Когда мы встретимся вновь (СИ) - Лабрус Елена - Страница 36

— Вам нужна не процедура усыновления, Илья, суды и прочие инстанции в данной ситуации лишние, — поясняла ему не по годам стройная женщина в строгом костюме за столиком кафе, куда Илья её пригласил. — Это я вам ответственно заявляю, как начальник отдела ЗАГС. Вам требуется процедура установления отцовства, раз дети рождены в гражданском браке и в графе отцовство свидетельсв о рождении стоит прочерк. Это просто. В ЗАГСе пишется заявление установленного образца, — облокотилась она о стол, — совместно отцом и матерью, и мы вносим соответствующие изменения в документы.

— И всё? — удивился Илья.

— И всё, — улыбнулась она и сама налила себе чай из маленького фарфорового чайничка. — А заявление на регистрацию брака, раз уж вы решили оформить отношения официально, можете подать даже через Госуслуги и дату выбрать там же. А потом милости прошу! Приедете ко мне в Петергоф в любой день со вторника по субботу, а бракосочетание уж по вашему желанию, как определитесь: с торжественной церемонией или без.

— А п-прописка? — аж начал заикаться Илья.

— Законодательство не ограничивает будущих супругов в выборе места оформления брачных отношений, — щедро пополнила она ароматным настоем зелёного чая и чашку Ильи. — Можно выбрать любой ЗАГС. Но вы же, насколько я поняла, в Петродворцовом районе живете?

— Да, — развёл Илья руками. Вроде мелочь, раз ЗАГС можно выбрать любой, но то, что придётся общаться именно с этой приятной женщиной Илью обрадовало. — Спасибо большое!

— Не за что. Но имейте в виду, что государственная регистрация брака возможна только по истечении месяца с момента подачи заявления, — предупредила она, но увидев, как хмуро сдвинулись брови Ильи, уточнила: — А вы торопитесь?

— Нет, — смутился он. Не объяснять же, что взрослый мужик боится козней со стороны родителей. — В принципе нет.

— Ваша будущая жена беременна? — она сделала маленький аккуратный глоток чая, внимательно рассматривая Илью поверх чашки и, постав её на стол, словно ответила на его сомнения. — При наличии уважительных причин срок регистрации брака с момента подачи заявления может быть сокращён до одного дня, — процитировала она.

Илья сомневался стоит ли спросить: справка от онколога будет являться такой уважительной причиной, но всё же промолчал. И жалости не хотел, и с Эрикой нужно было поговорить, и результатов анализов дождаться. Возможно, торопиться им и правда незачем.

Они ещё мило поболтали с Надеждой Васильевной, допивая чай. И первое, что Илья сделал, когда они распрощались — позвонил Эрике.

Он мерил шарами таящий снег у ювелирного магазина и улыбался. Улыбался слепящему солнцу, такому редкому в этом пасмурном городе. Улыбался, потому что ждал ту, без которой словно и не жил. А ещё потому, что впервые за последние дни чувствовал себя хорошо. И ощущение счастья как половодье, затопило его с головой, когда её руки обхватили его под расстёгнутым пальто.

— Пойдём покупать обручальные кольца? — покосилась Эрика на красноречивую вывеску.

— Угу, — прижал её к себе Илья, в который раз тайно поклявшись, что больше никогда, ни за что с ней не расстанется. — А у тебя какие новости?

— Потрясающие, — широко улыбнулась она. — Нину выписали, она познакомилась в больнице с очень интересным мужчиной, нас пригласили в костюмерную «Ленфильма». Алый поправляется. А ещё твоя мама решила лишить меня родительских прав и забрать детей.

Илья так машинально и улыбался, пока до него доходил смысл её последних слов. И то, что Эрика при этом радостно сияла совсем сбило его с толку.

— Ты… шутишь?

— Нет, — уверенно покачала она головой. — Она приезжала к Алому в больницу и сделала сказочно щедрое предложение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Она сошла с ума! Эта женщина совсем спятила», — даже мысленно не смог Илья назвать её матерью, слушая Эрику.

Забрать детей и Илью, увезти их в Канаду и оставить Эрику Алому — предложение и правда «щедрое». Но за одно Юлии Геннадьевне можно сказать «спасибо» — показала насколько Эрика уязвима: без прописки, постоянной работы, с сестрой-инвалидом, двумя детьми и её сомнительными подработками в качестве «девочки по вызову». Была уязвима. Повезло, что ими до сих пор не заинтересовалась служба опеки, и раньше не нашлась какая-нибудь сердобольная дамочка, что пошла бы и сообщила. А значит, справку у онколога Илье всё же стоит взять.

И одно его радовало — как легко отнеслась к этой новости Эрика. А она смеялась, выбирая кольца и умиляла его своим беззаботным:

— Ну, конечно, показывайте с бриллиантами! Мы же просто возьмём самые дорогие, правда, Сонц?

И хоть Илья знал, что она шутит, обескураживая своей откровенностью продавщиц, не уставал ей восхищаться. Её цельности, стойкости, оптимизму. И умению не раскисать в любой ситуации.

— Меня действительно это ничуть не расстроило, Сонц, — положив свою руку на вытянутую руку Ильи она смотрела на золотые полоски, поблёскивающие камнями на пальцах, склонив голову. — Во-первых, ничего у неё не получится. Во-вторых, твой отец категорически против, он на нашей стороне, а значит, она в меньшинстве.

— Значит, он в курсе? — удивился Илья, отрицательно покачал головой и показал на следующую пару колец.

— Конечно. Он первый приехал в больницу предупредить Алого, что сломает ему вторую ногу, если он в это ввяжется и станет ей помогать, — улыбнулась она и согласила, что предыдущая пара колец была не очень. Натянула на палец очередное ювелирное безобразие из белого золота. Скривилась и, правильно оценив скептически поджатые губы Ильи, вернулась к классической коллекции.

— А в-третьих? — больше не вмешивался Илья, давая Эрике возможность самой выбрать и ширину ободка, и дизайн. Он, честно говоря, откровенно млел от вида собственной окольцованной руки. От этой окончательности, определённости и законченности, что придавал его мужской пятерне скромный непритязательный ободок обручального кольца. Настолько правильно, полновесно и убедительно он там выглядел, ёмко и молчаливо выражая все его чувства к женщине, что всё же, наконец, определилась с выбором и получила его убедительное одобрение — он нехотя снимал это кольцо.

— А в-третьих, — повернулась к Илье Эрика, пока их покупку упаковывали, — она прекрасно понимает, что сама она бессильна в этой афере, как пережившая свой яд змея, и только Алый с его связями и возможностями смог бы собрать для суда убедительные доказательства моей несостоятельности как матери, и решить всё просто и быстро, — как ни старалась казаться беззаботной, а всё же упрямо стиснула Эрика зубы.

— Но он этого не сделает, — однозначно расценил Илья тот факт, что Алый поделился планами Юлии Геннадьевны с Эрикой. — Хотя рискну предположить, что ни да ни нет он ей пока не сказал.

— Он сказал. Нет, — мягко, любя улыбнулась она. — Но всё это неважно, Солц. Мы ведь всё равно скоро поженимся, — провела она пальцем по его губам, не сводя с них глаз, пока Илья не глядя забирал пакетик с кольцами и карточку. — И вообще я теперь состоятельная женщина, смогу сама себя защитить. Твои деньги пришли. А твоей маме просто плохо. Она бесится от отчаяния и топит своё горе в злобе и алкоголе. Простим её. Хочешь, я с ней поговорю?

— Я сам с ней поговорю.

Илья нежно коснулся её губ, но точно знал, что сейчас им обоим будет этого слишком мало.

Со стоянки он повернул в сторону Петергофского шоссе. И был бесконечно благодарен отцу, что его не оказалось дома, а Жопкинсу — что не сильно орал под дверями спальни.

— Эту кровать мы точно оставим, — сдула Эрика с лица волосы, лёжа на спине раскинув руки.

Илья невольно улыбнулся, перекатившись на бок, когда она сказала, что ей здесь нравится. Но с этим домом определённо нужно было что-то делать — он был совершенно непригоден жилья такого количества людей, детей, двух собак и кота.