Каталонская компания (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 46

— Спокойно, ребята! У вас скоро будет возможность ответить им не словами, а мечами.

— Что ты задумал? — спросил Рамон Мунтанер.

— Заставить заплатить за проход по проливу, — ответил я.

— Ты же говорил, что мы с ними не справимся! — воскликнул комендант Галлиполя обиженно, будто я обманул его.

— Отбить пленника не сможем, но наказать за нежелание платить и оскорбления — попробуем, — произнес я и приказным тоном добавил: — Как причалим, сразу закрой все городские ворота, кроме Морских, возле которых приготовь гарнизон к бою.

— Сделаю! — пообещал повеселевший Рамон Мунтанер.

Караван генуэзцев проносился мимо Галлиполя в полумиле и на большой скорости. К пяти-шести узлам, которые выдавали гребцы, добавлялись пару узлов попутного течения. Дистанция между судами была около кабельтова. Две галеры, стоявшие на рейде, опасными генуэзцы не сочли. Я стоял на баке одной из этих галер в полном боевом облачении и считал суда, которые проносились мимо нас. После прохода двенадцатого приказал гребцам:

— Начинаем движение.

Обе наши галеры пошли в сторону Мраморного моря, навстречу генуэзцам и под острым углом к их курсу. Шли медленно, набирая скорость постепенно. На носовой и кормовой площадках воинов не было, они ждали внизу, расположившись рядом с гребцами. Я перешел на корму и показал рукой Аклану, чтобы вторая галера, которой он командовал, не жалась к нам. После прохода шестнадцатой генуэзской галеры, отжал приказ:

— Полный вперед!

Барабан забил чаще. Весла стали подниматься и опускаться чуть быстрее.

— Держи вон на тот мыс, — показал я кормчему ориентир на берегу, следуя на который, мы подрежем нос восемнадцатой галере.

Рукой показал Аклану, чтобы шел чуть левее, чем я. Ему придется атаковать ближний борт вражеской галеры.

Генуэзцы все еще не почувствовали опасность. Слишком уверены были в своих силах. Наверное, решили, что мы собираемся пересечь пролив, но выбрали неправильный курс, из-за чего помешаем им. Восемнадцатая галера была шестидесятивесельная. Весла группами по три. Значит, вдоль бортов по десять банок под углом к куршее, по три гребца на каждой. Наша корма проскочила метрах в двадцати перед ее форштевнем деревянной фигурой дельфина. Фигура покрашена в золотой цвет, а по обе стороны от нее нарисованы большие синие глаза с пожелтевшими, как с похмелья, белками. Если бы мы не начали поворачивать влево, убирая с их пути корму, а генуэзцы вправо, то наверняка столкнулись бы. С форкастля генуэзцы проорали нам пару ласковых слов, но быстро заткнулись, потому что наши арбалетчики дружным залпом заметно сократили количество ругавшихся. Моя галера, убрав весела левого борта, продолжила поворот и прошла почти впритирку с вражеской, сломав ей последние две группы весел, после чего гулко стукнулась бортом о ее борт. Не корме вражеской галеры не осталось ни одного человека. Кто-то погиб от болтов наших арбалетчиков, кто-то успел спрятаться. На корму генуэзцам, под навес из плотной темно-красной ткани, на постеленные там ковры, полетели глиняные горшки с зажигательной смесью, состоявшей из извести, серы и оливкового масла, которую водой не потушишь. Я понимал, что уйти с добычей нам не дадут, поэтому старался нанести максимальный урон, который должен намного превышать плату за проход по проливу.

От удара в корму и из-за потери части весел левого борта, генуэзская галера начала поворачивать влево. В это время в нее ближе к корме врезалась носом вторая наша галера, заставив возвратиться на прежний курс и даже повернуть немного вправо, словно собиралась заглянуть в Галлиполь. И со второй галеры полетели горшки с зажигательной смесью. Огня на борту вражеского судна я пока не видел, но запах гари уже почуял. Мы продолжили разворот влево, пока не легли на обратный курс. Генуэзская галера была метрах в ста от нас. На ней убирали сломанные весла, собираясь возобновить греблю. Мы опять пошли на сближение своим правым бортом к ее левому. Вторая наша галера разворачивалась, чтобы атаковать правый борт врага. Но и генуэзцы не зевали. Они убрали сломанные весла и дружно налегли на оставшиеся.

Я понял, что не успеем догнать генуэзскую галеру. Одно утешало — наши арбалетчики вели обстрел врага, не давая ему воспользоваться двумя парами станковых арбалетов, установленных на форкастле и ахтеркастле. Семнадцатая генуэзская галера начала разворачиваться в нашу сторону, сигналя флагами остальным. Я уже подумал, что получится не настолько хорошо, как хотелось бы, когда увидел, что жидкий дымок, подымавшийся над восемнадцатой галерой, вдруг превратился в пламя, которое за пару минут уничтожило шатер и занялось остальными сухими деревянными элементами судового набора. Мы прошли за ней еще с кабельтов, обстреливая и мешая тушить пожар, а потом повернули вправо и понеслись к Галлиполю. Семнадцатая генуэзская галера погналась было за нами, но вскоре повернула к восемнадцатой, чтобы оказать ей помощь.

Обе наши галеры ткнулись носами в берег возле города. Матросы быстро установили сходни, по которым экипажи сбежали на галечный пляж. Арбалетчики расставили вдоль кромки прибоя большие щиты-павезы, копейщики заняли позиции на флангах. Нам на помощь выдвинулся из Морских ворот отряд Рамона Мунтанера, конные и пешие. На суше нас не страшило превосходство генуэзцев в количестве.

Враг это знал. Остальные корабли каравана направились было в нашу сторону, но остановились метрах в трехстах от берега, выпустили по несколько болтов из станковых арбалетов, которые не причинили вреда, и пошли на помощь горящей галере. Она полыхала вовсю, медленно дрейфуя по течению. Пламя основательно поработало над кормовой частью галеры, начало смещаться к носу, благо ветерок дул свеженький и попутный, помогал ему. Для деревянных судов огонь — более страшное бедствие, чем разбушевавшееся море. И это притом, что воды для тушения — хоть залейся. Впрочем, и для железных кораблей будет также. В свое время я просматривал ежемесячную статистику Ллойда по погибшим во всем мире судам. Причины «затонуло» и «сгорело» встречались чаще всего и чуть ли не в равном количестве.

Гребцы и матросы восемнадцатой галеры столпились на форкастле, встав вплотную друг к другу. К ним осторожно подошла семнадцатая, начала снимать бедолаг. Пылающая галера осела, накренилась на правый борт, но продолжала дрейфовать по течению, удаляясь от нас. Оставалось пожелать ей счастливого плавания!

Мы нашли эту галеру на следующий день, притопленную на мелководье милях в пяти от Галлиполя. Вытащили ее на берег и забрали из трюма груз мокрой овечьей шерсти и кож, которые высушили на улицах города и продали пришедшим к нам каталонским купцам. Корпус оставили в назидание другим жадным или заносчивым купцам. Мы потеряли двух человек убитыми. Каковы были потери генуэзцев — не знаю, но наверняка больше, хотя бы потому, что наш первый залп был для них полной неожиданностью.

Каким-то образом слух о нашем нападении на генуэзский караван добрался до Константинополя и до ушей купцов разных стран, так что с того дня ни одно судно, ни один караван, кому бы он ни принадлежал, даже не заикались о том, что до недавнего времени проходили по проливу Дарданеллы бесплатно. В том числе и генуэзцы. Недели через две в сторону Эгейского моря проследовал второй их караван из двадцати трех галер. Когда наш лени подошел к первой галере, с нее молча передали сорок шесть золотых геновито.

О наших подвигах прослышали не только купцы, но и некоторые наши бывшие соратники. Однажды вечером в Галлиполь прибыл на каталонской купеческой галере наш бывший адмирал Ферран де Аренос, не поладивший в прошлом году с Рожером де Флором и отправившийся служить Изабелле де Виллардуэн. Прослужил не долго, потому что Карл Анжуйский, король Неаполя, отобрал у нее княжество и отдал своему четвертому сыну Филиппу Тарантскому, который носил гордый и пустой титул Латинского или, как чаще говорили, Константинопольского императора. Новый князь Ахеи не счел нужным оставлять на службе каталонцев, поскольку не забыл, как совсем недавно они воевали против анжуйцев на стороне сицилийцев. В итоге Ферран де Аренос вернулся в Каталонскую компанию, но уже не в качестве адмирала, поскольку фактически эту должность занимал я. Он привел с собой неполную сотню каталонцев. Мы дали им лошадей и продукты и отправили к Беренгеру Рокафорту. Там и добычи больше, и жизнь интереснее. По случаю окончания навигации, доход наш упал почти до нуля, поэтому с бывшим адмиралом ушли и некоторые солдаты гарнизона.