Вверх тормашками в наоборот-3 (СИ) - Ночь Ева - Страница 43

– Он смущал моих посетителей непотребными речами, – голос у бабы-воина ей под стать: густой, низкий, шершавый. Можно было бы сказать – грубый, если б не прорывающаяся сквозь напускную резкость женственность. Ханнира упрямо свела широкие брови: – Таким, как он, отрезали языки.

Лерран чуть заметно усмехнулся.

– Так, может, он не достоин, чтобы его убили слишком быстро? Таких нужно казнить показательно, на большой площади. Чтобы умирал медленно, очень медленно, познал нестерпимые муки и пожалел, что родился, посмел открыть рот.

Лерран колыхал толпу магнетизмом собственных вибраций, говорил то доверительно, понижая голос почти до шёпота, то гневно увеличивал громкость.

Он видел: многих водило, как кукол от его силы: вон тот слабак мотает головой по кругу, эти трясутся телом, словно приняли драна без меры в свои утробы. Многие падали на колени и не соображали, что с ними. Позже они очнутся, но сейчас толпа связана с ним воедино. Дёрни он за ниточки – и падут к ногам. Захоти – оближут его пыльные стопы.

Сейчас он хотел одного: уколыхать деву-воина. И она повелась, хоть и не сразу.

– Ты прав, – выдохнула влажно, и глаза её затянуло поволокой. Лерран беззвучно перевёл дух. Он подхватил её под локоть и твёрдо повёл сквозь толпу к таверне-притону, где дева, судя по всему, хозяйничала.

Через пару шагов небрежно обернулся и, кивнув головой, приказал остолбеневшим и единственным, кого не коснулась его сила, Геллану, Сандру и Ренну:

– Помогите. Мы запрём его до завтра. С ним разберётся высший суд и назначит достойную меру наказания. Гайдан не достоин умереть быстро.

Большего и не понадобилось. Стакеры и маг подхватили тело и пошли вслед. Ханниру повело окончательно: она шла, шатаясь и спотыкаясь, не могла отвести зачарованного взгляда от Леррана.

Они заперли бездыханное тело в какой-то каморке, следуя за слабым указанием трепещущей руки. Леррану пришлось поцеловать её, чтобы окончательно спутать и без того скачущие и одурманенные мысли.

– Пожалуйста…– полустон, полурыдание. Ханнира плавно стекла к его ногам.

Какое счастье, что в полутёмном зале пусто – все остались на площади. Ренн неслышно оказался рядом. Обхватил голову женщины руками.

– Сейчас она обо всём забудет. И наши лица – тоже. Он ввинчивал большой палец в лоб Ханниры. Закатив глаза, дева обмякла окончательно.

Ренн недовольно вскрикнул.

– Наложилось, шаракан побери! Будем надеяться, что она сильная и выдержит!

– Что выдержит? – Лерран брезгливо кривил губы, разглядывая волнение мага. Тот поднял на него сердитые глаза.

– Твою и мою силу, болван. Есть опасность, что она не просто всё забудет, а с ума спятит. Будет пускать пузыри, как младенец.

Лерран лишь пожал плечами:

– На войне всегда кто-то оказывается проигравшим. Побеждённым. Ей не повезло.

– И тебе совсем не жаль девушку? – Ренн смотрел на него, как на диковинное насекомое.

Лерран твёрдо посмотрел в глаза магу.

– Нет. Не жаль. Посмотрел бы я на тебя, когда эта милая девушка взяла бы тебя за шкирку и понесла на расправу толпе, если бы ты вдруг что-то не то брякнул.

Ренн хотел возразить, но его перебил Сандр:

– Там есть потайная дверь, выход на другую улицу. Кажется, пора уходить. Спорить будете потом.

Пока они возились с Ханнирой, Геллан привёл в чувство пострадавшего болтуна.

– Идти сможешь?

Тот неопределённо мотнул головой, но на ноги поднялся. Геллан и Сандр поддержали его и повели, как пьяного товарища. Никто не обратит внимания: слишком много в Критисе бродит грязных выпивох.

Они выбрались на волю, шагнули из полуподвала на свет, поднялись по ступеням и вышли на ещё одну почти чистенькую улочку. Слева, на перекрёстке, увидели родные возы. Лерран услышал, как почти неслышно перевёл дух Геллан. Надо же, идеальный и почти непробиваемый властитель тоже умеет переживать.

Словно по команде, ускорили шаг. Геллан и Сандр почти волокли на себе избитого и полуживого незнакомца. Ренн и Лерран шли сзади, зорко поглядывая по сторонам.

– Их ещё какое-то время будет шатать, – пояснил зачем-то Лерран. Маг бросил на него быстрый взгляд и упрямо сжал губы. Видимо, чтобы не спросить ничего. Какие все интересные.

Леррана забавляла вся ситуация в целом. До тех пор, пока не понял: если бы не слова Небесной, он бы ничего подобного делать не стал. Просто наблюдал бы со стороны. Возможно, помахал бы оружием и кулаками, помогая стакерам вызволить бесполезное тело.

Лерран подумал: и его «повело» после всего одной фразы. Может, у Небесного груза куда больше сил, чем он думал? Бесполезная девчонка – так, кажется, он когда-то, миллион лет назад, сказал Пиррии?

Он так крепко задумался, что не видел, что творится вокруг. Не заметил, как болтуна закинули в фургон к мшисту. Не обратил внимания, что возы тронулись и поехали резвее.

Поймал только долгий взгляд Леванны Джи. И то только потому, что уловил непривычную щекотку внутри. Невольно погладил ладонью грудь и вскинул глаза. Тёмные сочные перезрелые вишни. Он хотел их видеть. Хотел вглядываться и читать хоть какие-нибудь знаки.

Потянулся вслед, но Леванна уже отвернулась. Привычно зацепился взглядом за её спину. Его личный якорь. Единственный человек, который не мог его ненавидеть. Презирал – да. Обижался – да. Что угодно, только не ненависть. По крайней мере, ему хотелось в это верить. И он верил, вопреки всем доводам холодного рассудка.

Дара

Пока мы не выехали из Критиса, меня трясло. За тем, что случилось на площади, наблюдала издалека. Часть представления прошла без нас.

Боялась до визгу, что будет бойня, но всех уделал Лерран. Что он говорил, не знаю, но как начало колбасить толпу, заметила.

– Силён шаракан, – холодно прокомментировала Пиррия. – Бездушное бревно, полное очарования. Ни одна ведьма не устоит перед ним. Интересно, что на него нашло? Неужели твой упрёк задел?

Честно? Я обрадовалась. Пиррия наконец-то ожила, вышла из какой-то внутренней темницы. Она замкнулась настолько, что не желала ни с кем общаться. Если разговаривала, то больше с Тинаем.

Больше в ней не чувствовалось ни злобы, ни ярости, ни огня. Потухла. Порой мне казалось, что пусть лучше б ненавидела, чем вот в такую медузу превратилась. А тут глаза загорелись, губы нормальный цвет приобрели. Даже шрамы на лице разгладились.

Пиррия им невольно восхищалась. Пыталась сдержаться, но смогла – прорвалось.

– Он их словно гипнотизирует, – вырвалось у меня. – Ну, в транс вогнал, – попыталась объяснить, размахивая руками, но меня никто не понял.

– У него такая сила, природный дар, данный, скорее всего, от рождения. Умение очаровывать, подчинять себе на время, – тихонько попыталась объяснить Инда.

Ну да, на Зеоссе про гипноз не слышали. Зато умеют – закачаться.

Выбрались мы из Критиса почти спокойно, новых приключений не отсыпали. Притормозили, когда городишко скрылся из виду. Нужно было рассредоточиться, дать отдых лошадям, что тянули больше нормы. Один Йалис чего стоит – туша неподъёмная. Он ещё и растёт – я заметила. И ввысь, и вширь. И «приобретение» осмотреть. Судя по всему, ему досталось.

Как оказалось, не одна я сгорала от любопытства. Сунуть нос в фургон захотели многие. Йалис выскочил, словно за ним черти гнались. От неожиданности народ попятился. Что это с ним?

– Как бы не помер наш спасённый, – обеспокоено нахмурилась Росса.

Я заглянула вовнутрь и фыркнула.

– О, да-а-а! Этот не помрёт, попомните мои слова!

Рядом оказался Айбин, отогнул мягкой лапкой парусину, скривил в насмешке губы.

– Барк. Не меняется. Только от смерти убежал и снова за своё.

Пока все остальные вопросительно смотрели, я объяснила:

– Не знаю, как там его приложили на площади, но сейчас он пьёт. Дран или как там у вас эта дрянь называется. Видать, потревожил нежный нос Йалиса алкогольными парами.

Пока я распиналась, чудо в перьях вылезло из фургона, выпрямилось и стоя на нетвёрдых ногах, покачивалось, разглядывая всех собравшихся мутным взглядом.