(не) Мой Боно (СИ) - Ельская Ингрид - Страница 39

— Мне не нужен ты, я хочу, чтобы ты страдал. Жил и страдал. Пусть недолго жил, но с муками совести. Отвечай! Или я решу, что ты отказался от обоих. Кто будет жить? Боно? Считаю до трех… Раз…

— Не трогай сына, — выдыхаю, закрывая глаза. В висках набатом бьет пульс, и уши закладывает. Я боюсь, на животном уровне мне страшно озвучивать своё решение, которое принял еще вчера. Если выбирать между ребенком и женщиной, выбор очевиден. Но мысль о том, что самолично предрекаю смерть Нике, режет изнутри, давя на сердце.

— Принято, Боно. Я сделаю её смерть безболезненной. Она не будет мучиться, — собеседник сбрасывает вызов, а я вопросительно смотрю на Руслана.

— Удалось отследить?

— Не могу, голос восстановлю позже, скину. Мне кажется, это женщина, Ром, — задумчиво протягивает Руслан, смотря на Дэна, который показывает нам на часы. У нас остается мало времени перед сделкой.

— Женщина? — такое предположение удивляет меня. Ни одна женщина не знает моего настоящего имени, если это, конечно, не кто-то из моих коллег по службе. И лишь узкому кругу круг лиц доступна подобная информация.

— Чуйка говорит, точнее позже скажу. Сейчас езжай по своим делам.

— Ты сделаешь то, о чем я просил тебя? — протягиваю ему конверт. — Прямо сейчас это нужно передать Хмурому.

— Она так дорога тебе? — я вижу в его глазах любопытство.

Руслан забирает из моих рук конверт и заводит двигатель.

— Да, дорога. Ты себе представить не можешь, как. Передай это, как и договаривались, последи за Никой. Заклинаю тебя, береги ее как зеницу ока. Я не могу её потерять.

— Все будет в лучшем виде, езжай, — отмахивается от меня, как от назойливой мухи, показывая, чтобы уже выметался из машины.

Когда я выхожу наружу, Дэн замечает моё разбитое состояние.

— Ты напряженный, что с тобой?

— Не выспался, — бурчу себе под нос, судорожно думая над словами Руслана «это женщина». Кто может ставить меня перед таким выбором? Кому в голову пришло играть со мной?

Вспоминаю вчерашних ребят с пляжа и сжимаю кулаки. Захлебываясь в воде, белобрысый сказал, что им передали, чтобы они напомнили мне про тикающее время, после которого мне следует сделать выбор. При Нике он ничего не сказал по моему требованию, а после я нашел на девчонке маяк. Хвоста за нами точно не было, они попросту отследили наше местоположение, но только кто и когда поставил маяк на Люцика — с этим предстоит разобраться.

— Ромыч, я же вижу, на тебе лица нет, что случилось? — продолжает беспокоиться обо мне друг, запрыгивая в машину.

— Предчувствие у меня плохое. Мне кажется, что-то пойдет не так, — не хочу делиться с Денисом своими проблемами.

— Ты же что-нибудь придумаешь, ты же Роман Боно, — ободряюще хлопает меня по плечу Дэн.

— Ну да, придумаю. Куда же без этого, — грустно ухмыляюсь, выезжая на сделку. Про себя молюсь, чтобы Рус сделал всё в чистом виде и Люцик не пострадала. Если с ее головы упадет хоть один волос, я не переживу.

Ника

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Я не призналась. Не сказала ему, что у нас нет совместного будущего и того, что на сделке их ждет облава. На душе гадко после всей правды, которая обрушилась на меня, и от того, что я самолично разрушила наши отношения. Боно никогда не простит меня за то, что я сдала его. За то, что выполнила свою работу.

У нас с ним разные пути. Он преступник, а я сотрудник полиции. И мы оба любим друг друга, но быть вместе не сможем априори. После того что я сделаю, Рома не сможет меня простить.

Я сижу на своей кровати в квартире, прокручивая в голове нашу беседу, и представляю, что сейчас происходит с Боно. Его арестовывают. Скоро мне позвонит полковник с известием об успешно проделанной операции и скажет, что всё закончилось. Я смогу вернуться домой и продолжу жить. Только нужна ли мне такая жизнь, в которой я наконец разобралась, что до безумия люблю Боно и самолично посадила его за решетку? Я собственными руками уничтожила наши отношения. Как я буду дальше жить с этим грузом?

Полковник не звонит. Нервно проверяю телефон на наличие пропущенных — тишина. Почему же так долго? Может, Рома сумел сбежать и у нас есть шанс?

Истерично смеюсь от осознания, что только что мысленно согласилась сбежать с преступником, забыв про всё, что говорила ранее. А если не мысленно? Если и правда сейчас сюда зайдет Боно и предложит бежать? Соглашусь ли я?

Это очевидно — соглашусь. Слабачка! Ты ничтожна в своей любви перед ним.

Истеричный смех снова наполняет комнату, ему на смену приходят слезы. Будь ты проклят, Боно! Я тебя до смерти люблю и становлюсь такой же, как ты!

— Не расскажешь о причине своего смеха? — позади меня раздается хриплый голос.

Услышав знакомый бас, я испуганно поворачиваю голову и начинаю отползать в угол кровати. Передо мной стоит Хмурый, с интересом рассматривая мое заплаканное лицо.

Девочки говорили, что сам Биг Босс никогда не приезжает на квартиру. Зачем он пожаловал? Тело парализует страх от мысли, что он знает, кто я, и сейчас пришел именно по мою душу. Не верю, что он просто так мимо проезжал и решил проверить, в каком состоянии мы содержим его квартиру.

Он знает. В курсе, что это я заложила Боно и сорвала его сделку. И сейчас пришел меня убивать.

— Я вопрос задал, ты оглохла? — Хмурый складывает руки на груди и продолжает пугать меня своим насупленным взглядом.

— Я просто скучаю по папе, — быстро отвечаю первое, что приходит в голову, и прижимаю к груди колени, обнимая себя за плечи. Всё, Ника. Доигралась в агента 007. Закончилась твоя карьера, не успев начаться. Сейчас он размозжит твою голову по стене или сначала пустит по кругу, а потом выпустит в тебя обойму. Или как обычно такие люди поступают с такими, как я?

— По папе? — протягивает Хмурый. — Это по тому, который тебя мне продал? Как товар? Не поверю.

— Родителей не выбирают, — огрызаюсь, разглядывая яркие зеленые глаза, которые ощупывают мое маленькое тельце. Хочется стать еще меньше, испариться под таким нагнетанием, но я почему-то продолжаю исподлобья пялиться на него.

— Согласен. Родителей не выбирают. И это так обидно, когда человек, который усыновил тебя в три года, показал, что это всё фальшивка, — кивает головой мужчина.

Он всё знает. Ему донесли, кто я, и теперь Хмурый испытывает мое терпение. Показывает, что в курсе всей моей жизни. Это конец. Я нервно начинаю рвать ногтями кожу на пальцах, ожидая своей участи.

— Скажи мне, девочка. Как девичья фамилия твоей матери?

— А то вы не знаете? — огрызаюсь. К чему весь этот спектакль? Он по-любому знает даже с каким весом я родилась.

— Хочу услышать это из твоих уст.

— Шалиева. Ева Владимировна Шалиева.

Хмурый как-то странно косится на меня, даже кажется, что, услышав имя моей матери, он бледнеет. Зеленые глаза внимательно ощупывают меня, словно впервые видят.

— Собирайся, — наконец отмирает Хмурый, — ты поедешь со мной.

— К-куда? — мне становится еще страшнее. Точно, он знает, что я работаю в полиции, и повезет меня убивать.

— Тут вопросы задаю я. Вставай. Вижу, ты уже одета. Мы уходим, — мужчина открывает дверь, показывая мне на выход.

На негнущихся ногах я встаю с кровати, беря свой телефон, и тянусь за клатчем, который тоже валяется на кровати, но Хмурый меня останавливает.

— Личные вещи оставь здесь. Они тебе не понадобятся. Телефон отдашь мне.

Я протягиваю ему телефон и с ужасом вспоминаю про фото, которые хранятся в скрытой папке. Снимки, которые я делала по требования Валерия Дмитриевича. Если их найдут, мне крышка. А их найдут. Достаточно проверить карту памяти на наличие папочек с точкой перед названием.

— Выходи, — приказывает Хмурый. На входе я замечаю двух качков, которые безразлично смотрят на меня. Биг Босс не перемещается без охраны.