Иллюзия бессмертия (СИ) - Снежная Александра - Страница 65

Лежа ничком на холодных камнях, Айт поднял голову, обнаружив рядом с собой Вайолет. Под ее полуприкрытыми веками быстро двигались глазные яблоки, а губы сжимались и подрагивали, выдавая отчаянное желание девушки не расплакаться.

Айт вытянул руку, сгреб ее тонкое дрожащее тело в охапку и, прижавшись к мокрому виску губами, тихо прошептал:

— Все хорошо, Фиалка. Все будет хорошо. Ты молодец.

С какой-то простодушной, почти детской доверчивостью девушка ткнулась носом в лицо Айта, лишая его сил, выдержки и желания ее оттолкнуть.

Глупая светлая. Неправильная. И он рядом с ней сам не свой. Не должен жалеть ее. Не имеет права думать о ней. Но почему-то сходит с ума от ощущения ее теплого дыхания на своей щеке и стискивает до боли зубы, лишь бы не поддаться порыву сжать юную хранительницу в своих объятиях и держать так, пока ее не перестанут терзать холод и страх.

— Нам надо идти дальше. Мы должны найти укрытие до сумерек.

Айт отстранился, поднялся на колени и выдернул из плеча стрелу, наконец имея возможность рассмотреть и раненую ногу девушки.

Сняв сумку, он достал оттуда мешочек с листьями живильного дерева и свою чистую рубаху, которую тут же разорвал на лоскуты.

— Мне надо вытащить стрелу. Потерпи немного.

Айт говорил резко и отрывисто, не желая смотреть Фиалке в глаза. Ломая стрелу, он старался делать это очень осторожно, но когда, подняв голову, увидел закушенную до крови губу девушки и скатывающиеся по ее щекам слезы, то почувствовал себя просто ничтожно беспомощным из-за того, что вынужден был причинить ей новую боль.

Наложив на рану листья и повязку, Айт вытащил из сумки и размотал укутанные в ткань куски вяленого мяса.

— Ешь, — протянув один из них девушке, приказал он.

— Мясо намокло, но есть можно.

— Я не хочу. Ешь ты, — Фиалка попыталась отвести руку Айта в сторону, и он сердито рыкнул на нее:

— Ешь, я сказал. Тебе нужны силы, а я свои не едой восполняю. Не надо отказываться в мою пользу. Не знаю, когда нам в следующий раз удастся отдохнуть и поесть. И… одежду свою сними. Я выкручу.

Бледное лицо девушки мгновенно залило румянцем, но она послушно стала расшнуровывать ворот туники, и Айт тут же отвернулся, не желая смущать хранительницу и испытывать свою выдержку на прочность.

Прилипшая к телу Фиалки одежда и так ничего не скрывала, подбрасывая в костер памяти Айта яркое и жаркое воспоминание. Он мог закрыть глаза и увидеть как наяву ее тонкие руки, стыдливо прикрывающие грудь, стройные ноги, плавные изгибы бедер и темный, как ночь, водопад волос, льющийся на белые плечи…

Мотнув головой, Айт отогнал видение и, подняв с камней сложенную там Фиалкой одежду, стал с самозабвенной яростью ее выкручивать, пока ткань не начала опасно трещать в его руках.

Дав девушке еще несколько минут на передышку, Айт вылил из ее сапог воду, а потом, сам натянув их на Фиалку, осторожно ее поднял.

— Попробуй сделать шаг. Можешь ступать на ногу?

Вайолет горько сложила губы и вздохнула с той безысходной грустью, которая делала весь ее облик еще более беззащитным и хрупким.

— Я смогу. Разве есть другой выход? — даже не жалуясь, а скорее констатируя факт, посмотрела на Айта она.

— Есть. Я тебя понесу.

Мокрые ресницы темными веерами взмыли над распахнутыми фиалковыми глазами, и щеки девушки вновь стали предательски розоветь.

— Не надо, — совершенно тепло и искренне улыбнулась она Айту и неожиданно крепко сжала пальцами его ладони. — Тебе будет тяжело. Я смогу идти. Правда. Ты только придерживай меня, чтобы я не скатилась вниз.

— Хорошо. Тогда ты поднимаешься по проходу первой, а я буду сзади тебя подсаживать и подстраховывать.

Перекинув через плечо сумку, Айт подхватил не успевшую даже пискнуть девушку на руки и, высоко подняв, осторожно поставил на первую каменную ступень узкого лаза, ведущего наверх.

— Не торопись. Главное, поудобнее хватайся руками за неровности, чтобы не сорваться. И не трать силы зря. Я подтолкну, где нужно.

Девушка, шумно вздохнув, вцепилась ладошками в выемки по бокам, поставила здоровую ногу на каменную ступень повыше, и как только подтянула на руках свое тело, Айт тут же мягко подтолкнул ее вверх, помогая особо не нагружать травмированную ногу.

Так и поднимался он вплотную следом, опасаясь отпустить от себя Фиалку даже на расстояние вытянутой руки. Наблюдая за тем, как она упрямо, без жалоб и вздохов карабкается наверх, темный одарин испытывал глупые и давно забытые человеческие чувства, делающие его ужасно уязвимым и… живым. Словно хрупкая девочка с пронзительно-фиолетовыми глазами разморозила его скованное холодом тьмы сердце, и оно замирало от тревоги и страха каждый раз, когда юная Хранительница делала опасный и шаткий шаг наверх.

Десятки странных мыслей посещали ай-теро, столь несвойственных его темной натуре. Он думал о том, что влажная одежда совершенно не греет уставшую и продрогшую девушку, боль в раненой ноге с каждым шагом мучает ее все сильней, а кожа на нежных пальцах и ладонях стерта о камни до кровавых водянок. Непонятно почему, но это мучило Айта, жалило и выедало изнутри, словно в том была его вина. А ведь Фиалка и слова не проронила. Лишь замирала, прижимаясь всем телом к холодным стенам, когда совершенно выбивалась из сил, да устало и благодарно улыбалась, стоило руке Айта подстраховать ее, чтобы не дать сорваться вниз.

Последние сажени давались девушке с неимоверным трудом, и когда до вершины оставался последний рывок, Айт просто вытолкнул Вайолет, вложив в толчок всю силу и осторожность, на какую был способен.

Тяжело дыша, Фиалка распласталась на камнях, словно ящерка, но стоило Айту подумать, что идти дальше она не сможет, как девушка уперлась ладошками в землю и усилием воли заставила себя подняться.

— Как думаешь, Кин поймет, что мы спаслись? — спросила она, и Айт вдруг понял, что все его суждения о ней были поверхностными и совершенно неточными.

Стеклянно-хрупкая на вид принцесса рохров была гибкой и стойкой, как ивовая лоза. Думала и переживала о ком угодно, но только не о себе. Не было в ней ни гордыни, ни лукавства, ни тщеславия — только огромная и чистая любовь ко всему живому, которой она так щедро делилась с окружающими.

— Я думаю, твой брат точно знает, что мне падение с высоты не навредит, а потому будет нас искать.

Губы Хранительницы тронула счастливая улыбка.

— Мы пойдем ему навстречу?

— Нет, — отрезал Айт. — В конце концов, он оборотень. Отыщет нас по запаху. А нам надо убираться отсюда как можно быстрее вглубь леса, — кивком головы он указал на темнеющую вдали полосу деревьев, а потом без предупреждения подхватил Фиалку на руки и, ускоряя шаг, пошел вперед. — Скоро наступят сумерки. Нужно найти надежное укрытие. Слуги Морганы не легковерны, и они будут продолжать упорно искать нас — живых или мертвых. Нам надо сбить дриммов со следа, тогда будет шанс дождаться подхода сил белого братства, которые позвала Урсула.

— И где мы спрячемся ночью в диком лесу?

Кажется, девушка сомневалась в затее Айта, но вопрос свой задала с присущей ей мягкостью и тактичностью, не желая обидеть.

— Я же был ловчим и лесным проводником, — напомнил он. — Эти места я хорошо помню. Есть здесь несколько старых укрытий. До самого ближнего всего несколько верст.

— Может, я сама пойду? — тут же засуетилась девушка, явно переживая, что Айту приходится ее нести. — Я смогу. Правда.

Он и не сомневался, что сможет. И даже не пожалуется на боль в ноге. Вот только отпускать девушку одарину не хотелось. И кто его знает, почему. Может, потому что весила она легче перышка и нести ее было совершенно не тяжело, а может, потому что Айту просто это нравилось. Несмотря на погоню, не отпускающее чувство тревоги и всю опасность момента, темному одарину доставляло удовольствие держать в руках юную Хранительницу Света, ощущать на плече ее руку и чувствовать, как тонкие завитки пушистых волос щекочут ему щеку. Было в этом что-то совершенно забытое, но такое невыносимо близкое и приятное.