Знамение. Вторжение (СИ) - Ильясов Тимур - Страница 19

Хрипя и обливаясь потом, я на ходу удерживаю младшую дочь на плечах за болтающиеся у моей груди ножки, и буксиром тащу за собой не поспевающую ее старшую сестру, с ужасом осознавания, что ресурс энергии моего истощенного организма, затрачиваемой в подобном темпе, расходуется слишком быстро. Супруга, судя по мучительным гримасам на ее бледном лице, также страдает от заданного темпа и заметно отстает.

Я бегу, упорно перебирая ногами и волевым решением пытаюсь игнорировать боль, раздирающую тело. Чтобы заглушить протест организма, я думаю о своих детях. О маленьких невинных существах, которые не заслужили того, что с ними происходит. О супруге, в чреве которой зреет наше третье дитя. О нашей крохотной семье, чудом выжившей посреди разгромленного апокалипсисом мира. О нагоняющей нас серой массе тварей, звериная скорость которых как минимум вдвое превышает нашу. О длине оставшегося пути, пролегающего через чахлый городской парк, а потом — по неширокой дороге, зажатой между блоками промышленных зданий — в сторону берега моря. О яхт-клубе, где нас ожидает странный мужик, прежде вышедший на радиосвязь и призвавший к себе ради общего спасения. Или не ожидает…

Я осознаю, насколько слабые карты раздала мне судьба в этом зловещем казино. Что в сложившейся задаче слишком много переменных, при том, что слишком много поставлено на кон. Но я ничего с этим поделать не могу. А могу лишь продолжать бежать, противопоставляя внешним обстоятельствам лишь собственную человеческую волю и животное стремление выжить. Просто поднимаю, выбрасываю вперед и отталкиваюсь правой ногой. А потом то же самое произвожу и с левой. Пересекая, когда повезет, участки заасфальтированных тропинок, а чаще продвигаясь по пыльной, затоптанной и неплодородной почве, покрытой вялой порослью жухлой травы.

— Я не могу!!! — доносится до меня отчаянный окрик супруги, когда мы добираемся до противоположной окраины парка.

Остановившись, я оборачиваюсь назад. Жена отстала и остановилась в десятке с лишним метров от меня, уперев руки в ствол дерева и в изнеможении опустив вниз голову. При этом серая масса показывается у дальней кромки парка, там, где мы были лишь считанные минуты назад. Твари несутся к нам на встречу, перескакивая, будто взбесившиеся кузнечики, через пролеты упавшего на бок колеса обозрения.

— Еще немного! Потерпи! Пожалуйста, бежим дальше! — кричу я супруге, лихорадочно размышляя о том, как заставить ее двинуться вперед.

— Не могу!!! — сипло, задыхаясь выдавливает она из себя, когда я подбегаю к ней и ложу руку на плечо.

Ее лицо покрыто красными пятнами и мокрый от пота, а сбившиеся волосы прилипли ко лбу, застилая глаза.

— Оставь меня тут… Я не могу больше… Спасай детей…, - говорит она, не поворачивая ко мне лицо.

— Ты — совсем дура! — выкрикиваю я, ошеломленный ее немыслимым поведением, готовый с размаху треснуть ее за сказанные слова по щеке.

— Оставь… Я не смогу…, - продолжает она и поворачивает лицо в сторону нагоняющей орды, передние фланги которой, тем временем, достигают середины парка и стремительно сокращают расстояние между нами. Я с ужасом смотрю в их сторону, различая отдельных тварей, несущихся на четырех лапах, которые вытянули вперед куцые морды и сверкают желтыми глазницами.

— Ты должна! Я не могу помочь тебе, ты же видишь! Умоляю тебя, соберись! Ты сможешь! Осталось немного! Надо сделать лишь один рывок и мы на месте! — твержу я ей в попытке помочь преодолеть потолок физической выносливости, веря в то, что человек может, встретившись со смертельной опасностью, отыскать чрезвычайные ресурсы организма, обычно дремлющие, когда нет для этого необходимости.

— Нет…, - сдавленно отвечает она.

— Если ты останешься, то и мы с детьми останемся… Решай сама…, - обреченно, упавшим и несколько театральным тоном говорю ей я, используя свои слова как манипуляционный аргумент, апеллируя к материнскому инстинкту супруги. А еще ощущая малодушное облегчение, что раз так выходит, то путь так и будет, и можно больше не мучиться, а спокойно сесть жопой на землю и ждать, пока всё для нас не закончиться.

— Мама! Мама! Мама-а-а-а-а!!!! — внезапно кричит младшая дочь, протягивая к супруге ручки и нарушая баланс положения своего тела на моих плечах.

Жена, наконец, оборачивается к нам и смотрит сначала на младшую дочь, а потом на старшую. Ее лицо выглядит застывшим, будто каменная маска, а по щекам текут крупные, будто бутафорские, слезы.

Потом она молча кивает головой, шумно выдыхая воздух через рот, как делают ныряльщики перед тем как окунуться в глубины моря. И мы пускаемся в дальнейший бег. Взявшись втроем за руки. Я — впереди, задавая темп и прокладывая маршрут. За мной — старшая дочь, которая бежит молча и без жалоб, позволив мне похвалить себя за то, что мы самого раннего возраста отправляли девочку на секции танцев и тенниса, тем самым выработав в ней спортивную выносливость и стойкость. А замыкающей следует супруга. Она стиснула губы, превратив их две тонкие белые полоски, свободной рукой придерживает низ живота, и уже не отстает, поддерживаемая образовавшейся сцепкой.

Таким образом мы пересекаем дальнюю оконечность парка и бежим уже по асфальтированной поверхности дороги, которая ведет нас к заветной цели…

Мы бежим. Моё колено простреливает колющей болью каждый раз, когда груз наших с младшей дочерью тел опускается на него, чтобы сделать очередной прыжок вперед. Огненная лава, разлившаяся в легких, добирается по пищеводу до горла, заставляя его судорожно сжиматься и разжиматься, с трудом пропуская воздух. В моих глазах — трясущаяся картинка, которая лишь по центру сфокусирована, но оставляет края размытыми. И в этом центре вдруг показывается искрящаяся синева. Она появляется будто из ниоткуда, разлившись между серыми уродливыми блоками строящихся зданий, будто магический художник пролил на унылый пустой холст ярко-бирюзовую краску, которая превратилась в прекрасный мираж, облагородив панораму выжженной добела пустыни.

Я не способен выделить ни капли лишней энергии, чтобы выкрикнуть хоть слово. А только отрывисто мычу, показывая супруге кивком головы вперед, в сторону показавшейся синевы. Она кивает мне в ответ похожим мычанием, также не способная на членораздельные звуки. Красные пятна на ее лице, исказившемся в гримасе с трудом преодолеваемого усилия, кажутся еще более пунцовыми. Однако она стойко продолжает бежать и не сбавляет темп. Мне приходится лишь слегка поддерживать натяжение нашей цепочки, чтобы ей было психологически легче, думая, что основная нагрузка легла на меня, а ей приходится лишь перебирать ногами. Старшая дочь, удерживаемая по обеим сторонам, держится молодцом. Она тяжело и коротко дышит в ритме бега и держит крохотные пухлые губы упрямо поджатыми. Ее младшая сестра также переносит безумную скачку без капризов, не ерничая на моей шее, несмотря на тряску, и на то, с каким остервенением я вцепился в её правую лодыжку, чтобы удержать девочку на месте.

Не решаясь оглянуться назад, я, однако, будто кончиками волос на затылке ощущаю, как твари опасно приближаются к нам. Я слышу их короткие скрипящие вопли и даже сухое поскрипывание от касания их лап по дорожному покрытию. И надо бы поддать скорости, чтобы не позволить им нагнать нас. Но я не могу выжать из своего организма ни миллиметра лишнего темпа. И со сжавшемся сердцем лишь молюсь о том, чтобы хватило сил хотя бы поддерживать текущую скорость и не рухнуть в любую секунду без сил.

Тем временем, синева моря разливается еще шире, выплыв жирным синим боком из-за прибрежной насыпи, образовавшей участок дикого песчаного пляжа. А еще я улавливаю холодок соленого морского бриза, деликатно дующего навстречу, не слишком сильно, чтобы не тормозить наш бег, но в то же время достаточно ощутимо, чтобы приятно холодить моё разгоряченное и мокрое от выступившего пота лицо.

Яхт-клуб должен быть чуть левее, пока не видный нам, скрытый за выкрашенным известью забором, но обозначающий свою близость шпилями нескольких парусных мачт, проткнувших чистое голубое небо. Как мне помниться, чтобы попасть на его территорию с нашей стороны, следует лишь добежать до невысоких железных ворот. Я уже вижу их, эти старые железные ворота. С расстояния нескольких десятков отделяющих нас метров, они выглядят закрытыми. Но это еще ничего не значит. Они вполне могут быть лишь прикрыты незащищенными створками. Как, впрочем, могут быть и заперты на висячий замок. В таком случае нам придется попытаться перелезть через ворота, если на подобный манёвр у нас будет время и физическая на то возможность.