Цена первой ночи (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 17

Уткнувшись носом в футболку Николая, я разревелась. Снова. Слишком часто… Хватит, дурёха, хватит! Это жилец, а не психолог, он не обязан… И вообще… Радоваться надо, Аришка поедет в Германию… А я ною.

Но слёзы было не остановить. И я ревела, всхлипывая, словно вернулась в детство, вцепившись в руки Николая, пряча мокрое лицо на его груди.

Когда первая волна истерики схлынула, я вспомнила о супе и снова зажгла газ. Николай наполнил наши бокалы и молча пододвинул мне вино. А, пусть. Выпила в несколько глотков и сунула в рот кусок помидора. Потом отложила десяток котлет в пластиковую ёмкость, а остальные поставила на стол. Николай снова принялся нарезать салат, а потом спросил:

— Почему вы её не отселите? Квартиру можно разменять.

— Без доплаты? Только на две однушки. Будем так же ютиться, но не сможем комнату сдавать.

— А лечить пробовали?

Я только усмехнулась. Как же, не пробовали… Катька всё её уговаривала, всё пыталась достучаться, потом просто махнула рукой и уехала к мужу на съёмную квартиру. Я терпеть не могла мать, поэтому предпочла просто отгородиться от неё. Жила в зале, сдавала комнату, а мать шугала отовсюду. Когда Катюха вернулась с Аришкой, мы передислоцировались, а мать я предупредила: будет лезть к нам — получит по рогам, а то и срок. Так и жили.

Всё это я рассказала Николаю и вздохнула:

— А в последнее время она совсем распоясалась. То ли кто проконсультировал, то ли сама берега потеряла… Обычно она тихая. Бухает себе в комнате или пропадёт в компании на несколько дней…

— А другие родственники? Отец ваш?

— Бабушка умерла давно. Мне года четыре было, я вообще не помню. Если бы не она, я бы до сегодня не дожила. А отец… Я его и не знала никогда. У нас с Катькой они разные. Катькин откинул копыта на зоне лет семь назад. Бабушка рассказывала ей, что там такая любовь была, такая любовь… Но он однажды в драке кого-то зашиб до смерти, получил срок, в колонии снова подрался, в общем… Ну и мать без него под откос пошла. Обычная история, в России таких женщин сотни тысяч.

Я говорила, говорила, пощипывая мясо с котлеты, Николай слушал, не перебивая, только нож мерно стучал по доске и скрёб её, сбрасывая нарезанное в миску. Когда салат был готов, жилец задумчиво налил нам ещё по бокалу, выпил свой коньяк и, зажевав пёрышком зелёного лука, сказал:

— Знаешь, есть у меня один хороший друган… Сейчас, погоди.

Он полез за телефоном, прокрутил список контактов почти до самого конца и воскликнул:

— Во, нашёл!

Я покачала головой:

— Ты же сказал, не будешь заявление писать. Да и не хочу я её сдавать ментам…

— Тш-ш-ш. О, Дятел, хелло! Как дела?.. Ну, понятно. И у меня так же. Слушай, для тебя есть клиент… Нет, для меня. Лично, да… Ну, ты же меня знаешь, рассчитаемся… Магазин Ташке? Да не проблема вообще! У меня как раз один домен есть подходящий… Конечно, бесплатно, за кого ты меня принимаешь?.. Окей, договорились! Адрес скину СМС-кой. Всё, жду.

Он сбросил звонок и довольно улыбнулся:

— Всё, готовь материны документы. В следующие несколько недель ты её не увидишь.

— Куда ты собрался её отвезти? — насторожилась.

— В частную клинику. Обычно там лечат добровольно, но Дятел зарабатывает левыми пациентами. Иногда бизнесменов кладут, иногда их детей-наркоманов. Не волнуйся, прокапают твою мать хорошенько, поговорят по душам. Психологи там первоклассные.

— Это противозаконно, разве нет? — осторожно поинтересовалась я, машинально шаря в ящичке с бумагами. Паспорт у матери в комнате, а страховка и все остальные документы у меня. Положила всё на стол, оперлась ладонями и заглянула Николаю в глаза. Он поднял взгляд от отправленного сообщения и улыбнулся, показав ямочки на щеках:

— А ты жаловаться пойдёшь?

— Нет, но она…

— А там их в первые дни не слушают. Потом, как протрезвеет, пройдёт терапию. Одиночную, групповую…

— Это же дорого!

— Я у тебя деньги просил? Не просил. Поэтому просто скажи спасибо.

— Спасибо, — машинально ответила я, а потом положила руку на его ладонь, которой он потянул к себе документы: — Зачем ты это делаешь? Нет, я понимаю, зачем. Почему?

Пару секунд он соображал, потом покрутил головой:

— Ты слишком дотошная, Люба! Твоя сестра ни одного вопроса не задала бы.

— Ты говорил с моей сестрой один раз! Прямо просканировал и знаешь, что бы она сказала, а что нет?

— Не заводись, — усмехнулся он, вставая. — Вы хорошие девчонки, я просто хочу помочь.

— Я не хочу снова быть должна, — упрямо ответила я. А он сказал, прищурив голубые глаза:

— Ты мне ничего не должна. Я делаю это для Аришки.

Мать увезли с шумом, но аккуратно и почти профессионально. Весёлый вкрадчивый белобрысый парень со смешной кличкой Дятел, для солидности одетый в белый халат, выходя за санитарами, коротко обнялся с Николаем и подмигнул мне:

— Не беспокойтесь, ваша мамаша в надёжных руках. Посещения запрещены, через недельку можете звякнуть, посмотрим на её поведение.

— Осторожнее с ней, пожалуйста, — попросила я тихо.

— Как с китайским фарфором династии Мин! — уверил меня Дятел и махнул рукой: — Всё, бывайте. Колян, с Ташкой сам свяжешься, спросишь чё как по магазину.

И он легко сбежал по ступенькам парадного, следуя на протестующий вой матери и матюки санитаров. Я почувствовала резкий упадок сил и присела на табуретку в коридоре. Как-то всё… Слишком радикально.

— Всё будет хорошо, Люба, — Николай положил руку мне на плечо. В его жесте не было ничего от недавнего желания. Просто дружеская ладонь на плече. Я кивнула, вздыхая.

И тут запиликал ватсап.

Я поспешно вытащила телефон из кармана. Звонил Игорь. Взглядом извинившись перед Николаем, нажала на кнопку принятия звонка:

— Привет.

— Здоровались уже, — буркнул Игорь. — Сегодня в восемь жду тебя у Кутузова.

— У памятника? — переспросила я, не понимая.

— Нет, у живого! Конечно, у памятника. Ты хоть в курсе, где он?

— Очень смешно, — фыркнув, уточнила: — Значит, у памятника? Будем гулять?

— Не ёрничай. Пойдём в ресторан и там поговорим.

В ресторан? Что за странные приглашения? Поговорить можно и в машине, и в кафе, и по телефону. Если только Игорь не собирается сделать мне какое-нибудь ужасно неприличное предложение. Впрочем, вряд ли может быть что-то неприличнее продажи девственности. А этот этап мы уже прошли.

— Хорошо. Форма одежды?

— Приличная, — мне показалось, что Игорь с трудом удержался, чтобы не хмыкнуть презрительно. Пожала плечами. Я по ресторанам не хожу. Да и по кафе — только когда там работаю. Откуда мне знать, как в ресторан одеваться?

— Приличная так приличная.

— Если тебе так понятнее: вчерашнее платье будет в самый раз.

— Хорошо, — со вздохом облегчения согласилась я. Отлично! Не надо снова искать наряд.

— В восемь. Всё.

И он отключился. Резковато, на мой взгляд. Хамовато. Ну да ладно. Всё-таки он деньги мне дал, и в двойном размере…

Кстати, что делать с Заей? Не дарить же этой гадине пять тысяч американских рублей… Слишком жирно выйдет за три часа косметических процедур! Может быть, Николай подскажет — вон сколько у него всяких полезных знакомств! Дёргать его снова, конечно, край наглости. Уже помог и сколько раз… Но это будет последний! Самый распоследний! Да и за совет денег не берут…

Я робко постучала в комнату жильца, и он открыл тотчас:

— Уже обед?

— Да, пошли котлеты есть. У меня к тебе один маленький вопросик есть.

— Гони свой вопросик, хозяйканама! — весело откликнулся Николай.

— Как можно прижать одну стерву, которая меня на деньги кинула?

— Опа…

Уже протиснувшись в закуток кухни на диванчик, Николай глянул на меня цепко и развил мысль:

— Деньги на операцию? Ты же сказала, что нашла.

— Да, но сначала она меня кинула.

Я не собиралась рассказывать подробности, поэтому отвернулась к плите, помешивая суп. Достала две тарелки, вилки и ножи, сервировала стол. Николай прищурился: