Кольцо Мерлина (ЛП) - Мунн Уорнер - Страница 66

К его изумлению, взрыв не состоялся. Вместо этого из пушки по имени Фэнг раздалось шипение. Оно усилилось и перешло в звук, похожий на свист пара под высоким давлением. Свист становился все выше, пока не превратился в высокий, тонкий визг.

Те, кто мог видеть жерло, заметили, как из него показалось что-то острое. Оно двигалось из стороны в сторону, скручиваясь и напрягаясь, и медленно выбиралось наружу. Вскоре всем стало ясно, что это был клюв. Клюв приоткрылся и показал быстрый раздвоенный язык, который скользнул по грозным клыкам. За клювом последовала остальная часть головы – выпуклый лоб, пышные усики и похожие на блюдца глаза без век, которые холодно и мрачно уставились алыми зрачками на толпу.

Затем показался и распрямился гребень, длинный и зазубренный, как у боевого петуха. Существо огляделось, отдыхая.

Волны жара вихрились и мерцали вокруг невероятного зверя. Люди, сидевшие впереди, в панике пытались пробиться назад, в глубину толпы, в то время как задние устремились вперед, чтобы лучше видеть. Все пришло в смятение.

Голова чудовища поднялась и еще продвинулась из трубы. За ней последовала длинная чешуйчатая шея и короткие тонкие лапы, оканчивающиеся страшными когтистыми пальцами. Когти обхватили края пушки, и бронза засветилась красным от жара под их мощной хваткой.

Мышцы плеч и лап напряглись и сжались в мощные узлы, когда существо изо всех сил потянуло себя из горла пушки. Оно снова зашипело, словно от боли и гнева. Из широко распахнутого клюва вырвался длинный поток огня. Последнее отчаянное усилие – и длинное тело вывалилось наружу и упало на землю как измученная бабочка, только что вышедшая из куколки.

Но это существо не было мокрым, как та бабочка! Нет! Его тело начало затвердевать, стала проявляться его окончательная форма, а чешуя звонко зашуршала, когда существо поползло по земле!

Вскоре смятые крылья раскрылись, как паруса на ветру, когда жизнь, а может быть, пылающий гной из его жгучих вен вылился в крылья, расправляя их. Его длинный узловатый хвост дико взмахнул вверх-вниз, крылья бешено забились, успокоились, и существо поднялось в воздух во всей своей пылающей, ужасной славе, излучая жар, как живое солнце, на дрожащих внизу людей.

«Фонг-Онханг!» – простонали Шан Чо и Ву одновременно. «Огненный дракон!»

В тот момент Гвальхмай понял, что одна из древнейших легенд об ужасах человечества ожила. Как его ни называй, перед глазами Гвальхмая летел легендарный огнедышащий дракон, дальнего родственника которого уничтожил доблестный Беовульф ценой собственной жизни. Как он, Гвальхмай, позволил ему обрести форму? Неправильно смешал порошок? Добавил слишком много крови дракона? Или ошибся, нарисовав пентаграмму?

Когда сработала вся батарея гром-труб, поскольку начавшееся действие уже невозможно было остановить, из них было выброшено еще сто драконов. Они были разных размеров и стадий развития: одни крошечные как воробьи, многие размером с утку, другие могли проглотить орла. Когда все они принялись хлопать крыльями, летать, гоготать и шипеть по плацу и по всему ошеломленному городу, Гвальхмай понял, что ужасы дня еще не закончились.

Начали трескаться сложенные рядом бомбы. Они лопались, как груды яиц. Раскаленные осколки скорлупы летели далеко во все стороны. Вскоре еще 20 с чем-то дьявольских птенцов поднялись в воздух, прочерчивая круги наверху. Они чистились, сбрасывая искры, низко пикировали, чтобы опалить испуганных, разбегавшихся людей. Взлетая вверх, летающие драконы оставляли за собой жаркий кометный хвост и заслоняли солнце своим мерцающим сиянием.

Гвальхмай видел, как Ву и Мэймэй бежали, взявшись за руки, среди панически вопящей толпы. Он видел, как Шан Чо снял с себя мантию, чтобы никто не узнал его как мага, и исчез, оставив себе только набедренную повязку, как кули ^[27].

Вера Гвальхмая в колдовство была глубоко поколеблена. Он тоже очень хотел убежать, но оставался на месте. Как могло произойти такое фиаско? Все его планы рухнули. Он был горько разочарован и надеялся только, что Мерлин и Кореника, в каком бы Элизиуме они ни находились, никогда не узнают об этом дне его позора.

Затем его лицо прояснилось. При более ярком свете, он теперь хорошо видел, что четыре маленьких отметины на внешнем крае кольца были связаны с пятой крошечной царапиной, почти стертой. Это была не буква С, как он ее прочитал! Колдовство все еще было надежной наукой!

Он ушел почти веселым шагом в поисках укрытия от жары. «Точно!» – бормотал он про себя. «Определенно! В том слове, которое я неправильно произнес, была буква Q!»

Действительно, маленькая ошибка, но достаточная, чтобы отбросить развитие китайской артиллерии на 400 лет!

Гвальхмай не вернулся в свой роскошно обставленный дом. Он никогда больше не появился в своем кабинете и не потребовал какой-либо награды от своего монарха, без сомнения, с нетерпением ожидающего его. Да и самого Хубилая было бы сложно найти. Говорили, что Хан внезапно покинул город и отправился в летний дворец далеко во внешних землях, опередив большую часть своих верных, встревоженных придворных, которые спешили вперед с максимальной скоростью, чтобы подготовить все необходимое к его прибытию.

Гвальхмай не стал тратить время на поиски Ву, сына несчастного Фэнга, или Шан Чо, поскольку в самоуничижении считал их едва ли более неумелыми, чем он сам.

Город определенно не место для человека, не умеющего быстро принимать решения. К счастью, у Гвальхмая не было этого недостатка. Он моментально взвесил относительные преимущества морского путешествия и дальней поездки по суше, и принял решение в пользу моря.

Среди его не очень достойных знакомых был один капитан джонки, который, страдая от нечистой совести, всегда был готов выйти в море. Поскольку этот человек, будучи несколько безденежным, зарабатывал на жизнь контрабандной торговлей между обеими сторонами Узкого моря, он был открыт для разумно осторожных предложений.

Вскоре после начала переговоров Гвальхмай, ставший значительно беднее, уже был спрятан от совместного вредного воздействия солнечного света и любопытных глаз в одном из темных и грязных углов в трюме джонки.

Несколько дней спустя, ночью его высадили на уединенном берегу в одном из нечасто посещаемых мест на побережье Нихона и оставили там без долгих прощаний, чтобы впредь он передвигался самостоятельно.

Когда маленькая лодка отходила от берега, капитан джонки дал ему на прощание дружеский совет.

«Возможно, уважаемый, но разжалованный советник думает, что придет время, когда он сможет безопасно вернуться. Он должен понимать, что для него было бы неразумно держать голову под водой в ожидании этого момента.

В ту ночь половина города была сожжена его драконами, и если бы капитан джонки не был человеком высокой чести и чрезвычайной добродетели, то богатство наверняка пришло бы к нему в тяжело нагруженных повозках, если бы советник был доставлен к Императору в оковах».

Сначала Гвальхмай не понял. Ночью? Но огненные драконы летали повсюду, когда он уходил, и нигде он не видел огня.

Потом до него дошло. Конечно! Он должен был с самого начала знать, чем закончится этот несчастный день!

Как и любые другие крылатые существа, вечером огненные драконы спустились с неба, чтобы устроиться на ночь – раскаленные и огнедышащие – на крышах Камбалука!

18

Страна снов

Гвальхмай не мог знать, что его высадили на этом участке побережья не случайно. Всеми людьми управляют события и причины, находящиеся вне их власти, независимо от того, насколько твердо они убеждены, что сами руководят своей судьбой. И на протяжении своей долгой жизни Гвальхмай находился под влиянием подобных событий дольше, чем другие.

Он сталкивался с этим во многих странствиях, но в тот момент, глядя на лодку, возвращающуюся к джонке, он понятия не имел, насколько эти силы повлияли на него и кто они. Долгое время он глядел в сторону джонки, которая сразу же выбрала якорь, развернула парус и вскоре исчезла из поля зрения.