Вверх тормашками в наоборот-3 (СИ) - Ночь Ева - Страница 42

Вот где город-праздник. Размалёванный, как клоун, со всеми подобающими атрибутами: натянул улыбку до ушей и ждёт, когда очередные хозяева жизни явятся спустить деньги на развлечения.

Наше шествие незамеченным не осталось. По пути попадались зеваки, что смотрели унылым возам вслед, гадая, что за ценный груз везут неулыбчивые охранники.

Воображение у меня работает хорошо – я давно в этом убедилась. Представила я, что Леванна – богатая стервь, а наш караван – её несметные сокровища. Будет удивительно, если никто не попытается отбить хотя бы один воз силой, чтобы посмотреть, что за богатства таятся внутри.

Но я, как всегда, не о том думала. Несмотря на то, что люд в этом месте собирался разный, разбойниками с большой дороги здесь вряд ли кто был. На нас глазели – и только. Видимо, чтобы по-настоящему удивить и встряхнуть порочный Критис, вереницы возов с семерыми охранниками слишком мало.

И да, я забывала: два стакера, пусть и бывшие, – всегда повод не рисковать. Богатств на свете много, а жизнь одна.

Мы благополучно миновали центр города и плавно перешли к улочкам поспокойнее. Я прямо почувствовала, как перевели дух те, кто явно нервничал: повеселела Алеста, расслабилась Инда, Мила перестала делать вид, что безмятежно спит, Нотта прекратила сжимать свёрток с Гаем так, будто он – спасательный круг.

Рано радовались – это всегда про нас. За следующим поворотом нас снова ждали приключения.

Геллан

Они с Сандром, не сговариваясь, решили охранять фургон. Там самое дорогое – люди, что доверились им и делили тяготы долгой дороги. За вторым фургоном с Йалисом следили Раграсс и Вуг. Рина пристроилась рядом с Леванной Джи, а Ренн и Лерран прикрывали тылы.

По большому счёту, они привлекали внимание – не более. Здесь и не к таким странностям привыкли, поэтому главное – ехать и никуда не влезать. Не смотреть по сторонам, не цепляться взглядом за людей, что готовы предлагать товары и развлечения. От таких сложно отделаться – прилипают намертво и провоцируют на скандалы. Им сейчас это ни к чему.

Критис утром почти спокоен: ночная жизнь уже отбурлила, город постепенно сдаётся в плен сну. Под вечер здесь снова будет жарко.

– Подозрительно тихо, – буркнул Сандр. Он непривычно натянут и словно принюхивается к воздуху.

– Меньше думай, – ответствовал кратко, но почувствовал, как тревога невольно захватила и его. Шаракан. Этому нельзя поддаваться. Но, как назло, в суме заворочался Сильвэй. Кош издавал шипяще-ворчащие звуки и отказывался сидеть тихо. Геллан видел, как он высунул свой жёлтый нос и сверкал голубыми глазищами.

Волосы на затылке зашевелились. Неприятное чувство ожидания, особенно, когда ничто не предвещает плохого. Самое опасное место они миновали, а напряжение не отпускало.

Они свернули в переулок, и уже по гулу отдалённой толпы Геллан понял: спокойствие закончилось. Как жаль, что нельзя повернуть назад и выбрать другой путь.

Их караван вынырнул из подворотни и попал на небольшой пятачок. Сложно назвать это место площадью, но почти круглое пространство окружали дома развлечений. Здесь-то и разворачивалась обычная драма.

Огромная, почти с Геллана ростом, ведьма, сверкая голыми руками, под улюлюканье толпы торжественно тянула за собой грязный мешок. От разгорячённого тела женщины валил пар.

– Так его, так, Ханнира! Будет знать, как открывать рот!

– Наподдай ему скорее!

– Повесить, мерзавца!

Голоса неслись со всех сторон, объединённые азартом и жаждой крови.

– Геллан! – пискнула скрытая за пологом фургона Дара.

– Шаракан, – выругался сквозь зубы он, вслушиваясь в мягкую поступь Обирайны.

– Что, брат стакер, будем выручать этот мешок дерьма? – сверкнул белозубой улыбкой Сандр. Прядь волос упала ему на глаза, и выглядел его бывший собрат как кош перед прыжком за дичью.

Тем временем боевая Ханнира, ухватив «мешок» за капюшон, подняла вверх безвольное тело. Толпа взревела. Ор стоял такой, словно воины на арене бились на смерть, но среди какофонии Геллан услышал тихий вздох кровочмака.

– Ты его знаешь? – спросил, не глядя вниз.

– Барк, – проворчал Айбин, – как был сумасшедшим, так и остался. Удивляюсь, что он до сих пор жив.

– Сомнительное утверждение, – холодно возразил Геллан, разглядывая болтающегося в руке Ханниры человека.

Он видел всё. Тревожный взгляд Леванны. Приподнятую бровь Рины. Спокойное ожидание мохнаток.

– Что происходит? – Ренн встревожен и напряжённо смотрит, как замедлился ход их процессии.

– Езжайте вперёд, – приказал и коротко махнул рукой. – Не останавливайтесь.

– Сложная задача, если учитывать плотность толпы. Тут либо остановиться и дождаться конца разборок, либо рисковать. Нам не проехать не разделившись. А как только сломаем ход возов, сразу станет легче атаковать под шумок.

Ренн не воин, но соображает хорошо.

– Всё равно нужно двигаться. Как только встанем – не выберемся, толпа засосёт, как болото. Тем более, после того, как.

– Только не говори, что вы собираетесь вмешаться, – потрясённо протянул слова Ренн.

– Предлагаешь проехать мимо?

– Браво! – картинно усмехнулся Лерран, и беззвучно зааплодировал. – Узнаю правильного и справедливого до тошноты властителя Верхолётной Долины.

Геллан не ответил. Зато отозвалась Дара из фургона.

– Вспомни, скотина, кто тебя взял с собой. Что-то ты тогда не жаловался на справедливость Геллана.

– Не вздумай высунуться, – пригрозил девчонке. – Я не смогу быть сразу в двух местах.

Возы медленно, но двигались. Геллан, Сандр, Ренн и Лерран, не сговариваясь, отстали. Стакеры переглянулись, прикидывая, как будет лучше поступить, но Лерран спутал им все планы.

Лерран

Слова Небесной девчонки почему-то зацепили, как крюк, и потянули его внутренности по грязной мостовой. Собственно, он и не собирался геройствовать или делать пафосные глупости.

В таких ситуациях лучше наблюдать со стороны или действовать исподтишка, чем открыто бросать вызов агрессивной толпе. Но сумасшедшие, с которыми его связала Обирайна, думали иначе.

Лерран хорошо понимал, чем могут закончиться благородные порывы: стакеров могут распять вместе с несчастным, что безвольно болтался в ручищах ведьмы-воина. Правда, со стакерами всегда всё сложно, однако двое против толпы – это слишком нереально.

Такие, как Ханнира, жалости не знают. Но зато, как и подавляющее большинство женщин, имеют слабости. Главное – нащупать и удачно нажать.

Пока Сандр и Геллан переглядывались, Лерран сделал шаг вперёд. Выехал навстречу. Картинно поставил коня на дыбы. Заставил особо рьяных поборников «справедливости» отшатнуться. Спешившись, заехал кулаком в живот стоящему рядом с Ханнирой. Так, что вышиб дух. Так, чтобы гайдан не мог ни слова вымолвить.

– Он покушался на тебя, – вымолвил, глядя воинственной деве прямо в глаза. Она замерла и сглотнула. Шумно, не скрываясь.

Лерран смотрел и смотрел, завораживая взглядом, уводя её мысли далеко-далеко.

– Ты прекрасна, – сказал тихо, купая огромную Ханниру в волнах собственного магнетизма. Чувствовал, как затихает толпа, попавшая в зону его уверенного спокойствия. Видел, как, тяжелея, опускается рука с несчастным, попавшим в передрягу.

Он был почти на голову её ниже. Дикие боги не дали ему высокого роста, но Лерран никогда не чувствовал себя обделённым или ущербным, потому что умел любые ситуации проворачивать в свою сторону.

Женщины любили его. Стелились, замирали, следили глазами. Он умел притягивать, обволакивать, раскручивать их внутренние пружины, вить из чувств верёвки. Он никогда не проигрывал, если шёл к цели и на пути стояла женщина.

– В тебе столько страсти, огня, живости. Ты настоящая, без дурацких ужимок и фальши. Естественная, как дыхание. Чем обидел тебя этот гайдан?

Лерран небрежно пнул ногой обмякшее тело, что уже валялось на мостовой.