Дерзишь, темненькая моя?! (СИ) - Лунёва Мария - Страница 33

— Зачем? — я прищурилась, ожидая ответа.

— Потом поймешь, - неоднозначно в издевательской манере хмыкнул он.

— Когда и что пойму? — не унималась я.

— Скоро, малыш. Очень скоро.

— А вот без этого напускного тумана нельзя? И с чего вдруг я стала “малышом”. Раньше я была исключительно “Рояной”, — возмутилась с долей подозрительности я.— Что за игры ты затеял? Мне это не нравится.

— Ну, темненькая моя, — он проказливо усмехнулся, — потренируешь выдержку.

Я скрипнула зубами, но промолчала. Все равно последнее слово будет моим. Зелье приятно оттягивало мой карман. У меня еще две попытки. Никуда он не денется. Зато как проникнется ко мне большой любовью, так все ему припомню. Поучу его выдержки. Вот как в постели вместе окажемся…

— Ик, — вырвалось у меня.

Я смущенно прикрыла рот рукой. Неудобно-то как. Откуда только эта странная икота?

— Водички? — Этьер протянул мне кожаный бурдюк. Свое гордое «фи» я отложила в сторону и взяла предложенную воду. Сделав пару глотков, убедилась, что больше не икаю. Надо будет все-таки попросить Жеана проверить, что со мной.

Откинувшись на спину и отвернувшись, я принялась вновь разглядывать серый невзрачный городок. Более всего поражали люди. Злые, раздраженные, ни одной улыбки на лицах. Даже дети и те какие-то угрюмые.

— Я не верю, что везде такие люди, — тихо шепнула я.

Этьер, заинтересованно подался вперед и тоже выглянул в окошко. Перед нами на дороге стояла женщина в грязном платье и за что-то отчитывала дочь. Девочка же смотрела на мать скучающим равнодушным взглядом, словно ей глубоко безразличны ее слова. Я в таком возрасте такого поведения с матерью себе позволить не могла.

— Ну, хорошо, я немного сгустил краски. Раньше тут было закрытое поселение для социально опасных лиц. Сюда привозили бродяг, пьяниц со столицы. Потом его упразднили и превратили это место в обычный город. Но сама понимаешь - люди здесь по большей части потомки тех самых «лиц»

— Тогда не понимаю, что здесь делает бабушка Малики. Что, для аристократки места получше не нашлось?

— Да, это загадка. С ней вообще не все ясно. Мы место ее проживания еле нашли. Во всех обращениях по поводу поиска Далилы соф Малика значился совсем иной адрес, но то имение было продано через подставные лица. И только в самом последнем заявлении стоял именно этот адрес. Я лично ездил, проверял, живет здесь такая дама или нет. Моему удивлению не было предела, когда я понял, что, да, есть тут такая, но в деревне за городом.

— Мда, я бы это место назвала “тьма непролазная” или “болото дремучее”. Неудивительно, что Амелия не рвалась домой на каникулы. Я и не догадывалась, из какой она дыры жутчайшей. Даже удивительно, что она не выросла асоциальным элементом, а стала просто вредной ведьмой.

— С твоей одногруппницей тоже тайна какая-то. Рэиф наотрез отказывается говорить о ее родне. Этого некроманта аж корежит при их упоминании. Так что вполне возможно, что там та еще родительница.

Я подленько ухмыльнулась. Выходит, такая идеальная соф Валлари тоже со своими скелетами в шкафах. Ну-ну… Вот бы хоть одним глазком на ее бабушку глянуть, что там за преступный элемент такой.

— Ой, какое нехорошее выражение на столь невинном личике. Прямо вот, как я люблю. Ну и что там за мыслишки крутятся в столь прекрасной голове? — мило, даже ласково пропел Этьер.

— Вот скажи мне, маг, ты совсем не боишься, что я потеряю над собой контроль и прокляну тебя ненароком? Я же темная, одно слово вылетевшее из моих уст в гневе и ты не жилец.

— Ну, во-первых, насколько я знаю, существуют личности, которых ты реально терпеть не можешь, а они все еще здравствуют. Значит, ты вполне себя контролируешь. Во-вторых, я маг хаоса, а нас практически невозможно проклясть, потому как любое проклятие - это, прежде всего сгусток энергии. Я его просто проглочу и не замечу даже. Ну, а в-третьих, любое проклятие из твоих уст, что бальзам на душу. Люблю, когда ты естественна.

— Ты заигрываешь! — моему изумлению не было предела. — Неужто, наконец, рассмотрел во мне женщину?

—Ууу, сейчас спросишь, не нужна ли мне жена? Ну, давай, спроси, а вдруг услышишь “да” в ответ.

— А может мне еще на колено перед тобой встать и в любви признаться? — поддела я его. А сама про себя прикинула, на какое коленце он упадет, когда я его зельем опою, чтобы мою руку и сердце просить. А я вредная, я ему не сразу “да” скажу, я еще думать буду! Недолго правда, так пару минут, а то кто его знает, какой у зелья срок действия. Тут нужно момент не упустить.

— Что-то мне уже не так нравится твое выражение лица. Ты задумала какую-то пакость для меня, Рояна? — Этьер отличался прозорливостью, только вряд ли его это спасет от такой замечательной меня.

Эх, знал бы он только, что я для него уготовила, уже бы не лыбился. Весело ему. Я оскалилась в самой своей сладкой улыбке. Этьер оценил. Сморщился и, скрестив руки на груди, демонстративно отвернулся, делая вид, что увидел нечто интересное в окне.

— Правильно, — сладко прошипела я, — лучше молчать, чем нарываться на пакость от мелкой ведьмочки. И все же мне интересно, с чего вдруг сегодня ты решил за мной приударить? Неужто, это подарок такой на день рождения. Типа подарил себя такого несравненного на денек. Хотя вряд ли, там, в яме, — меня передернуло, — ты явно не играл, а переживал за меня. Так что изменилось?

Может, ему все же зелье как-то попало. Нет, исключено, вся жидкость на ножке была куриной, а ее Зюзя умял. Я ласково погладила спящего пса за ушком. Тогда, что происходит с этим мужчиной?

— Знаешь, Рояна, ты так трепетно носишься со своими проблемами, что совсем не замечаешь ничего и никого вокруг. Была бы хоть немного внимательней, не задавала бы сейчас вопросов.

Вот это озадачил.

— Неправда, я внимательна к окружающим, — возразила я.

— Внимательна ты лишь к Малике, и то потому что ревностно охраняешь подругу, считая ее чуть ли не своей собственностью.

—Так в чем проблема, Этьер? Записывайся тоже в мою собственность. Обозначим руны верности в плетениях и я буду ревностно охранять тебя всю жизнь, — рявкнула я.

Раздражало, когда мне тыкали в мое несовершенство и тем более что-то там говорили о моем отношении к подруге. Да, я обожала ее как сестру и считала своей семьей. А своим я действительно делиться не люблю, поэтому муж Малики Жеан тоже вписался в круг семьи. Так было проще.

Несмотря на мою гневную тираду, Этьер выглядел странно довольным, словно он выиграл какую-то битву. Он разве что ручки не потирал. Но более задавать каких-либо вопросов, я не стала. И так тут наговорила больше, чем нужно.

На улице уже стемнело, когда наконец-то показался постоялый двор.

Войдя в свою комнату и затащив изрядно надоевший чемодан с вещами, я в очередной раз зареклась больше кучу вещей с собой не брать. К чему мне десяток платьев, если мы планировали только познакомиться с этой таинственной старушкой, родственницей Малики, и погостить у нее от силы день. Но я как всегда нахватала с собой кучу шмотья, ненужного и бесполезного.

Хотя сегодня у меня вечер особенный. Торжественный! И пусть этот день рождения прошел совсем не так, как мне мечталось, но все же это мой праздник.

Умывшись и расчесав волосы, я собрала их в высокий хвост. Забралась в сумку и отыскала самое красивое платье: бордовое с открытой спиной. Его фасон тонко и изящно балансировал на грани приличия. Скрывал грудь наглухо, но открывал взору окружающих красивую линию плеч и чистую кожу спины практически наполовину.

Проказливо ухмыльнувшись, я отбросила в сторону нижнюю рубашку и осталась в одних панталонах. Поверх надела этот шедевр портного искусства. Платье изумительно подчеркивало все богатство моей фигуры. Вшитые спереди чашечки придерживали и приподнимали объемную грудь, четко выделяя ее очертания. Поясок, плотно обхватив талию, стягивал ее, демонстрируя, насколько она тонка и изящна. Ну, а обтягивающий до середины бедра подол позволял оценить …