Отдана за долги (СИ) - Пиратова Лана - Страница 42

Похоже, остановить Рената можно только его же методами. Этим займется служба безопасности.

Остается Стас. Ждать, когда его найдет полиция, — значит подвергать опасности Милану. Да, у меня и у самого руки чешутся поговорить с ним. Слишком много у меня к нему вопросов.

То, что мы его найдем, я не сомневаюсь. Всего лишь вопрос времени. А пока за Миланой продолжат наблюдение. К тому же этот белобрысый гондом…

И при воспоминании, как его руки касались Миланы, у меня сжимаются кулаки.

Ложусь спать с надеждой, что меня отпустят все эти мысли, но долго не могу уснуть. Мне не дают покоя вопросы без ответов. А еще мне кажется, что я ощущаю запах Миланы в своей кровати. Поэтому я среди ночи ухожу спать в гостиную. Злясь на себя и нее.

На следующий день с утра у меня много дел, поэтому дурные мысли развеиваются сами собой. Но стоит наступить вечеру и мне остаться одному, как опять сыпятся вопросы. Голова просто гудит. Хватаю брелок со стола и еду к университету. Ненавижу себя за это. За эту слабость. И ничего не могу поделать.

Я хочу увидеть Милану. Успокаиваю себя тем, что нам надо просто поговорить. Возможно, после этого мне полегчает. Отпустит. Просто поговорить. Но все эти мысли приводят меня лишь к одному вопросу: хочу ли я ее трахнуть? Да! Хочу! Так, что при виде ее сжимаются яйца, а член моментально каменеет. И это меня тоже злит.

Сижу в машине и жду, как какой-то юнец, когда она выйдет из университета.

И вот появляется она. Останавливается, ищет что-то в сумочке. Сейчас она подойдет поближе и я позову ее.

Но тут выходит тот самый гондом. Подходит к ней, наклоняется, пытается заглянуть ей в глаза, что-то говорит, размахивая руками. А потом они вместе идут к спортивной тачке.

Ненавижу мажоров, просаживающих отцовские бабки. И этот, похоже, один из них.

Как только они подходят к машине, мне поступает звонок от службы безопасности. Они же не знают, что я тоже слежу за Миланой. Сука, как озабоченный.

Даю команду «отбой» и сам еду за спортивной тачкой.

Она опять села в машину! К какому-то недоноску! Что с ней делать? Только наказать!

И эта мысль мне нравится. Единственная приятная мысль за весь день.

Жму на газ, обгоняю мажора и прижимаю его к обочине, вынуждая остановиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Раздается скрежет металла. Я, все-таки, притираю его.

Выхожу из машины и иду к ним. Гондом уже выскочил из тачки и я вижу, как меняется выражение его лица, когда он узнает меня. Но это не мешает ему пробовать наезжать на меня.

— Что ты творишь? — кричит он, срываясь на крик и оглядывая крыло своей машины. — Ты знаешь, сколько стоит эта тачка?

Толкаю его спиной к машине и предплечьем зажимаю горло. Он начинает хрипеть.

— Как ты относишься к секс-меньшинствам? — спрашиваю, пристально глядя ему в глаза.

Немного ослабляю захват, давая ему возможность ответить на мой вопрос.

— Никак, — блеет он. — Никак не отношусь. Я нормальный пацан.

— Так вот, — опять сильнее прижимаю его за горло к машине. — Еще раз увижу тебя рядом с ней, — киваю на Милану, которая уже вышла из его тачки и теперь стоит на обочине, сложив руки на груди, и молча наблюдает за нами. Хотя бы не бросается его спасать. Уже заслуживает небольшой пощады. — Еще раз. И твое отношение резко изменится. Если я узнаю, что ты хотя бы сел с ней в одном ряду на лекции, очко в твоей заднице растянут так, что ты сможешь легко просунуть туда свой кулак.

Его глаза округляются и он попытался сглотнуть.

— Ты понял? — надавливаю на шею.

Попытки кивнуть.

— Не слышу!

— Да, — выдавливает он из себя.

Отпускаю его и он сразу же хватается за горло. Складывается вдвое. Слабак. Таких опускали в тюрьме в первый же день.

Милана разворачивается и, не сказав ни слова, уходит.

— Милана! — кричу я, поправляя сбившуюся рубашку. — Милана!

Ноль реакции. Продолжает идти, никак не реагируя на мой крик. Да, мать же твою! Я, кажется, думал о небольшой пощаде для нее? Черта с два! Срываюсь за ней. Она ускоряет шаг.

Хватаю за локоть и разворачиваю к себе.

— Я, кажется, тебя зову?

Наши взгляды встречаются. И я отмечаю, что в ее глазах уже нет испуга. В них блестит огонек. Ненависти? Хочется думать, что нет.

— Мы не договорили, — тяну ее на себя. — Пойдем. Я отвезу тебя.

Она вырывается. Ей это удается, потому что я не держу ее крепко на этот раз. Отходит от меня на шаг.

— Оставьте меня в покое! Все! Я доеду на метро!

— Милана, — стараюсь говорить спокойнее, — ты же понимаешь, что нам надо поговорить. Это не может так продолжаться.

— Как «так»? — грозно спрашивает она.

Ее волосы растрепал ветер, глаза блестят, щеки раскраснелись. Губы сжаты в одну тонкую полоску и мне хочется разомкнуть их, чтобы оттуда вылетали совершенно другие звуки.

— Я не причиню тебе зла, — бессмысленно обещаю я. Конечно, причиню. И не раз. И тебе понравится это зло. Ты забудешь о добре, оказавшись подо мной.

Но она, даже не ответив мне, молча разворачивается и опять уходит. Сука! Как она со мной обращается? Я ей не сосунок с соседней парты!

Опять догоняю ее, беру за запястье и тяну за собой. Не хочешь по-хорошему? Нравится, как было раньше?

— Отпусти! — своими тонкими пальчиками пытается разорвать мой захват, упирается ногами. — Я не пойду с тобой! Слышишь?! Не пойду!

Останавливаюсь и разворачиваюсь. Тяну ее к себе. Обхватываю рукой за талию.

— Милана… — смотрю ей прямо в глаза, но договорить не успеваю.

Меня прерывает звук полицейской сирены. Гондом на спортивной тачке уже срулил, а моя машина так и стоит, наполовину загораживая проезжую часть.

Полицейский выходит из машины и всматривается в тонированные стекла моей машины. Потом берется за рацию. Блять, сейчас отгонят мою машину на штрафстоянку.

— Стой здесь! Поняла? — спрашиваю я у Миланы, не надеясь на ответ.

Оставляю ее и бегу к своей машине. Договариваюсь с полицейским. Потом поворачиваю голову в ту сторону, где я оставил Милану, но, конечно же, ее уже нет на месте. Сбежала.

Усмехаюсь. Глупая маленькая девчонка. От меня не сбежишь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Почему я согласилась на предложение Саши подвезти меня? Потому что сразу заметила, выйдя из здания, что за мной из припаркованной через дорогу машины следит Дамир. Я, хоть и дура, какой он меня считает, но машину его я запомнила хорошо.

Он думает, что может следить за мной? Заставлять меня выслушивать его? Везти, куда и когда ему хочется? Нет. Теперь нет. Я не вещь. Мы с ним в расчете.

У меня своя жизнь. И, чтобы показать ему это, как раз удачно подвернулся Саша. Он давно уговаривал меня то сходить с ним в кафе, то подвезти меня домой. Сегодня я дам ему шанс.

Но не успеваем мы проехать и двести метров, как нас подрезает черная тонированная машина. Ее я узнаю сразу.

Я не понимаю поступков Дамира. Он зачем-то угрожает Саше. Потом пытается остановить меня, якобы, для того, чтобы поговорить. О чем? У нас нет общих тем для разговора. Теперь нет.

Я много думала обо всем, что со мной случилось. И о нем. Наверное, это нормально. Девчонки в группе всегда говорили, что невозможно забыть своего первого мужчину.

У меня им стал Дамир. Обозленный, жестокий и…вызывающий сочувствие. Глупо. Нелепо. Но я почему-то изначально понимала, что что-то его сделало таким. Надломило. Швырнуло на обочину жизни, откуда многие не поднимаются.

Мне всегда было интересно понимать, что руководит людьми в их поступках. У Дамира это была месть.

Когда я услышала их с отцом разговор о каком-то долге, то не могла понять, что все это значит. Было лишь одно предположение, что Дамир — один из кредиторов отца, решивший вот таким образом получить свое. Не деньгами, а мной.