Артефакт. Эпизод второй (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 22

Дерябина сарказм не задел. Он был смертельно серьезен, что с его юным лицом даже смотрелось комично.

— Османской. — произнес он.

Османская Империя, называемая чаще Турцией, была южным и самым опасным соседом России. Общая протяженность границ по суше и по морю — свыше трех тысяч километров. Постоянный трафик наркотиков, финансирование бандитов и криминала на нашей земле, похищения людей, полное игнорирование международных соглашений — и это все еще без учета постоянного давления военной угрозы. Османы занимали часть Восточной Европы, Малую Азию и Аравийский полуостров, и никак не могли простить Российской Империи отбитой пару сотен лет назад Грузии.

Кэйтлин недавно рассказывала, что в их мире это такая страна-курорт, куда в отпуск летает весь мир. Дорогие и не очень отели, развлекательные программы и придумка тамошних турков — система «все включено». Это когда ты платишь за проживание в отеле и за это можешь есть в местном ресторане от пуза, и без лимита пить представленный там алкоголь. От одной только мысли об этом становилось страшно — вот уж кого-кого, а русских в такие места пускать просто нельзя!

И в то же время — не такой, выходит, плохой родной мир у моей помощницы, раз там османы сосредоточились на курортном бизнесе, а не на агрессивной внешней политике. Правда, там Турция была все же поменьше, раз где-то в пять-шесть. Я когда Кэйтлин политическую карту мира показывал, она сказала, что там где у «наших» турков восточно-европейские границы проходят, у нее дома располагались Румыния и Венгрия. Мне даже в справочник пришлось лезть — и правда, у нас тоже были такие страны. Очень давно.

Другими словами, заявление Дерябина о том, что жрица Лада работает на османов, должно было поставить точку в нашем едва начавшемся разговоре. Прав на проведения расследования в отношении турецкого шпиона, которого разрабатывает ИСБ, у меня не было никаких. Только вот, почему эсбэшник один? Нет доказательств? Контора не верит его домыслам? Обычно им для такого дела одних подозрений хватает.

Да и потом — на кой ляд туркам лидер секты? Что она может такого узнать, чтобы быть полезной заморским хозяевам? Ее сфера — работа с денежными стариками, которые хотят на старости лет получить бодрость и долголетие. Санатории для престарелых — не те места, где проводят время влиятельные люди…

Но, там можно встретить родителей этих самых влиятельных людей!

Федор кивнул, словно мысли мои читал. И начал говорить о том, как вообще пришел к мысли о том, что за фигурой главы неприметной русской секты с корнями из славянской мифологии, стоят турки. Я слушал его и думал о том, чем же я так прогневил богов, что все это валится на мою голову.

Все началось с его деда. Пожилой и весьма обеспеченный «конторский» служащий спокойно проводил время в одном из подмосковных домов престарелых и вдруг позвонил своему внуку с требованием приехать. На встрече стал нести какую-то околесицу про секту, которая научилась возвращать старикам молодость. Не такую, чтобы морщины разглаживались, а бодрость, желание жить и почти полное освобождение от немощей.

Федя, погруженный с головой в работу, вежливо дедушку слушал, в нужных местах кивал, но, сказать по правде, не слишком вслушивался. И только под конец беседы, когда старый эсбэшник пошел провожать молодого, он обратил внимание на то, что дед действительно выглядит как-то иначе. Двигается бодрее, со стула, вон, поднялся без обычного своего кряхтения.

Но… заметил и заметил. Да и объяснения про дыхательную гимнастику его вполне удовлетворили. Порадовался за старшего члена рода и отправился злодеев ловить. Но история на этом не закончилась. Через неделю дед снова позвал Федора на встречу, и снова завел тот же разговор. На этот раз младший Дерябин слушал его с раздражением, внутренне прикидывая, когда уже можно счесть долг внука выполненным и свалить.

Казалось бы, думал он тогда, ну чувствуешь ты себя лучше и бодрее — радуйся! Гуляй, дыши свежим воздухом, общайся со своими коллегами, вспоминай минувшие дни. Родня навещает раз в две-три недели, не бросили — что ты тогда внука решил загонять?

Старик, видя, что намеки его не понимают, отволок Федора под локоть к живому ограждению (он еще удивился до чего крепкая у деда стала хватка), и там донес свои мысли прямо.

«Так не бывает. — сказал он. — Старые люди не молодеют, хоть что с ними делай. Вспомни, чему тебя учили, если где-то что-то непонятное происходит, значит это кому-то нужно! А кому нужна вернувшаяся «молодость» списанного в архив пенсионера?»

— Дед был той еще занозой. — произнес Федор, печально улыбаясь. — Постоянно говорил, что паранойя и здоровая бдительность — синонимы. Работа у него была такая, я вполне понимал. Но тогда решил, что старик просто выжил из ума. А потом отец, он тоже в безопасности на довольно высоком посту служил, что-то натворил — я до сих пор не знаю, что именно — и его махом вышвырнули в отставку.

— Это когда было? — уточнил я.

— Чуть меньше трех лет назад.

— Как раз троянцы появились вроде?

— И дедов санаторий был первым, который они взяли под патронаж. — кивнул Дерябин.

Федор одно с другим сперва не сложил. Его вообще в стране не было, как раз по османскому направлению в Восточной Европе работал. Когда вернулся, отец уже умер. Застрелился из подарочного пистолета. Смерть его была окружена тайной, сослуживцы молчали, как под подпиской о неразглашении, только один выдал что-то вроде: «Владимир перешел черту». И посоветовал младшему Дерябину отпустить это дело и продолжать жить.

Дед, к которому он заехал после похорон, обнаружился таким слабым, словно вот-вот представится собирался. Куда только девалась вся былая бодрость — даже говорить у него получалось едва-едва, так мысли путались. Парень не рискнул ему сказать про его сына — своего отца.

А когда через пару месяцев и тот умер, Дерябин вспомнил дедовские подозрения и начал копать. Так как уже понимал, куда смотреть, он обнаружил множество маленьких странностей, происходящие в ведомственном доме престарелых, которые, если сложить их вместе, пусть и не давали однозначной картины, но задумываться заставляли однозначно.

Во-первых, «волшебные» дыхательные практики, которыми в санатории занимались почти все, помогали далеко не каждому. Единицам, но те и правда выглядели так, словно сошли с фотографий рекламных проспектов про активную старость, ну тех, с которых пенсионеры улыбаются, будто у них ничего не болит. Троянцы-инструкторы говорили про токи энергии, особый настрой, самоотдачу и, разумеется, искреннюю веру. Но Федя, пообщавшись со счастливчиками, не обнаружил в них новообращенных адептов учения. Обычные пожилые люди, которым с какой-то радости повезло.

Во-вторых, все «помолодевшие» имели детей, занимающих важные, иногда даже высокие посты. Прямо, как его дед и отец, который курировал Аравийский блок в ИСБ. Ну и в-третьих, в доме престарелых стали часто умирать люди.

— Ну как часто. — тут же поправился безопасник. — Чаще, чем обычно, я вывел рост где-то на пять процентов за три месяца, но, сам понимаешь, контингент там такой, что эта статистика никого не насторожила. Я за нее зацепился только потому, что искал.

— И ты решил, что в деле замешана магия? — спросил я. По крайней мере, мне бы именно эта мысль пришла в голову. Профессиональная деформация, что поделать.

— Нет, сперва я грешил на наркотики. — хмыкнул Федор. — Думал, что старикам дают какие-то стимуляторы, которые делают их бодрее. А некоторые не переносят дозы или усталость внутренних органов накапливается от их приема, и они умирают. Но потом я познакомился с одной медсестричкой из санатория, она мне стала поставлять результаты анализов — там серьезно за здоровьем постояльцев следят. Я их нашим экспертам передавал, но — глухо. Никаких следов запрещенных препаратов, только то, что доктора прописывают. Вот после этого я подумал про магию.