поверить в то, в чем признался сейчас Алексей.

В дверь позвонили — это была Ульяна Акулова.

— Караваевы, что там у вас? — позвала она через дверь. — Какого черта вы, среди ночи…

Алексей невероятным усилием затолкнул Нелли в гостиную и быстро впустил Ульяну.

— С Нелли плохо… — задыхаясь, торопливо произнес он. — Уля, я не знаю, что с ней делать… Уля, помоги!

Поля ревела в другом конце коридора. Она была в полной уверенности, что ее мать сошла с ума.

— Полина, иди к себе! — грозно прикрикнула на нее соседка. — Караваев, да что случилось-то? Откуда кровь на полу? Ты бил ее, да?

— Не говори чепухи… она сама стукнулась. Понимаешь, Уля, я сказал ей, что у меня другая женщина…

— Ну ты даешь, Караваев! — ошеломленно произнесла Ульяна. — Надо же было хоть как-то подготовить ее…

— Она была спокойна! Она совершенно нормально со мной говорила, а потом… вдруг… — оправдывался он. — Ты же знаешь, я и пальцем ее не мог тронуть!

— Да знаю… — вздохнула соседка.

Они вдвоем пытались успокоить Нелли, но все оказалось бесполезным. Пришлось вызвать «Скорую» — Нелли сделали укол успокоительного, обработали рану на виске.

— Ну вы, мужики, блин, даете… — с ненавистью произнесла пожилая толстая докторша, которой тоже пришлось объяснить причину происходящего.

К утру Нелли немного затихла. С ней осталась сидеть Ульяна, а Алексей отправился в комнату дочери.

Поля сидела в кресле, все в той же пижаме со смешными утятами, и молча рассматривала свои руки, точно видела их в первый раз.

— Я дурак… — с сожалением произнес Алексей, садясь рядом с ней на пол. — Я безнадежный дурак. Надо было тебя куда-нибудь отправить.

— Куда? — без всякого выражения спросила Поля.

— К Герману, например…

— Зачем?

— Затем… — Он невесело усмехнулся и обнял дочь.

— Как мама? — тихо спросила она.

— Ей лучше. Кажется, она заснула.

— Папа, ты хочешь уйти от нас? — снова спросила она. Из выкриков Нелли, из уговоров Ульяны Акуловой и гневных тирад толстой докторши Поля все поняла.

— Поля, ты уже взрослая, ты должна понять… — не находя нужных слов, тоскливо начал Алексей.

— Я понимаю, — сосредоточенно кивнула она. — Я плохая. Я все время мешала тебе. И мама тебе тоже мешала.

— Нет! Ну что за ерунда! — рассердился он. — Дело совсем в другом… Даже если у нас с твоей мамой проблемы, это не значит, что я меньше люблю тебя. Пойми, Полечка, — я твой отец, и до самой смерти останусь им, и никогда не перестану поддерживать тебя…

— Я все это знаю, — равнодушно ответила дочь, продолжая разглядывать свои руки. — В кино всегда так говорят.

— В каком кино? — опешил он.

— Да в любом. Которое по телевизору показывают… Там, если отец из семьи уходит, то всегда говорит своим детям, что на их отношениях это не должно отразиться. В кино свои правила. Например, если начинаешь смотреть триллер, то всегда знаешь, кто из героев погибнет, а кто останется жить, и еще…

— Полина!

Она с испугом зажала уши.

Еще секунду назад она казалась Алексею взрослой и вполне разумной — не ребенком, а уже девушкой… Но он опять ошибся.

Он вышел в коридор.

— Спит… — прошептала Ульяна, появляясь из другой комнаты. — Слушай, Караваев, я пойду, пожалуй.

— Да, конечно… — Он потрепал ее по коротко стриженной, мальчишеской шевелюре.

— Ах, отстань… — прошипела она. — Ты скотина, Караваев.

— Я знаю, — вздохнул он.

— Докторша была права — нельзя вам, мужикам, верить.

— И вам, женщинам.

Ульяна толкнула его острым локтем.

— Нет, конечно, я понимаю — в жизни всякое бывает… — быстро-быстро зашептала она. — Кто из нас без греха… Но зачем же доводить до крайности? Гулял бы себе и не рассказывал ничего Нельке…

— Уля, я не гулял, как ты выражаешься, — поморщился Алексей. — Я… словом, там у меня все очень серьезно.

— Ну конечно… — фыркнула Ульяна. — У моего первого тоже все было очень серьезно! Между прочим, сейчас в седьмой раз жениться собирается, я узнала от людей недавно.

— Уля, ты же знаешь, я не такой!

— Да знаю… — Отчаянно зевая, Ульяна Акулова махнула рукой и ушла к себе.

…Нелли лежала тихо, без движения.

У нее кончились все силы.

«Умереть бы… — с каким-то мучительным наслаждением подумала она. — Он бы тогда понял — как подло, гадко, низко он поступил со мной…»

— Значит, так, — решительно произнесла Катя. — Ты, мама, иди в сторону метро. Ты, теть Даш, иди вдоль дороги налево, а ты, теть Нин, — направо… Ну, это на тот случай, если она вздумала уехать на такси.

— А ты что будешь делать? — жалобно спросила Алевтина Викторовна.

Они все стояли перед домом. В конце февраля резко потеплело, с крыш капало, черная грязь чавкала под ногами. От теток и матери, закутанных в шубы, валил пар. Они все очень волновались — с тех самых пор, как баба Лиза исчезла из дома, прошло уже два часа.

Ее исчезновение Алевтина Викторовна обнаружила сразу — как она призналась, за пять минут до этого она собственными глазами видела, как баба Лиза терла пол в коридоре. «Я у нее хотела швабру отнять, а она меня обругала, сказала, что не такая уж она старая и вполне может полы мыть», — сообщила она сестрам, которые мгновенно примчались после ее телефонного звонка. Да-да, вместо того чтобы бежать следом за старушкой-матерью, Алевтина Викторовна принялась обзванивать всех и, рыдая, рассказывать о произошедшем. Вместе с бабой Лизой пропало и ее новое пальто, как раз висевшее в коридоре на вешалке.