На качелях XX века - Несмеянов Александр Николаевич - Страница 68

Вечером мы были приглашены на прием к ректору в Сорбонну. Ради прогулки мы пошли пешком и пришли слишком рано. Парадный вход блистал огнями, рядом стояли лакеи в ливреях. Поднялись по мраморной лестнице. Оставили свои пальто и вошли в зал. Метрдотель возвестил о нашем прибытии, и мы мгновенно оказались окружены очень милыми малознакомыми нам людьми, которые, в свою очередь, тут же представляли нам других своих, нам неизвестных, знакомых. Марина Анатольевна настолько хорошо владеет французским и имеет такое прекрасное произношение, что ее много раз принимали за француженку. В соседнем зале, куда мы прошли вскоре после прихода, были сервированы столы. Мы с Мариной Анатольевной, сидя за столом, уже заранее ожидали неприятных расспросов наших соседей — почему, дескать, мы ничего не едим, как вдруг подошли официанты и поставили перед нами специально приготовленные для нас вегетарианские блюда. Это был знак чрезвычайно большого внимания!

На следующее утро в 10 часов следующего дня я читал лекцию (по-французски) в Национальном научно-исследовательском центре. В лекции я излагал свои новые работы по ферроцену. Лекция собрала многочисленных слушателей и прошла хорошо (по крайней мере, по отзывам присутствовавших). Председательствовал на лекции тогдашний президент Химического общества Франции профессор Шампетье[434].

Седьмого ноября утром, в день нашего большого праздника, я должен был выступить с лекцией в Высшей нормальной школе[435]. Перед лекцией директор школы профессор Кирман тепло поздравил нас, советских гостей, с нашим большим национальным праздником. Прочитанная лекция о моих исследованиях ониевых соединений вызвала большой интерес, и я ответил на многочисленные вопросы. Затем мы осмотрели библиотеку и кабинет Пастера.

Вечером был большой прием в новом здании Сорбонны у декана естественных факультетов профессора Заманского. Там присутствовал весь «профессорский мир» Парижа. В этот раз, да и до этого, Марина Анатольевна всегда «спасала» меня, когда мы оказывались в совершенно незнакомом обществе: дело в том, что она обладает редким даром быть всегда «самой собой» и поэтому легко и непринужденно говорить с кем угодно и о чем угодно (причем не только на русском языке, но и на иностранных тоже). Так было и на этот раз. Мы с ней были постоянно в центре внимания. Заманский представил нас министру Фуше. Тот сказал несколько слов по-русски. Оказалось, что он «год провел в России», но только не уточнил, когда именно. Этот прием начался в пять часов, и мы постарались уйти с него пораньше, чтобы успеть попасть в советское посольство. В этот вечер особенно хотелось быть со своими!

В посольстве была масса приглашенных, так что некуда было даже класть пальто, и они лежали повсюду, даже на полу! Там встретили среди прочих академика Н.М. Сисакяна[436]. Время прошло быстро. Оттуда мы поехали на поздний ужин к Норману домой. Там был директор «Рон-Пуленк»[437] профессор Поль, профессора Прево и Кретьен с женами и хорошо знакомая нам обоим профессор Бьянка Чубар. Супруги Норманы чрезвычайно гостеприимны, и в гостиницу мы вернулись очень поздно.

Следующий день прошел в осмотрах парижских достопримечательностей: Дом инвалидов с могилой Наполеона, музей Родена, Трокадеро, Эйфелева башня, галерея Же де Пом с французскими художниками-импрессионистами. Вечером мы отправлялись в Марсель. Надо сказать, что поездка на юг Франции была организована, причем великолепно, Французским химическим обществом, которое позаботилось сделать наше пребывание максимально приятным и полезным, я имею в виду контакты с французскими химиками и знакомство с лабораториями и достопримечательностями городов.

В Марселе для нас был оставлен прекрасный номер в гостинице Терминюс, рядом с вокзалом. Нашим гидом был профессор Марсельского университета Мэр, который представил нас декану факультета естественных наук профессору Руару. На следующее утро я повторил в университете лекцию по ферроцену. Осмотрели легкие и грациозные новые здания университета, химические лаборатории. На обеде, организованном в нашу честь марсельскими учеными, много говорили о диалектах французского языка — разговор особенно интересный для Марины Анатольевны. Профессор Руар охотно продемонстрировал нам марсельский акцент.

Десятого ноября мы выехали в Ниццу. Дорога идет вдоль средиземноморского побережья, то приближаясь к нему, то несколько удаляясь. Очень красивый пейзаж — пальмовые рощи, кактусы, белоснежные пляжи и синее-синее море, а слева (по движению поезда) — вытянувшиеся в ряд холмы в виде террас или ярусов, на которых разбросаны живописные виллы, виноградники и фруктовые деревья. Проехали Тулон с его многочисленными военными кораблями, стоявшими в порту. До Ниццы — 214 км и 11 станций.

В Ницце нас встретил металлоорганик профессор университета Люфт, физики супруги Саворнен и профессор Озаро. С большим интересом мы побывали на факультете естественных наук, который расположился в новых, сделанных из стекла и бетона, зданиях. Осмотрели мы и библиотеку, великолепно оборудованную, но… имеющую еще очень мало книг. Дело в том, что сам факультет существует только чуть более месяца. Как только будет образован второй факультет, сообщили нам, университет в Ницце станет самостоятельным, а до тех пор он принадлежит Марсельскому университету.

Город произвел чудесное впечатление. Он раскинулся тремя ярусами над морем. Мы проехали по среднему ярусу. Погода, к сожалению, хмурилась, и скоро пошел дождь. И все-таки мы доехали до Монако. В Монте-Карло дождь полил как из ведра, и нам не удалось заглянуть в знаменитое казино. Когда мы возвращались в Марсель, то вспоминали Ниццу, ее чудесные, но мало кому доступные виллы.

В Марселе оказались в праздничный день (День святого Мартина)[438] и были предоставлены сами себе. К сожалению, почти все было закрыто. Мы спустились в порт, побродили там, вдыхая запах моря и рыбы. Потом, поддавшись заманчивому обещанию владельца небольшого моторного катера показать желающим замок Иф, где по роману Дюма содержались в заключении Дантес и аббат Фариа, мы заплатили по 10 франков и сели в катер. В открытом море — тихо, ни ветерка. В двух-трех километрах от берега ряд островов и один из них — остров Монте-Кристо. Через 20 минут мы высадились на скалистом острове. Поднялись по каменным ступенькам. Наверху — площадка, кафе и вход в замок Иф. Осмотрели темницу, где сидел Дантес, и подземный ход, по которому навещали друг друга Дантес и аббат Фариа. А потом вернулись в отель.

Вечером выехали поездом в Лион. На следующее утро заместитель президента общества «Рон-Пуленк» и его научный директор профессор Фурне прислал за нами машину, и через некоторое время мы очутились во владениях этой крупнейшей химической фирмы. Нас привезли в Научно-исследовательский центр общества, расположившийся в самых современных зданиях и занимающий территорию в 10 гектаров, ранее заболоченную и затапливавшуюся водами Роны во время ее разливов. Фурне привел нас в свой рабочий кабинет, откуда мы, после непродолжительной беседы, прошли в конференц-зал. Фурне, стоя возле географической карты, рассказал нам об организации работы фирмы, об ее филиалах, разбросанных по многим городам Франции. Затем он привел нас в центр документации, где хранились бюллетени за каждый день. В них — названия работ и формулы веществ. Работают над составлением этих бюллетеней всего лишь два человека! В центре документации я видел переведенные на английский язык работы и советских химиков. Затем мы посетили физическую лабораторию, возглавляемую Пейро. Как правило, научные работники фирмы — это выпускники высших специализированных химических школ. Одну за другой мы посетили и другие лаборатории. После осмотра фирмы «Рон-Пуленк» профессор Фурне пригласил нас обедать. На обеде присутствовали заведующие лабораториями. Для всех присутствующих меню было одно — вегетарианское! Поразил меня очень молодой возраст руководителей лабораторий.