Небо на троих (СИ) - Хант Диана - Страница 29

Способна на такое!!

Теперь и моё дыхание потяжелело от гнева.

Будь под рукой стакан с водой, не задумываясь, выплеснула бы прямо в наглую рожу «платинового наследника»! Тоже мне йур с горы, молот и наковальня Тваштаровы!

Заподозрить феникса в бесчестии!!

Заподозрить в том, что я, я, Ингури из племени Рамаян способна причинить этим двум дуракам на букву «м» вред!!!

В следующий миг я уже оторопело мотала головой, избегая смотреть в глаза драгха.

Не я ли ещё вчера, вот буквально в это самое время считала драгхов нашими кровными, самыми, что ни на есть, заклятыми врагами, вторженцами, захватчиками?

Что же изменилось за такое короткое время?

Дело в смешанной для подписания договора крови или… нас троих и вправду связывает нечто большее?

Ингури

Даур Адингтон сообразил, видимо, что перегнул с цинизмом и грубостью, и потому не произнёс больше ни слова.

Вызвав слуг, которые, не задавая лишних вопросов и не поднимая на нас глаз (я тоже такая к концу этого года буду, что ли? если кто-то на это рассчитывает, пусть заранее примет мои соболезнования), принялись за уборку. Один из лакеев приблизился ко мне, но драгх тут же отослал его жестом, а затем, обойдя стол с другой стороны, сам отодвинул мне стул.

Сам открывал и придерживал передо мной все двери — от дома до дверцы мобиля.

Мобили — последнее изобретение драгхов.

Насколько я понимаю, бывшим драконам удалось каким-то чудом объединить магию и древние технологии из другого мира — в данном случае, они поместили побеждённого духа стихий в паровой двигатель. Таким образом, энергия элементаля усиливается в несколько раз.

Всё-таки тётки были правы: драгхи помешаны на комфорте, цивилизации, изобретениях…

Посмотреть хотя бы на их дома, под завязку нашпигованные бытовыми амулетами и заклинаниями.

Вольному народу больше по нраву свежий ветер, омывающий лицо. Цветущие и плодоносящие лианы вместо стен. Усыпанный звёздами купол неба — вместо крыши над головой.

Даур повернул рычажок и нажал кнопку на выехавшей вперёд панели. Тут же из динамика заструилась ритмичная мелодия.

Для нас же лучшая музыка — тишина, в которой гармонично соседствуют птичий щебет, журчание ручья и грохот водопадов. Ни одна модная мелодия, льющаяся в городах из всех динамиков, не сравнится с сердитой песней шмеля в жаркий полдень, с уханьем ночной птицы и нежной горькой трелью чёрного дрозда перед рассветом…

Смысл нашей жизни — в единстве с миром. В гармонии. В ненасилии. В жизни с природой неразрывно, бок о бок, в том, чтобы помнить, что энергия, магия, жизнь даётся нам на время и однажды придётся её вернуть…

Даже дома мы выращиваем, оживляя камень и внушая дереву свою волю. Дома, на островах мне случалось видеть такие дома и даже дворцы, не приблизившись к которым вплотную — не определишь даже, что это дело рук и крыльев фениксов. Запросто примешь за дерево чудно̀й формы или же за гору, покрытую непроходимой чащей… Кстати, мы живём и на деревьях, — на них мы тоже выращиваем целые дома…

Мы — созидаем.

Драгхи же разрушают.

Бросают вызов. Всему, всегда.

Природе. Магии. Миру, что стал их новым домом. Нам, его обитателям…

Это оттого, что они чужие нашему миру. Здесь нет их корней и за тысячу лет они так и не смогли их пустить…

Так считает моя прапрабабушка Швахари, шаманка нашего племени. Однажды она сказала:

— Для того, чтобы Прапламя приняло бывших драконов, нужно, чтоб они пустили здесь корни. Пока этого не случится, они как перекати-поле. Гонимые ветром. Неприкаянные. Духи предков не помогают им, стихии не видят их. Подчинённые элементали будут сопротивляться им до последнего. Драгхи вечно голодны, вечно вынуждены давясь, поглощать пламя — первопричину всего, в том числе их магии… Вместо того, чтобы получать магию напрямую. Отовсюду. По праву рождения в этом мире. Это называется Гармония.

— Зачем им гармония, — пробурчала тётка Заури, поглядывая на бабушку неодобрительно. — Если проклятые захватчики итак прекрасно приспособились? Уж тебе ли не знать, бабуля! Ты сама родилась в ошейнике и первую сотню лет провела рабыней в гареме их вождя! А за вторую — трижды попадала в плен! Трижды!! Один раз на целых пятнадцать лет!!! И ты, как никто другой знаешь, что драгхам плевать на гармонию! Они только разрушают, даже в основе их изобретений — разрушение!

— Раньше я тоже была глупой, — затянувшись длинной трубкой и выпустив струю сизого дыма, ответила прапрабабушка невозмутимо. — Драгхи не стремятся к гармонии, потому что не знают, к чему стремиться.

— А разве это не ясно даже малому ребёнку?! — возмутилась тётя. — Может, для начала стоило не захватывать своих соседей в рабство?!

— Малому ребёнку? Конечно, нет, — пыхнула трубкой Швахари. — А сравнение с детьми правильное. Бывшие драконы и есть дети. Попав в наш мир, они родились здесь заново. Утрата крыльев и зверей — тоже своего рода рождение.

— Хороши детишки, — фыркнула тётя.

— Глупые и жестокие, как все дети, — невозмутимо продолжала бабушка. — Но такова цена взросления. Никто не родился сразу мудрым и опытным. До определённого возраста ребёнок может только повторять какие-то вещи. И стремиться к чему-то хорошо ему известному. Они не подозревают, что можно жить иначе, чем по тому распорядку, к которому они привыкли в своём прошлом мире. Они не ждали, что встретят кого-то сильнее их самих. Истину порой бывает сложно принять.

— Сильнее?! К сожалению, в нашем мире нет никого сильнее проклятых драгхов!

— Ты сама не веришь в то, что говоришь, Заури. Фениксы — дети Прапламени. Драгхи пока всего лишь его слуги. Мы сильнее хотя бы тем, что так необходимое им пламя — наша природа.

Этот спор повторялся на моих глазах десятки раз, и ни одна из сторон не уступала.

— Так какой шряви болотной мы простояли на коленях тысячу лет?! Какого демона нам нельзя появляться в городах без корсетов?! Проклятые драгхи сильнее нас, вот и всё!

— Нет, — упрямо качала головой бабушка. — Нет. Они напуганы тем, как мы действуем для них. Просто наш страх — снаружи, а их — внутри. Когда-нибудь и ты поймёшь, Заури, что лучше терпеть несправедливость, чем творить её. Пока непротивление злу насилием вновь не станет нашим непреложным законом, мы обречены быть изгнанниками в своём доме.

— Ты стара и сентиментальна, бабушка, — упрямо мотала головой тётка.

— Когда-нибудь и ты поумнеешь, — вздыхала бабушка.

Слушая их перепалки, я всегда была на стороне тёти Заури. Нет, я никогда не считала прапрабабушку выжившей из ума, но всё же когда тётя заявила во всеуслышание, что, если это мудрость, лучше ей никогда не становиться мудрой, я была на стороне тёти.

Как можно даже мысль допустить, что эти варвары способны будут когда-нибудь услышать Песнь Неба и Пламени, способны созидать гармонию?!

Однажды, осмелев я спросила прапрабабушку об этом.

— Я не одну жизнь прожила среди них, — ответила Шварахи.

— И всё же вернулась на острова, как только появилась первая же возможность, — ядовито напомнила тётка, которая не любила, когда мы с бабушкой оставались наедине, и за это её сложно винить. В глазах Заури сверкнуло чувство собственной правоты.

— Я не могла по-другому, — глубоко затянувшись трубкой, сказала Шварахи. — Мой народ нуждался во мне. До сих пор думаю, не совершила ли я ошибку… Возможно даже, самую большую ошибку в своей жизни… А ты что думаешь по этому поводу, Заури?

Тётя тогда выругалась и покинула пещеру, гневно взмахнув крыльями. Я же… я не поверила тогда шаманке. Думала, та специально хотела позлить Заури…

А сейчас задумалась.

Могла ли Шварахи действительно жалеть об уходе от бывшего хозяина, для которого она была всего лишь рабыней? Конечно, я всегда знала, что не все драгхи такие, как дедуля МакОртаз, но раньше казалось… какая разница? Какой бы он ни был — он хозяин. А никто не может быть хозяином феникса. Мы — вольный народ! Мы не живём в клетках. Пусть даже из чистого золота…